Опыт постановки Эсхила в зоне театра военных действий
Трагедия в 2-х действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Поскольку почти все участники происходящих на сцене событий предпочитают не называть свои имена и фамилии, а то и просто их позабыли, обозначим их существование теми условными, характеризующими их поведение и, даже, мировоззрение, кличками, которые они придумали друг другу и сами себе.
АРТИСТ ЛЕВИТУН
ЖЕНЩИНА СЕКТАНТ
РОНА УБИЙЦА
СТРАННИК ДЕВУШКА
ПОЭТ НУРИД
АКАДЕМИК КОМАНДИР
ГЕНЕРАЛ ПРОВОДНИК
ДЕВОЧКА
Несколько статистов-боевиков с автоматами, в камуфляже, в масках.
Действие происходит в наши дни, а, может быть, в самом ближайшем будущем.
ДЕЙСТВИЕ I.
Все пространство сцены - холл сумасшедшего дома, бывшего когда-то привилегированным партийным санаторием. Через весь холл протянуты веревки, на которых висят простыни - по числу обитателей Дома. Простыни шевелятся от ветра. Потом, когда их снимут, откроется остальное пространство. Сбоку - забаррикадированная чем попало дверь. В центре - огромное разбитое окно, выходящее в пустоту. Посередине - позолоченный бюст местного национального поэта. Рядом - рояль. Около рояля выключенный телевизор и единственный ветхий стул. Возможна еще и лестница, ведущая на второй этаж.
Пока еще вдалеке слышны автоматные очереди, взрывы, отдельные выстрелы.
Между простынями к рампе пробирается Артист.
АРТИСТ. Никого... Вопиющее неуважение к театру. Опаздывать на репетицию... (Кричит) Опаздывать на репетицию, все равно, что опаздывать на свидание! Опаздывать к акту творения, к акту любви... Опаздывать к собственному рождению, рискуя так и не появиться на свет! Потому, что твой персонаж, это ты сам. Ты создаешь его в муках и страданиях, в непонимании и проникновении, в борьбе своего с чужим и самим собой, который этого чужого не приемлет. А потом рождается... Как что? Да все, что угодно. Потому что это театр.
Выстрелы звучат ближе. Из-за простыней выглядывает Женщина.
ЖЕНЩИНА. Совсем близко.
АРТИСТ. Что?
ЖЕНЩИНА. Стреляют. Близко стреляют.
АРТИСТ. Когда стреляют каждый день, к этому легко привыкнуть.
ЖЕНЩИНА. Не могу привыкнуть.
АРТИСТ. А почему ты прячешься? Выходи. Где остальные?
ЖЕНЩИНА. Боятся.
АРТИСТ. Ты же не испугалась. И правильно. Нам нечего бояться. Здесь сумасшедший дом. А с сумасшедшими не воюют. Выходи!
ЖЕНЩИНА. Рано.
АРТИСТ. Почему рано? Почему?
ЖЕНЩИНА. Выйду, когда меня найдут. Ну, как вы не понимаете! Каждая женщина мечтает, когда её найдут. Такое счастье, когда тебя находят.
АРТИСТ. Тогда я сейчас найду тебя.
Женщина прячется за простыню.
ЖЕНЩИНА. Нет! Ни в коем случае! Я еще не готова.
Из-за другой простыни выглядывает Академик.
ЭКСТРАСЕНС. Самое трудное - изначально ощутить свою подвластность посторонним силам.
АРТИСТ. Попрошу вас исчезнуть! Опять сорвете мне репетицию. (Женщине) Прошлый раз он предложил взяться за руки и всем вместе повторять слова каждой роли. Для усиления поля воздействия на зрителя.
АКАДЕМИК. Оно усилилось!
АРТИСТ. Может быть. Только это был уже не театр, а базар. Слава Богу, что у нас не было зрителей. От такого воздействия они убежали бы, сломя голову. Запомните: там, там, там - вы Академик. А на сцене - артист. Только артист!
АКАДЕМИК. Это вы Артист. А я - Академик!
Появляются Рона и Левитун. Рона снимает простыню, заворачивается в неё и подходит к Артисту.
РОНА. Я Рона, я Рона, прием.
Все замирают, прислушиваясь
ЛЕВИТУН. В прошлый раз я слышал.
РОНА. В прошлый раз была прекрасная проходимость.
АКАДЕМИК. Мысли проверяются волнами. А война во много раз усилила волны.
РОНА. Он говорит - мы должны бояться.
АРТИСТ. Чего?
РОНА. Всего.
ЖЕНЩИНА. Самое страшное, когда тебя не слышат и не находят. Тогда я тоже перестаю слышать и искать.
АРТИСТ (громко хлопает в ладоши). Начинаем, начинаем! Все участники первой сцены собираются у памятника. Остальные пока смотрят телевизор.
Появляется Генерал.
ГЕНЕРАЛ. Он не работает.
АРТИСТ. Включите свое воображение. У артиста должно быть развито воображение.
ГЕНЕРАЛ. Я не артист. Я боевой Генерал.
АРТИСТ. В прошлый раз вы настаивали на том, что вы жертва репрессий.
ГЕНЕРАЛ. Одно не мешает другому. Генералы первыми становятся жертвами репрессий.
АРТИСТ. Согласен. Оставайтесь Генералом. (Кричит) Надеваем костюмы! Все надевают костюмы!
Все, кто до сих пор прятался за простынями, снимают их с веревок, каждый, как может, заворачивается в них и подходит к Артисту. И только Генерал демонстративно отходит в сторону и садится на стул перед неработающим телевизором. Несколько простынь еще остаются висеть.
АРТИСТ. Пропускаем появление вестника! Начинаем сразу с молитвы Этиокла!
СЕКТАНТ. О Зевс! О мать Земля! О Боги города!
И месть, и ты, Проклятье из отцовских уст.
Не допустите, чтобы взят был приступом
И сгинул город, где звенит и льется речь
Эллады! Пощадите очаги жилищ!
Свободный край наш и твердыня Кадмова
Да не узнают рабского ярма вовек!
Спасите! Не о нас лишь - и о вас пекусь:
В почете Боги в странах процветающих...
(Совсем другим голосом, задумчиво) Когда наступит конец света, Господь отделит своих агнецов от тех, кто не хотел внимать ему.
АРТИСТ. Действие нашей пьесы происходит задолго до рождения Христа.. Прошу не отвлекаться на не относящиеся к действию предсказания. Предводительница хора, начинайте.
РОНА. От страха дрожу, от боли кричу!
Покинув свой стан, подходят враги.
Их множество. Конники впереди.
Об этом правдивый глашатай -
(мой внутренний голос)
Меня извещает - пыль до небес!
Земля от ударов копыт гудит...
Слышны выстрелы и взрывы. С потолка сыплется штукатурка. Все испуганно жмутся друг к другу.
Все ближе, все ближе топот и лязг.
Так падает с гор, грохоча, вода.
О Боги, молю, о Богини, молю,
Беду прогоните!
Шумит за стенами рать.
Сверкая щитами, на приступ идут,
Готовые город сломить враги.
Кто из Богов, кто из Богинь
На помощь придет, спасет?
АРТИСТ. Теперь хор. Кто читает первую антистрофу?
ЖЕНЩИНА. Поэт.
ПОЭТ. Я.
АРТИСТ. Не забывай, что ты обращаешься к Богам.
ПОЭТ. Постараюсь не забыть. Вообще-то я мог бы все это написать стихами.
АРТИСТ. Эсхил писал лучше тебя. Читай. Стихи будем читать потом.
ПОЭТ. Стихи надо читать всегда.
АРТИСТ. Стихи надо читать тогда, когда проза бессильна.
ПОЭТ. Где край найдете милей земли
Родимой этой, врагу отдав
Равнин плодородных нивы,
Влагу Диркеи? Слаще напитка нет
Средь струй Посейдона и дочерей
Тефии славной.
Так нашлите же, Боги,
Берегущие город,
Смертный ужас и гибель
На врагов за стенами,
А согражданам нашим
Пожелайте победы!
Защитите же город, чтоб здесь, как встарь,
Пышностольно царить,
Слезной мольбе внемлите! (Распластывается в мольбе на полу).
АРТИСТ. Отлично! Снова Этиокл!
СЕКТАНТ. Как больно мне! Город старинный наш
Исчезнет в Аиде, порабощенный
Копьем, сыпучей ляжет золой,
Разграблен дочиста и разгромлен
Воинами Ахеи.
А женщин, хоть девушек, хоть старух,
За косы, как кобылиц - за гривы,
В одеждах изодранных поведут
В плен, и пустого города гул
Сольется в единый горестный стон
С воплем невольниц. Доли такой
Боюсь и дрожу от страха. (Распластывается на полу, замирает).
АРТИСТ. Кто мне скажет, что такое страх? Женщина…
ЖЕНЩИНА. Одиночество!
АРТИСТ. Поэт…
ПОЭТ (не поднимая головы). Усталость!
АРТИСТ. Сектант…
СЕКТАНТ. Грех!
АРТИСТ. Рона…
РОНА. Ожидание.
Остальные беспорядочно выкрикивают: - Смерть! Голод! Измена! Безвыходность! Бессилие! Обман! Когда не знаешь, что через час произойдет! Война!
ГЕНЕРАЛ. (не отрывая взгляда от телевизора). Когда все, во что ты верил, оказывается никому не нужным.
АКАДЕМИК. Предчувствие беды!
АРТИСТ. Вы все не правы! Вы называете причину страха, и ничего не говорите о самом этом чувстве, которое вложил в нас... Не знаю, кто вложил. Потому что страх может и спасти, и уничтожить. В зависимости от того, боишься ты за себя или за кого-то. Или за что-то.
ГЕНЕРАЛ. Не согласен. В зависимости от того, чего ты боишься.
ЛЕВИТУН. Когда я лечу, я боюсь упасть.
АКАДЕМИК. Естественное чувство. Поэтому, если вы перестанете летать, вы перестанете бояться.
ЛЕВИТУН. Я Левитун. Я должен лететь. Но я боюсь упасть. Всегда боюсь.
АРТИСТ. А кому, по-вашему, не ведом страх?
ГЕНЕРАЛ. Тем, кто твердо убежден в правоте своего дела.
АРТИСТ. Только без лозунгов. Повторяю - кто, по-вашему, ничего не боится?
СЕКТАНТ. Бог.
АРТИСТ. Не будем заглядывать в неведомые нам сферы. Мы защитники Фив. К городу приближается враг, который всех нас уничтожит, продаст в рабство, разрушит, сожжет, обесчестит, лишит будущего, отберет прошлое. Кто из вас боится этого?
Все молчат.
Тогда я поставлю вопрос по-другому: - Кто из вас в состоянии справиться с этим страхом и почему?
ЖЕНЩИНА (после долгого молчания). Я. Потому что все не правда.
АРТИСТ. Не правда?!
ЖЕНЩИНА. Конечно. Это пьеса, театр! Значит не правда.
АРТИСТ. Театр не правда?! Женщина, ты сошла с ума!
ЖЕНЩИНА. Я не с этого ума сошла. С другого. Я боюсь, что меня не найдут.
АРТИСТ. Ты должна бояться, что под стенами Фив неприятель. Он вот-вот пойдет на приступ, все разрушит, все уничтожит.
ГЕНЕРАЛ. Здесь нечего уничтожать, все давно уничтожено.
АРТИСТ. Не здесь! В Фивах! Поймите же наконец!
РОНА. Нас тоже уничтожат.
СЕКТАНТ. Господь давно сказал: «Грядет конец света!»
ПОЭТ. Нас за что? Мы ничего не сделали, никому не мешаем…
АКАДЕМИК. Мы не похожи на них. У них все мысли запрограммированы, а у нас нет. Считают, что мы сошли с ума. С какого ума? С их ума надо не сходить, а бежать.
ЛЕВИТУН. Или улететь. Умение летать дается немногим. Его надо хранить и лелеять. (Женщине) Ты умеешь летать?
ЖЕНЩИНА. Умею. Во сне.
ЛЕВИТУН. Счастливая. Я только наяву. Это очень трудно. Не всегда получается.
АРТИСТ (хлопает в ладоши). Разобрались по ролям. Повторяем сцену появления вестника вторых ворот.
РОНА. Я хочу есть.
ГЕНЕРАЛ. А я хочу, чтобы работал телевизор.
ПОЭТ. Зато у нас есть вода.
ЖЕНЩИНА. Когда нас найдут, обязательно спросят: - Почему вы еще живы?
РОНА. Крупа кончается.
ГЕНЕРАЛ. В кочегарке есть вино и сухари.
АРТИСТ. Кочегарка заминирована.
АКАДЕМИК. Этого никто не знает. Нам сказали об этом, чтобы мы туда не ходили. Мысли формируются волнами страха.
ПОЭТ. Снова стреляют. Совсем близко.
Все испуганно смотрят на разбитое окно. Один Генерал упорно глядит на темный экран телевизора. Слышны автоматные очереди и разрывы.
АРТИСТ. Где все остальные?
ЖЕНЩИНА. Их надо найти. Когда я ушла, я думала, меня скоро найдут.
АРТИСТ. Повторяю - где остальные?
АКАДЕМИК. Они боятся.
РОНА. Я его не понимаю. Иногда он говорит, что мы все погибнем. Потом начинает успокаивать, говорит - не надо бояться.
ГЕНЕРАЛ. Кто?
РОНА. Голос.
ГЕНЕРАЛ. Чей?
РОНА. Не знаю.
ГЕНЕРАЛ. Значит, не наш. Чужой это голос, чужой. Сейчас все говорят с чужого голоса.
РОНА (уныло). Может быть.
АРТИСТ. Немедленно всем собраться вместе. Немедленно! Враг у самых стен.
Хватает старый школьный звонок и начинает отчаянно трезвонить. Выходят оставшиеся жильцы - Странник, Убийца... Они снимают простыни, накидывают их на себя, присоединяются к остальным. Становится видна маленькая девочка, прячущаяся за роялем. Она сидит, опустив голову к коленям, ни на кого не глядит и только вздрагивает от выстрелов и взрывов. На нее никто не обращает внимания.
УБИЙЦА. Кто враг?
АКАДЕМИК. Все.
ГЕНЕРАЛ. Ерунда! Есть только одни враги - враги народа.
СТРАННИК. Не смешите. Какой сейчас народ? Его давно нет.
ПОЭТ. Значит, нет врагов?
РОНА. Я хочу есть.
СТРАННИК. Я тоже.
СЕКТАНТ. Сказано в Писании: «Насытится безгрешный!»
УБИЙЦА. Где безгрешные? Где?
СТРАННИК. Я.
ЖЕНЩИНА. Я.
ЛЕВИТУН. Я тоже. Чтобы лететь, надо достигнуть состояния невесомости. Еда противопоказана невесомости. Мы все скоро полетим...
УБИЙЦА. Взлетим! На воздух!
ПОЭТ. Ухожу от любви, как уходят от жизни -
Навсегда!
Умирают слова, не осилив тоску тишины.
Никогда потрясенная ложь укоризны
Не была так мертва.
Никогда!
АРТИСТ. У Эсхила нет этих слов.
ЖЕНЩИНА. А мне понравилось. Я тоже ушла. Навсегда.
СТРАННИК. Зачем?
ЖЕНЩИНА. Чтобы меня нашли. Почему никто этого не понимает?!
Совсем близко раздаются выстрелы, взрыв. Звон разбитого стекла, клубы дыма и пыли. Кто-то бросается на пол, кто-то просто пригибается, кто-то пытается спрятаться, кто-то убегает. Снаружи слышны крики, ругань.
АРТИСТ. Расходитесь по комнатам. Никому не показываться, пока не станет ясно, в чем дело.
ГЕНЕРАЛ. С врагами надо бороться, а не убегать от них.
АРТИСТ. А если это не враги?
ГЕНЕРАЛ. Если не враги, зачем тогда убегать?
АРТИСТ. Хорошо, оставайтесь здесь. Если это не враги, тогда вы нас позовете.
КОММУНИСТ. Это враги. Сейчас все враги.
ПОЭТ. Мы не враги. Он тоже не враг. Она… Я - Поэт. Он - Странник.
ГЕНЕРАЛ. Почему тогда все вокруг заминировали и ушли? Значит, они нас боятся. Кого боятся? Боятся врагов. Если они считают нас врагами, они тоже враги. Все враги.
АКАДЕМИК. Лично я ощущаю приближение темной силы. Я всегда ее ощущаю.
ЛЕВИТУН. Она притягивает к земле. Не могу стронуться с места.
УБИЙЦА (истерично). Они нас убьют!
АРТИСТ. Я же сказал - все по комнатам!
Все расходятся. Перед телевизором остается Генерал, под роялем, не двигаясь с места, сидит девочка.
В окне и дверях как-то почти сразу возникают боевики. Оружие у всех наготове. Один берет под прицел Генерала, двое других быстро осматривают помещение и застывают в тех местах, откуда удобнее всего следить за происходящим. Еще один берет под прицел лестницу и дважды свистит. После этого входят Командир и Проводник.
КОМАНДИР (Проводнику). Ты говорил, сюда нельзя пройти, все заминировано. Мы прошли. Значит можно уйти.
ПРОВОДНИК. Мы прошли, а Руслан погиб. Отсюда никто не уходил уже много дней. Мои люди следят. Очень хорошо следят.
КОМАНДИР. Они следят днем. Ночью они спят.
ПРОВОДНИК. Ночью все спят. Даже психи.
КОМАНДИР. Я! Я давно не сплю по ночам. Он тоже может не спать.
ПРОВОДНИК. Вы думаете о всех нас, он думает только о себе самом. Он здесь, как шакал в капкане - хочет уйти и не может. Аллах милостив - он не даст ему уйти.
КОМАНДИР. Сколько здесь людей?
ПРОВОДНИК. Наших?
КОМАНДИР. Наших я без тебя знаю.
ПРОВОДНИК. Думаю, человек десять.
КОМАНДИР. Через час надо уходить. Через час догадаются, что мы прошли сюда.
ПРОВОДНИК. Проще всех расстрелять.
КОМАНДИР. Еще проще расстрелять тебя за глупые советы. Если мы расстреляем сумасшедших, завтра об этом будет знать весь мир. Нас и без того замазали кровью и грязью. (Показывает на сидящего у телевизора Генерала) Кто этот человек? Псих?
Проводник подходит к Генералу и ногой выбивает из-под него стул. Генерал падает.
ГЕНЕРАЛ. Ведете себя, как фашисты. Мешаете смотреть интересную передачу.
ПРОВОДНИК. Смотреть? В районе уже год нет электричества.
ГЕНЕРАЛ. При чем здесь электричество? Достаточно включить воображение, и вы увидите все, что захотите. В данный момент передают погоду. Ночью будет дождь.
КОМАНДИР. Какое тебе дело до погоды, если ты не можешь выйти отсюда?
ГЕНЕРАЛ. Достаточно включить воображение, и я выйду, куда и когда захочу.
КОМАНДИР. Хорошо, иди.
ГЕНЕРАЛ. Куда?
КОМАНДИР. Куда хочешь.
ГЕНЕРАЛ. Не могу.
КОМАНДИР. Почему?
ГЕНЕРАЛ. Вокруг все заминировано. Потом это… стреляют. Что я, по-вашему, сумасшедший?
КОМАНДИР. Ты сказал, что можешь уйти, когда захочешь.
ГЕНЕРАЛ. Могу. Когда включу воображение. Как можно не понимать элементарных вещей? Так просто: включил – выключил, включил - выключил, включил…
ПРОВОДНИК. Убирайся!
ГЕНЕРАЛ. Не могу.
ПРОВОДНИК. Сможешь. Включай остатки своих мозгов, если не хочешь, чтобы они оказались на этой стенке. Подожди! Где остальные?
ГЕНЕРАЛ. Испугались врагов и ушли.
ПРОВОДНИК. Куда?
ГЕНЕРАЛ. Кто куда.
ПРОВОДНИК. Ты же сам сказал - вокруг все заминировано.
ГЕНЕРАЛ. Вокруг. Здесь мин нет.
ПРОВОДНИК. Значит, они здесь?
ГЕНЕРАЛ. Обязательно.
КОМАНДИР. Ты сказал - «испугались врагов». Кто враги?
ГЕНЕРАЛ. Все.
КОМАНДИР. Как это может быть?
ГЕНЕРАЛ. Очень просто. Когда отсюда убежали врачи и весь обслуживающий персонал, мы долго думали и поняли: если мы никому не нужны, значит и нам никто не нужен. А если ты никому не нужен, то все остальные твои враги. Элементарно.
КОМАНДИР. Кто эта девочка? Там, под роялем.
ГЕНЕРАЛ. Пришла откуда-то. С тех пор там сидит.
КОМАНДИР (присаживаясь на корточки). Ты кто?
ГЕНЕРАЛ. Она не умеет говорить. Только плачет иногда. Я могу идти?
КОМАНДИР. Как тебя зовут?
ГЕНЕРАЛ. Генерал.
КОМАНДИР. Хорошо, Генерал, скажи всем, чтобы через пять минут собрались здесь. Если через пять минут мои люди найдут кого-нибудь не здесь, а в другом месте, они будут немедленно расстреляны.
ГЕНЕРАЛ. За что?
КОМАНДИР. За неподчинение приказу в военное время.
ГЕНЕРАЛ. Отлично! За неподчинение приказу надо расстреливать даже своих. У вас очень хорошо поставлена организационно-воспитательная работа.
ПРОВОДНИК. Можно я дам ему хорошего пинка под зад?
КОМАНДИР. Обычно я не повторяю своих приказов. На этот раз делаю исключение. Для сумасшедших. Через пять минут вы все собираетесь здесь.
ГЕНЕРАЛ. Все не соберутся.
КОМАНДИР. Почему?
ГЕНЕРАЛ. Мы сами не знаем - все мы или не все.
КОМАНДИР (своим людям). Собрать всех. (Проводнику) Поищи картотеку - там написано, кто, когда поступил. Этого заберите с собой, покажет, кто где.
Все уходят. Командир снова присаживается на корточки, манит девочку рукой.
Иди ко мне. Не бойся, иди. Ты чья? Я могу забрать тебя отсюда. Отведу к маме. Хочешь к маме?
Девочка отползает как можно дальше.
Хорошо, не хочешь, не надо. Но если ты что-нибудь понимаешь, подумай. Мы скоро уйдем, и я могу забрать тебя отсюда. Что тебе тут делать с сумасшедшими? Мало ли что придет им в голову. Подумай. (Выпрямляется. Громко.) Нурид, заходи!
Входят Нурид и девушка. Оба очень молоды. Останавливаются перед Командиром.
КОМАНДИР. Сейчас всех соберут. Буду разговаривать с каждым. Если она его не узнает, придется пойти на крайние меры.
НУРИД. Я сам его узнаю.
КОМАНДИР. Ты его никогда не видел.
НУРИД. У него в глазах будет страх. Он будет умирать от страха. Я посмотрю всем в глаза и узнаю его.
КОМАНДИР. Страх будет у всех. Мое условие - если они его не покажут, мы взорвем этот чертов дом со всеми сумасшедшими. Взрыв - это не расстрел. Сами подорвались. Нечаянно.
НУРИД. Сумасшедшие могут не испугаться - они же сумасшедшие. А он испугается. Он знает, что мы пришли за ним.
КОМАНДИР. У тебя котелок варит. (Девушке). Понимаешь, что должна узнать его? Если не узнаешь, здесь не останется ни одной живой души. Хотя они сумасшедшие, но тоже люди.
ДЕВУШКА. А если его тут нет?
НУРИД. Он здесь! Из-за него погиб отец.
ДЕВУШКА. Если его здесь нет, вы меня тоже взорвете?
НУРИД. Если ты его не захочешь узнать, я сам здесь все взорву.
ДЕВУШКА. И меня?
НУРИД. Если тебе их не жалко, почему мне будет жалко?
ДЕВУШКА. Ты так его боишься?
НУРИД. Кого?
ДЕВУШКА (показывает на Командира).
НУРИД. Я никого не боюсь! Смерти не боюсь, боли не боюсь, пыток не боюсь! Боюсь, когда погибают хорошие люди, близкие люди, родные. Руслан взорвался. Он был мне, как брат. Отец погиб…
ДЕВУШКА. Разве я в этом виновата?
НУРИД. Все виноваты, все! Вы ненавидите мой народ, хотите его уничтожить.
ДЕВУШКА. Я никого не хочу уничтожать.
КОМАНДИР. На войне все отвечают за всех. Виноватые, не виноватые. Иначе это была бы не война.
ДЕВУШКА. Вы сами не знаете, кого ищете. Как я его узнаю?
КОМАНДИР. Ты всех своих знакомых знаешь?
ДЕВУШКА. Знакомых? Конечно.
КОМАНДИР. Если ты увидишь знакомого человека, это будет он.
ДЕВУШКА. А если не увижу? Он мог измениться, что я его не узнаю.
Входит Проводник. Слышит последние слова Девушки.
ПРОВОДНИК. Это ты изменишься, если не узнаешь. Ты так изменишься, что тебя мама не узнает. (Командиру) Нет картотеки.
ДЕВУШКА. Маму вы убили.
НУРИД. Это не мы. Мы не воюем с женщинами!
ДЕВУШКА. Ты хотел меня взорвать вместе с ними. (Показывает на первых появившихся сумасшедших).
ПРОВОДНИК. Сначала ты его узнаешь, а потом я решу, что с тобой делать.
КОМАНДИР. Ошибаешься, Амир. Решать буду я.
В холле постепенно собираются обитатели сумасшедшего дома. Одни приходят сами, других подталкивают прикладами, третьих волокут силой. Больные сбиваются кучкой на том самом месте, где они разыгрывали трагедию Эсхила.
КОМАНДИР. Все?
ПРОВОДНИК. Все.
КОМАНДИР. Проверил?
ПРОВОДНИК. Обязательно.
КОМАНДИР (подходит к памятнику). Вы все больные люди. Мне вас жалко. Но не все больные. Один не больной. Он догадывается, что мы его будем искать, и спрятался тут, среди вас. У нас очень мало времени. Поэтому я много говорить не буду. Если мы его найдем, мы его забираем и уходим. Живите, как жили. Но если мы его не найдем, если вы нам не поможете, нам придется взорвать этот дом вместе с вами. У нас нет другого выхода.
ГЕНЕРАЛ. Если вы его не сможете найти, как его найдем мы?
КОМАНДИР. Очень разумный вопрос, Генерал. Я надеюсь, что многие из вас, не смотря на свою болезнь, в остальных направлениях рассуждают вполне нормально. Мы знаем одно - он здесь. Больше ничего не знаем. Кроме одного - он не сумасшедший. Вы живете, общаетесь с ним. Наверняка что-то заметили. Если заметили, можете подойти и сказать. Мы забираем его и уходим. Вы все поняли?
ЖЕНЩИНА. А меня вы искать не будете?
КОМАНДИР. Зачем тебя искать? Женщины не в счет. Можете отойти в сторону.
ЖЕНЩИНА. Каждый человек хочет, чтобы его наконец нашли.
КОМАНДИР. Тот, кого мы ищем, совсем не хочет. (Девушке) Ты хорошо их видишь?
ДЕВУШКА. Вижу.
КОМАНДИР. Всех?
ДЕВУШКА. Нет.
КОМАНДИР. Подойди ближе.
ДЕВУШКА. Боюсь.
КОМАНДИР. Кого?
ДЕВУШКА. Всех.
ГЕНЕРАЛ. Всех бояться глупо. Когда боишься всех, жизнь теряет смысл.
ПРОВОДНИК. Командир, он не похож на сумасшедшего.
КОМАНДИР. Сейчас проверим. Давайте его сюда.
Генералу заламывают руки и подводят к Девушке. Нурид тоже подходит.
КОМАНДИР. Похож?
ДЕВУШКА. У меня никогда не было таких знакомых.
НУРИД. Он не боится.
КОМАНДИР. Вы все поняли, что я сказал?
ЛЕВИТУН. Лично для меня, ваши угрозы совершенно бессмысленны. Мне не составляет труда улететь отсюда.
КОМАНДИР. Ты кто?
ЛЕВИТУН. Левитун.
КОМАНДИР. На чем ты собираешься улететь?
ЛЕВИТУН. Простите, вы знакомы с законами гравитации?
КОМАНДИР. Нет таких законов!
ЛЕВИТУН. Тогда наш разговор теряет всякий смысл.
НУРИД. Он тоже не боится.
КОМАНДИР. Если ты умеешь летать, почему до сих пор не улетел отсюда?
ЛЕВИТУН. Туда? Зачем?
АРТИСТ. Он занят у меня в спектакле.
КОМАНДИР. А ты кто?
АРТИСТ. Я - Артист. По совместительству - режиссер.
НУРИД. Он боится.
АРТИСТ. Естественно. Вы вмешались в репетиционный процесс. Это кощунственно. Я дал слово, что пьеса на днях будет готова к сдаче.
ПРОВОДНИК. Кому ты дал слово?
АРТИСТ. Себе. Им. Эсхилу.
ПРОВОДНИК. Кому, кому?
АРТИСТ. Великому древнегреческому драматургу. У нас с ним договор. Если ему понравится наша постановка, он напишет другой конец.
ПРОВОДНИК. Какой конец?
АРТИСТ. Хороший.
КОМАНДИР. Он обещал тебе лично?
АРТИСТ. Он умер две с половиной тысячи лет назад. Но это не имеет значения.
КОМАНДИР. А что имеет значение?
НУРИД. Он боится, я ему не верю.
КОМАНДИР. Я ему тоже не верю. Сделаем так… Если мне понравится ваш спектакль, тогда мы подумаем о конце. О том, какой он будет. Согласен?
АРТИСТ. Вы предлагаете нам играть?
КОМАНДИР. Ты все хорошо понял. Если говоришь правду, у вас все получится. Если не получится, значит, ты меня обманываешь. Тогда вместе будем думать о конце. Они все играют?
АРТИСТ. Все. Но…
КОМАНДИР. Никаких «но». Все - это все. Никаких исключений.
Подходит к Сектанту, стволом автомата поднимает его опущенное лицо.
Кто это?
АРТИСТ. Этиокл.
КОМАНДИР. Такого имени не бывает.
АРТИСТ. Он сын Эдипа. Царь Фив.
КОМАНДИР. Я спрашиваю фамилию, имя, отчество.
СЕКТАНТ. У слуги Господа не должно быть имени.
ГЕНЕРАЛ. Сектант он. Они все такие. Чуть что - за Боженьку прячутся. Без бинокля видно - сектант.
КОМАНДИР. Что ты должен играть?
СЕКТАНТ. Я должен убить своего брата.
КОМАНДИР. За что?
АРТИСТ. За измену.
КОМАНДИР. Я спрашиваю его, а не тебя.
АРТИСТ. За содержание отвечает, прежде всего, режиссер.
КОМАНДИР. Не спеши. Ответишь.
СЕКТАНТ. Лично я не хочу никого убивать. Убивают звери или сумасшедшие. Мы должны любить друг друга. В царствие небесное попадут только любящие.
КОМАНДИР. Изменника надо убить. Даже, если это твой брат.
СЕКТАНТ. Когда все будут любить друг друга, изменников не будет.
КОМАНДИР. Изменники будут всегда. Всегда будут враги. Врагов надо уничтожать, чтобы они не уничтожили тебя. (Неожиданно к Убийце) Я правильно говорю?
УБИЙЦА. Мы все умрем.
КОМАНДИР. Я правильно говорю?
УБИЙЦА. Не знаю.
КОМАНДИР. А что ты знаешь?
НУРИД. Он тоже боится!
КОМАНДИР. Правильно делает. Мы действительно все умрем. Рано или поздно. Только одни рано, другие поздно. (Смеется. Снова подходит к Сектанту) Значит, ты убил своего брата?
СЕКТАНТ. Я убил его, а он убил меня.
КОМАНДИР. Очень хороший спектакль. Когда нет другого выхода, надо убивать. Даже брата. Тогда останутся только настоящие мужчины.
РОНА. Он говорит, тогда никого не останется.
КОМАНДИР (заинтересованно). Кто говорит?
РОНА. Голос.
КОМАНДИР. Чей?
РОНА. Не знаю. Он хочет нас спасти. Но мы еще не готовы к этому. Мы слишком глупы и агрессивны. Разве можно убивать человека за то, что он думает не так, как ты?
КОМАНДИР. Уберите отсюда женщин!
АРТИСТ. Без них мы не сможем играть.
КОМАНДИР. Сможете. Играйте!
АРТИСТ. Нет.
Проводник сбивает его сильным ударом и замахивается для пинка ногой.
КОМАНДИР. Отставить! А ты вставай. Не хочешь играть без женщин, или не хочешь, потому что боишься?
АРТИСТ (поднимается). Вас - не боюсь.
НУРИД. Врет. Боится.
КОМАНДИР. Почему не боишься?
АРТИСТ. Вы можете убить меня, но никогда не убьете Эсхила. Взорвете нас, но не сможете взорвать Театр. Театр вечен. Я боюсь другого…
КОМАНДИР. Очень интересно. Чего?
АРТИСТ. Что мы плохо сыграем. Плохо сыграть спектакль, все равно, что убить его. Убить каждую роль, убить автора. Вы будете стрелять в Эсхила и никогда его не убьете. А если мне не поверит зритель, если он останется равнодушным… Это будет нашей общей смертью.
КОМАНДИР. Ты не похож на сумасшедшего.
АРТИСТ. Я - сумасшедший.
КОМАНДИР. А на чем ты это?.. (Крутит пальцем у виска) С чего началось?
АРТИСТ. Забыл роль. Вышел на сцену и все забыл. Начисто. Это было ужасно.
КОМАНДИР. И до сих пор не вспомнил?
АРТИСТ. Вспомнил. Но было уже поздно.
КОМАНДИР. Почему?
АРТИСТ. Я перестал верить в себя.
КОМАНДИР. И сейчас не веришь?
АРТИСТ. И сейчас не верю.
КОМАНДИР. Как же ты собираешься играть? В этом… своем… Эсхиле?
АРТИСТ. Я не играю, я ставлю. Я режиссер. Для этого не нужно особого таланта. Уверяю вас, без этих женщин мы ничего не сможем сыграть. Рона у нас - предводительница хора. А Женщина - Антигона. Бессмертная, бесстрашная Антигона. Выбросить их из действия может только полнейший профан. Это уже будет не театр, это будет абсурд. Абсурд, как и вы, убивает все живое.
КОМАНДИР. Мы никого не хотим убивать. Это нас убивают.
УБИЙЦА. Если вас убивают, значит, вы уже мертвецы. Есть две категории людей - живые и мертвые. Мертвые - жертвы, живые - убийцы.
КОМАНДИР. Получается, ты убийца?
УБИЙЦА. Конечно. Каждый прожитый миг - это убийство настоящего. Из настоящего он превращается в прошлое. А прошлое - это смерть. Поэтому я - Убийца.
КОМАНДИР. Боишься смерти?
УБИЙЦА. Все боятся. И все служат ей. Мы все убийцы. Убиваем самих себя. А тот, кто убивает других - давно умер.
ПРОВОДНИК. Не понимаю. Если убью тебя, ты будешь мертвый, а я живой.
УБИЙЦА. Нет. Ты умрешь раньше меня.
ПРОВОДНИК (подносит пистолет ко лбу Убийцы). Проверим?
УБИЙЦА. Как ты сможешь проверить, если будешь мертвым? А если ты уже убивал - ты давно уже мертвый.
КОМАНДИР (смеется). Не ожидал, что сумасшедшие так… смешно рассуждают. Значит - Убийца?
УБИЙЦА. Да.
КОМАНДИР. Какую роль ты играешь?
УБИЙЦА. Пою с хором.
КОМАНДИР. Пой!
УБИЙЦА. Что?
КОМАНДИР. То, что поешь с хором.
УБИЙЦА. Я пою с хором. Без хора - не могу.
КОМАНДИР. Придется петь. Как я поверю, что ты знаком с Эсхилом? Ты слишком забавно рассуждаешь для сумасшедшего.
УБИЙЦА. Без хора - не могу.
АРТИСТ. Я буду хором.
КОМАНДИР (не сразу). Хорошо, пойте.
АРТИСТ. Коммос первый, антистрофа вторая.
ПРОВОДНИК. Чего?
АРТИСТ и УБИЙЦА (вместе). «Правда твоя. Но мощнее сила Богов.
Часто в годину бед, в дни безнадежности,
В час, когда застит свет туча отчаянья,
Бог нас выводит из мрака и горя».
КОМАНДИР. Хватит! Верю. (Поэту) Ты кто?
ПОЭТ. Поэт.
КОМАНДИР. Твоя роль?
ПОЭТ. Нет. Я - Поэт.
КОМАНДИР. А роль какая?
ПОЭТ. Я тоже пою в хоре.
КОМАНДИР. Пой! Пой, у нас мало времени.
ПОЭТ. «Если брата брат убьет,
Если оба падут в бою,
Если выпьет сухая пыль
Кровь запекшуюся, то кто,
Кто искупит эту вину,
Кто её жертвой смоет? Вослед
Старой беде приходит беда
Новая, в гибельный целясь дом!»
КОМАНДИР. Это тоже Эсхил?
ПОЭТ. Эсхил. Могу свое…
«И, поди, разберись
В этом хаосе прошлого груза,
С обещаньем вины,
Доведись докопаться до дна,
Где над скрипкой души
С щегольским мастерством виртуоза
Сатанеет смычок
Накануне убитого сна».
КОМАНДИР (Проводнику). Понял?
ПРОВОДНИК. Понял.
КОМАНДИР. Что?
ПРОВОДНИК. Ты командир, ты решай. Если каждый будет бормотать эту ерунду, мы не выберемся отсюда до вечера.
КОМАНДИР. Аллах свидетель - я хотел как лучше. Так… Обращаюсь к вам с убедительной просьбой. Последний раз. Очень прошу тех, кто еще что-то соображает, показать того, кто здесь лишний. Чужой. Понимаете? Он должен чем-то отличаться от вас.
ГЕНЕРАЛ. Чем?
КОМАНДИР. Он не сумасшедший.
АРТИСТ. Здесь таких нет. И вы, и мы - сумасшедшие.
КОМАНДИР. Думай, прежде чем говорить.
АРТИСТ. Эсхил считал войну проклятьем Богов. А те, кого прокляли Боги, не могут поступать разумно. Они начинают убивать друг друга.
КОМАНДИР. Значит, во всем виноваты ваши Боги.
АРТИСТ. Боги дают нам возможность выбора. Эдип мог не убивать своего отца.
КОМАНДИР. Твой Эсхил жестокий человек. Про что он пишет? Брат убивает брата, сын убивает отца. Поэтому они не поют, а воют. На сцене должно быть весело, красиво… радостно. Чтобы мне было хорошо.
АРТИСТ. Сцена должна вести нас к катарсису.
КОМАНДИР. Кто такой?
АРТИСТ. Момент просветления и очищения души.
ПРОВОДНИК. Тебя, придурок, спрашивают не про момент, а про чужого. Показывай, где он, и можете расходиться по своим камерам.
НУРИД. Вы здесь давно, он - недавно.
КОМАНДИР. Варит котелок!
НУРИД. Кто пришел к вам последним?
ГЕНЕРАЛ. Вы.
АКАДЕМИК. Давно… недавно… Тот, кто выдумал эти понятия, действительно сумасшедший. Понятие времени бессмысленно, если мы говорим о бесконечности. Вечность может быть мигом, миг - вечностью. Все зависит от точки зрения. Вы говорите - «недавно». Но это с вашей точки зрения «недавно». А с его точки зрения это «недавно» равно жизни.
КОМАНДИР. Чьей жизни?
АКАДЕМИК. Не знаю. Наверное, того, кого вы ищете.
КОМАНДИР. А кого мы ищем?
ЖЕНЩИНА. Видите? Если бы вы знали, вы бы его нашли. Меня тоже не могут найти, потому что не знают.
ПРОВОДНИК (зло сплевывает). Командир, мы зря теряем время. Ты правильно начинал. Потом затеял этот театр…
КОМАНДИР. Хотел, как лучше. И для них, и для нас. Получается, они не хотят, чтобы было лучше. Мне их жалко… (Кричит) Ты уверен, что он здесь?
ПРОВОДНИК. Сам слышал - все говорят.
КОМАНДИР. Все - это никто.
ПРОВОДНИК. А радиоперехват?
КОМАНДИР. Провокация. Чтобы заманить нас сюда.
ПРОВОДНИК. Зачем?
КОМАНДИР. Не знаю. Она тоже никого не узнает.
ПРОВОДНИК. Или не хочет узнавать.
КОМАНДИР. Она знает, что если «не хочет» - умрет.
НУРИД. Мне кажется, она хочет умереть.
КОМАНДИР. Зачем такой молодой и красивой умирать? Он здесь?
ДЕВУШКА. Нет! Я никого из них не знаю.
ПРОВОДНИК. Если он здесь, я лично…
КОМАНДИР. Не хочешь, чтобы они умерли?
ДЕВУШКА. Не хочу.
КОМАНДИР (поворачивается к обитателям дома). Слушай, я никогда тебя не видел, но все говорят, что ты здесь. Будь настоящим мужчиной. Мы не будем тебя расстреливать. Мы получим за тебя большой выкуп. Купим оружие, еду, патроны. И все останутся живые - ты, она, они, мы. Выходи! Если не выйдешь, она умрет. Такая молодая, красивая, ни в чем не виноватая… Считаю. Считаю до пяти. Раз…
СТРАННИК. Не исключено, что вы ищете меня. Или его? Может его? Кто он? Вы же не сказали ничего конкретного, кроме того, что за него дадут выкуп. За меня тоже могут дать выкуп.
КОМАНДИР (Девушке). Это он?
ДЕВУШКА. Нет!
КОМАНДИР. Почему за тебя дадут выкуп?
СТРАННИК. Могут дать, могут не дать.
ПРОВОДНИК. Ты кто?
СТРАННИК. Странник.
ПРОВОДНИК. Странники в наше время ничего не стоят.
СТРАННИК. Я умею играть.
ПРОВОДНИК. Тут все играют. Не сумасшедший дом, а театр.
СТРАННИК. Я пианист.
ПРОВОДНИК. Нам не нужны пианисты.
СТРАННИК. Я очень хороший пианист.
ПРОВОДНИК. Почему тогда она тебя не узнала?
СТРАННИК. Я тоже её не узнал - что тут странного?
КОМАНДИР. Здесь давно?
СТРАННИК. Не помню. Иногда кажется - всю жизнь. Иногда - только пришел.
КОМАНДИР. Он здесь давно?
АРТИСТ. С первого дня репетиции.
КОМАНДИР. А когда она началась?
АРТИСТ. Две с половиной тысячи лет назад.
ПРОВОДНИК. Я бы тебя давно пристрелил, командир не разрешает. Отвечай только тогда, когда тебя спрашивают.
АРТИСТ. Он спросил, я ответил.
КОМАНДИР. Почему ты думаешь, что за тебя дадут выкуп?
СТРАННИК. Меня знают во всем мире.
КОМАНДИР. Почему тогда ты здесь?
СТРАННИК. Потому что здесь репетируют Эсхила.
КОМАНДИР. Не понял.
СТРАННИК. Единственное место в стране, где сейчас репетируют Эсхила.
ПРОВОДНИК. Ты тоже хор?
СТРАННИК. Глашатай.
КОМАНДИР. Ты сказал - пианист.
СТРАННИК. Пианистом я был в другой жизни. Она кончилась, я от неё ушел.
КОМАНДИР. Если ушел, за тебя не дадут выкупа.
СТРАННИК. Давайте, я буду играть, а вы решите. Только не надо убивать девушку. Она не виновата, что вы сами не знаете, кого ищете.
КОМАНДИР. Хорошо, играй.
Странник идет к роялю. Проводник преграждает ему путь.
ПРОВОДНИК. Можно, я задам ему два вопроса?
КОМАНДИР. Задавай.
ПРОВОДНИК. Кто даст за тебя выкуп?
СТРАННИК. Не знаю. Кто-нибудь даст.
ПРОВОДНИК. Второй вопрос. Как докажешь, что ты, это он?
СТРАННИК. Может быть, у вас есть фотография?
ПРОВОДНИК. Думаешь, у меня нервы такие, да? Они у меня давно во-от такие!
СТРАННИК. А фамилия, имя?
КОМАНДИР. Они могут быть любыми.
СТРАННИК. Ну, хотя бы, кто он? Профессия?
КОМАНДИР. Он человек, за которого обещают большой выкуп. Мы знаем только одно - он здесь.
СТРАННИК. Кажется, его знает молодой человек?
КОМАНДИР. Он его не знает. Прошлый раз, когда мы пытались пройти к вам, погиб его отец. Попали в засаду. Он пришел мстить. Молодой еще, глупый. Мстить надо тому, кто обещал выкуп.
СТРАННИК. А она?
КОМАНДИР. Нам сказали - она его знает. Вас она никого не знает, а его знает.
СТРАННИК. Может быть, его знает тот, кто сказал, что она его знает?
ПРОВОДНИК. Мой племянник сказал. Откуда он его может знать?
СТРАННИК. А её он знает?
ПРОВОДНИК. На одной улице жили. Конечно, знает.
СТРАННИК. Но если он знает её, она знает того, кого вы ищите, значит, он тоже его знает. Элементарная логика.
ПРОВОДНИК. Племянник не знает. Если бы знал, он бы пошел с нами.
СТРАННИК. Значит, она тоже не знает.
ПРОВОДНИК. Я тебе показывал, какие у меня нервы?
КОМАНДИР. Спокойно! Он правильно говорит. Почему племянник решил, что она его знает?
ПРОВОДНИК. Он сказал - её все знают, не может быть, чтобы она всех не знала.
СТРАННИК. Вашего командира тоже все вокруг знают, но это совсем не значит, что он всех знает. Разве он знает меня?
КОМАНДИР (останавливает замахнувшегося на Странника Проводника). Подожди! Он правильно говорит. (Страннику) Ты совсем не глупый человек. Тебе здесь не место.
СТРАННИК. Вы не допускаете, что это была обыкновенная провокация?
КОМАНДИР. Допускаю. А если нет?
СТРАННИК. Уже погибли ваши люди. Могут еще погибнуть.
КОМАНДИР. Если мы получим эти деньги, мы сможем еще долго воевать.
СТРАННИК. А если не получите?
КОМАНДИР. На войне нельзя сомневаться. Если принял решение, надо исполнять.
СТРАННИК. Не понимаю…
КОМАНДИР. Что?
СТРАННИК. Почему мы сумасшедшие, а вы нет?
КОМАНДИР. Ты слишком хорошо умеешь задавать вопросы.
СТРАННИК. Последний вопрос. Почему вы хотите нас убить?
КОМАНДИР. Только если не найдем, кого ищем.
СТРАННИК. Почему?
КОМАНДИР. Если не найдем мы, придут другие и найдут. Выкуп достанется им. Пусть лучше не достанется никому.
СТРАННИК. Я почти уверен, что за меня могут дать выкуп.
АКАДЕМИК. Предполагаю, за меня тоже могут дать выкуп.
ПРОВОДНИК. Кто?
АКАДЕМИК. Международная Академия наук.
ПРОВОДНИК. Зачем Международной Академии сумасшедшие?
АКАДЕМИК. Я - Академик. Меня стали называть сумасшедшим после моего величайшего открытия. Они мне завидовали.
КОМАНДИР. Что ты открыл?
АКАДЕМИК. Вообще-то это государственная тайна. Хотя вы все равно ничего не поймете. Надеюсь, хотя бы про торсионное поле вы что-то слышали?
КОМАНДИР. Ты открыл новое поле?
АКАДЕМИК. Я открыл, что во Вселенной нет пустоты. Абсолютный вакуум - это абсолютная жизнь. Мы - лишь одно из бесчисленных её проявлений. Скорее всего, ошибочное. Эсхил очень хорошо понимал это. Проклятие Богов не может быть случайным.
КОМАНДИР. Ты веришь в Бога?
АКАДЕМИК. Я верю во всеобщий космический разум.
КОМАНДИР. Космическому разуму давно нет до нас никакого дела. За тебя не дадут ни копейки. Отойди в сторону.
ПОЭТ. Тогда это я.
КОМАНДИР. Если бы ты писал хорошие стихи, тебе нечего было бы здесь делать.
ПОЭТ. Хорошие стихи я начал писать только здесь.
КОМАНДИР. А там об этом знают?
ПОЭТ. Об этом знаю я.
КОМАНДИР. Кто тогда будет платить за тебя?
ПОЭТ. Те, кому не нужны хорошие стихи. Они хорошо заплатят, чтобы я больше их не писал.
КОМАНДИР. Сейчас никому не нужны стихи - ни хорошие, ни плохие.
СТРАННИК. Мне играть или нет?
КОМАНДИР. Я верю, что ты умеешь играть. Только не верю, что за тебя дадут выкуп. Тот, кого мы ищем, стоит два миллиона. Ты стоишь два миллиона?
СТРАННИК. Думаю, гораздо больше.
КОМАНДИР. Хорошо, играй.
Странник подходит к роялю. При его приближении девочка сжимается в комок, прячет лицо в ладони.
КОМАНДИР. Кто эта девочка? Как она сюда попала?
РОНА. Он сказал - её нельзя обижать.
ПРОВОДНИК. Кто сказал?
РОНА. Голос.
КОМАНДИР. Правильно сказал. Детей нельзя обижать. Я заберу её с собой.
АКТЕР. Она не пойдет.
КОМАНДИР. Я понесу её на руках. Ей здесь нечего делать. Играй!
Странник садится и начинает играть. Он играет великолепно. Все стоят неподвижно. Девочка поднимает голову, потом осторожно начинает подползать к пианисту. Когда замолкает последний аккорд, некоторое время стоит тишина. Её обрывает недалекая автоматная очередь.
КОМАНДИР. Уходим!
Боевики заламывают руки Страннику и уводят с собой. Девочка выбирается из-под рояля, подходит к Женщине и прижимается к её ногам.
ЗАНАВЕС.
ДЕЙСТВИЕ II.
То же самое место действия несколько часов спустя. Все участники действия, стоя на небольшом подиуме, репетируют трагедию Эсхила. Девочка сидит на рояле и что-то ест из большой, поставленной на колени тарелки. Потом сворачивается калачиком и засыпает.
ВСЕ. Беда! Беда!
Грохот стоит кругом. Слышен повозок стук,
Скрежет грузных осей, скрежет и скрип ступиц.
Копьями рассечен, воздух свистит в ушах.
Что терпит город, Боги, что с ним станется?
К концу какому приведет нас?
АРТИСТ. Хорошо! Хорошо! Помните, я спрашивал, что такое страх? Все отвечали на этот вопрос по-разному, потому что у каждого был свой страх. А сейчас страх общий. Кто скажет - какой?
ГЕНЕРАЛ. Лично у меня - никакого.
АРТИСТ. Не спешите, подумайте хорошенько.
ГЕНЕРАЛ. А вот когда думать начинаешь, тогда полные штаны и наложишь. Почему вождь называл интеллигенцию гнилой? Потому что только думала, рассуждала, а на решительные действия была абсолютно не способна.
АКАДЕМИК. Любой практике должна сопутствовать теория. Даже бессознательному рефлексу предшествует определенная мозговая деятельность
ГЕНЕРАЛ. Вот вы и довели страну вашей мозговой деятельностью. Лопайте теперь это говно большими ложками.
АКАДЕМИК. Если бы они заранее подумали, к чему это приведет…
УБИЙЦА. Вождь тоже был интеллигентом.
АРТИСТ (в отчаянье). Ну что вы несете?! Вы защитники Фив. Вы должны сейчас бояться. Чего?
ЖЕНЩИНА. Они вернутся.
УБИЙЦА. Конечно, вернутся.
СЕКТАНТ. Зачем? Кого хотели, они нашли.
ЖЕНЩИНА. А кого хотели?
АРТИСТ. Не знаю и не хочу знать. Я все время прошу вас жить мыслями и словами Эсхила. Они очищают душу. А вы снова запутываете свои души бессмысленностью окружающей жизни. Как вы не поймете, что жить сегодняшним днем смертельно опасно.
ПОЭТ. «Открыть окно, что жилы отворить».
АРТИСТ. Совершенно верно. Тогда тоже было страшно, но зато все понятно. Боги прокляли Эдипа, и его дети не выдержали груза этого проклятия. Бороться с Богами бессмысленно. Греки это хорошо знали.
УБИЙЦА. Интересно, какие Боги нас прокляли?
СЕКТАНТ. Бог един.
РОНА. Голос сказал - Богом может стать каждый.
ГЕНЕРАЛ. Разнузданный идеализм.
ПОЭТ. А мне нравится! Каждый может стать Богом!
РОНА. Но для этого надо прожить сотни жизней. И чтобы каждая была лучше предыдущей.
УБИЙЦА. Нам даже одну жизнь не дают прожить нормально. Каждый раз она только хуже, а не лучше. Если бы Эсхил жил сейчас, он бы не писал пьес.
АРТИСТ. Почему?
ГЕНЕРАЛ. Он писал о героях. О ком писать сейчас? О них? О нас? Кому интересны пьесы о сумасшедших?
АКАДЕМИК. Если бы каждая новая жизнь была лучше предыдущей, сейчас на Земле жило бы очень много Богов. А их нет. К сожалению. Богом нужно становиться в одной единственной жизни. Это очень, очень трудно.
АРТИСТ. Трудно, согласен. Но возможно.
АКАДЕМИК. Может, скажете, как?
ГЕНЕРАЛ. Лично я, никаким Богом становиться не собираюсь. Бога нет. Разве можно стать тем, кого нет?
АРТИСТ. А если есть?
ГЕНЕРАЛ. Нет, нет и нет!
АРТИСТ. Почему вы в этом так уверены?
ГЕНЕРАЛ (не сразу). Потому.
АКАДЕМИК. Очень убедительно.
АРТИСТ. Кто хочет стать Богом?
ЖЕНЩИНА. Если я стану Богом, меня вообще никогда не найдут.
АКАДЕМИК. Бог знает все. Тяжело и… не интересно. Хочется узнавать все новое и новое.
СЕКТАНТ. Во многом знании много печали.
АРТИСТ. Повторяю - кто хочет стать Богом?
ПОЭТ. Попробовать, конечно, можно… Нет, боюсь.
АРТИСТ. Чего?
ПОЭТ. Бог помогает писать стихи, но никогда не пишет их сам. А я хочу сам.
УБИЙЦА. Какой Бог?! Какие стихи?! Они вот-вот вернутся!
ГЕНЕРАЛ. И мы все вместе отправимся к Боженьке.
АРТИСТ. Я в последний раз спрашиваю - кто хочет стать Богом?
ПОЭТ. А что для этого надо сделать?
АРТИСТ. Разве я не сказал? Сыграть роль.
ЖЕНЩИНА. Какую?
АРТИСТ. Бога.
ПОЭТ. У Эсхила нет такой роли.
АРТИСТ. Нет, но подразумевается.
ПОЭТ. Как можно сыграть то, что подразумевается?
АРТИСТ. Разве за каждой строчкой ваших стихов не подразумевается нечто большее, чем написано?
ПОЭТ. Подразумевается. Иначе они не были бы стихами.
УБИЙЦА. Пианист не тот, кто им нужен.
ЛЕВИТУН. А кто им нужен?
АРТИСТ. Сколько можно об одном и том же?
АКАДЕМИК. Я сразу сказал, что это не он.
ЖЕНЩИНА. Если не он, то кто?
ГЕНЕРАЛ. Никто. Нет его. И не было никогда!
ЖЕНЩИНА. Никого у вас нет.
АКАДЕМИК. Ошибаетесь, есть. Я ощущаю присутствие. Здесь, рядом.
УБИЙЦА (обреченно). Значит, они вернутся.
АКАДЕМИК. Вернутся.
ПОЭТ. А что тогда будет с ним?
УБИЙЦА. С кем?
ПОЭТ. С пианистом.
УБИЙЦА. Убьют! Уже убили. Им это раз плюнуть.
ЖЕНЩИНА. Вы… Вы… жестокий человек.
СЕКТАНТ. Он сам выбрал свою Голгофу.
АРТИСТ. Хорошо, если вы отказываетесь, я сам сыграю эту роль.
АКАДЕМИК. Мне почему-то кажется, что они его отпустят.
ПОЭТ. Вы это знаете или только предполагаете?
АКАДЕМИК. Все запрограммировано в вечности. Прошлое и будущее существуют одновременно. Достаточно целенаправленного усилия мысли, чтобы это постигнуть. Поэтому управлять событиями невозможно. Можно их только угадывать.
УБИЙЦА. И девушку убьют!
АКАДЕМИК. У девушки нулевое поле. Она совершенно беззащитна перед внешними воздействиями. Её невозможно убить.
АРТИСТ. Прошу всех сосредоточиться. Я - Бог! Только я могу объяснить, что происходит.
УБИЙЦА. Надоел со своим Богом. Может, его вообще нет. Я - есть, а его - нет .
АРТИСТ (в роли Бога). Жалкий, несчастный, глупый человек! Кто тебе сказал, что ты есть? Это сказал тебе я - Бог. Без меня ты даже не догадывался о своем существовании. Потому что жизнь без высшей цели, это не жизнь, а тлен, тьма, безысходность, бессмыслица. Эдип убил отца, спал с матерью, вырвал себе глаза, обрек на гибель детей, потому что считал Богом себя, свои желания, свою похоть, свой страх, свою ненависть. Поэтому все, что он делал, превращалось во зло. И только когда он понял, что есть другой, высший смысл, он прозрел.
ЖЕНЩИНА. Значит, он тоже был сумасшедшим?
АРТИСТ. Кто?
ЖЕНЩИНА. Эдип.
АРТИСТ. Ты ошибаешься, женщина! Сумасшедшие всегда жили под защитой Богов, потому что отказались от мира, который придумали люди.
ПОЭТ. Но и до Божьего мира не дотянулись. Так и маются между двумя мирами. Надо написать об этом стихи.
УБИЙЦА. Ни Богу свечка, ни черту кочерга.
СЕКТАНТ. Неправда! Считали - сумасшедший, а потом оказывалось - святой!
Входит Странник.
СТРАННИК. До рассвета мы должны уйти отсюда.
УБИЙЦА. Почему вас не убили?
СТРАННИК. Хотели - не получилось.
ПОЭТ. Он знал, что вас отпустят.
СТРАННИК. Они подвели меня к краю минного поля и сказали: - Иди! Не пойдешь - пристрелим, пойдешь - одной миной будет меньше.
ЛЕВИТУН. Со мной этот номер бы не прошел. Полетел - и все дела.
СТРАННИК. Сбили бы. У них отличные снайперы.
ПОЭТ. Я бы тоже выбрал минное поле.
АКАДЕМИК. Вы не должны были взорваться.
СТРАННИК. Почему?
АКАДЕМИК. Потому что не взорвались.
СТРАННИК. Не улавливаю логики.
УБИЙЦА. Какая логика у сумасшедших.
СТРАННИК. Мужики, может, хватит?
ГЕНЕРАЛ. Вот именно.
АКАДЕМИК. Вы о чем?
СТРАННИК. Хватит называть себя сумасшедшими. Это они… там… Вы бы заставили человека пойти на минное поле?
АРТИСТ. Я? Нет! Но если бы я был Богом, я бы провел вас по минному полю, как… Как просто по полю. (Тихо) Или по лугу, по траве и цветам.
СТРАННИК. Там было много цветов. Я шел и думал, что вместе со мной погибнут одуванчики, ромашки, вьюнки. Какие-то синие цветы - не знаю названия. Очень красивые. Мне их было так жалко. И тогда я понял - это они сумасшедшие, а не мы.
ЖЕНЩИНА. Их много. А нас так мало. Мы очень рады, что вы вернулись.
АРТИСТ. Теперь у нас снова есть Глашатай!
СТРАННИК. Поэтому я категорически против, чтобы меня считали сумасшедшим.
СТРАННИК. Единственное наше спасение - немедленно уходить отсюда.
РОНА. Куда?
СТРАННИК. Не знаю. Но если мы не уйдем, они всех нас убьют.
ПОЭТ. Какой смысл нас убивать?
СТРАННИК. У сумасшедших не бывает смысла. Они не хотят, чтобы кто-то другой нашел человека, за которого дадут два миллиона долларов. За меня не дали. Я позвонил в МИД… Сказали, чтобы не морочил голову - меня давно уже нет в живых. Говорю: - Но ведь я же вам звоню! Смеются: - Мало ли кто нам может звонить…
ГЕНЕРАЛ. Странно, что вы еще на что-то надеялись.
СТРАННИК. Я почти не надеялся. Мне было очень жалко девушку.
УБИЙЦА. Они её убили?
СТРАННИК. Знаете, нет. Она убежала.
АКАДЕМИК. Я не мог ошибиться. Она не хотела жить. Она ненавидела жизнь.
СТРАННИК. Мне тоже так показалось. Но она убежала не одна. Вместе с тем мальчиком, который заглядывал всем в глаза.
УБИЙЦА. Бесполезно.
ПОЭТ. Что бесполезно? Что? Почему вы во всем видите только плохое?
УБИЙЦА. Потому что нет хорошего. Бежать некуда. Им некуда. Нам некуда.
ЖЕНЩИНА. Но они же убежали.
СТРАННИК. Мы тоже убежим. Я слышал - они говорили, что придут на рассвете. Считали, что я уже не жилец, говорили не таясь. У меня феноменальная зрительная память. Я проведу вас через мины. Шаг в шаг, как шел сюда.
АКАДЕМИК. И куда мы пойдем?
СТРАННИК. К своим.
АКАДЕМИК. У вас есть «свои»? Лично у меня их нет.
ГЕНЕРАЛ. У меня тоже.
ЖЕНЩИНА. У меня совсем никого нет. Мама умерла, когда мне было четыре года.
РОНА. А я хочу есть. Почему-то все время хочу есть.
УБИЙЦА. Может нам лучше найти того, кого они ищут?
СЕКТАНТ. Здесь никого нет, кроме нас.
СТРАННИК. Нельзя найти то, чего нет.
ПОЭТ. Предположим, мы его нашли. Что дальше?
УБИЙЦА. Они его заберут и уйдут. А мы будем репетировать Эсхила.
АРТИСТ. Помните, вы все время задавали мне вопросы - Кто такой Эсхил? Почему Эсхил? Зачем Эсхил? Кому это надо? Для чего мы репетируем, повторяем одно и то же? Все равно нас никто не увидит, никому мы не нужны. Помните, что я вам отвечал на это? Я отвечал, что репетиции - это жизнь. Процесс жизни. Процесс создания жизни. И мы его полноправные участники. Ты - Антигона, ты - Этиокл, Полиник, Зевс, Диана, Эдип, хор. Вы можете летать, совершать великие открытия, любить, страдать, слышать Голос, спасать Фивы, спорить с Богами. Теперь Я задам вам вопрос - что такое смерть?
ГЕНЕРАЛ. Прекращение существования.
АКАДЕМИК. Переход в другое измерение.
РОНА. Он говорит - смерти вообще нет.
ПОЭТ. Если существуют бессмертные произведения, значит, смерть не всесильна.
ЛЕВИТУН. Падение во время полета.
ЖЕНЩИНА. Одиночество.
УБИЙЦА. Смерть - она… смерть.
АРТИСТ. Вы все правы и не правы. Смерть - это спектакль после длительных изнуряющих репетиций. Это повторение пройденного и начало новой жизни. Это очищение и триумф или позор и поражение. Смерть ждут и смерти боятся. Смерть восхваляют и смерть ненавидят. Каждая прожитая жизнь это путь к смерти и бегство от неё. Мы с вами долго репетировали. Пора выходить на сцену.
ГЕНЕРАЛ. Если я правильно понял, мы никуда не уходим?
АРТИСТ. Становитесь здесь! Плотнее… еще плотнее!
УБИЙЦА. Они получат за него выкуп и отпустят. Все останутся живы.
РОНА (Убийце). Вы всегда говорили, что мы мертвецы. Мертвым умирать не страшно.
АРТИСТ. О могучие Мойры, богини судьбы,
До конца нас ведите великим путем,
По которому шествует Правда.
На враждебную брань пусть ответит язык
Той же бранью враждебной: кровавый удар
За кровавый удар. Кто содеял - терпи!
Так нам Правда кричит, по заслугам платя,
Так научены мы
Трижды древним, проверенным словом.
СЕКТАНТ. Еще молю о том, чтоб никогда
Здесь не гремели мятежи и смуты
Усобиц ненасытных. Новой крови
Не устает просить земная пыль,
Хлебнув однажды крови.
ВСЕ ВМЕСТЕ. О том лишь молим, чтобы всем на радость
Согласье здесь царило, чтоб любовь
И ненависть у всех была одна.
От многих бед такое единенье
Нас избавит.
Раздаются медленные хлопки в ладоши. В проеме разбитого окна появляется Проводник. Он до зубов вооружен.
ПРОВОДНИК. Настоящий театр! Верю, верю. Теперь совсем верю. Нормальные так орать не будут.
АРТИСТ. Нас должны услышать сотни зрителей.
ПРОВОДНИК. Зачем зрителям слушать всю эту ерунду? Зрителям нужно - траля-ля-ля. Вы им не нужны. Зачем им сумасшедшие?
СТРАННИК. Мы не сумасшедшие.
ПРОВОДНИК. А, это ты… Разве нормальный пойдет на минное поле? Ты так смешно шел - мы лежали от смеха. Прыгал, как козел. Там не было ни одной мины. А когда дальше начались мины, ты пошел, как ни в чем ни бывало. И остался живой. Правильно говорят - дуракам счастье.
ЖЕНЩИНА. Не хочу, чтобы меня нашли такие, как вы.
ПРОВОДНИК. Кому ты нужна! Посмотри в зеркало. Посмотри, посмотри. Вы тоже посмотрите.
АРТИСТ. Зачем нам смотреть на себя, если мы можем смотреть друг на друга.
ПРОВОДНИК. Посмотрите на себя и поймете - никому вы не нужны. Никто не даст за вас даже одного динара. Можете спокойно жить дальше. Репетируйте вашу ерунду, пока с голоду не передохните.
АКАДЕМИК. Вы специально пришли, чтобы сказать нам об этом?
ПРОВОДНИК. Я пришел забрать девочку. Командир сказал - зачем сумасшедшим маленькая девочка? Они с ней могут что-нибудь сделать.
ПОЭТ. Она здесь несколько дней. Никто с ней ничего не сделал.
ГЕНЕРАЛ. Значит, того, кого вы искали, здесь нет?
ПРОВОДНИК. Если бы он был здесь, мы бы его нашли. (Подходит к спящей девочке).
АКАДЕМИК. А раз вы его не нашли, его здесь нет.
ПРОВОДНИК. Здорово соображаешь. (Трясет девочку) Просыпайся, пойдешь со мной.
ПОЭТ. Не надо её будить. Она будет плакать.
ПРОВОДНИК. Ты будешь плакать, если еще скажешь хоть слово.
ПОЭТ. Я знаю силу слов,
Я знаю слов набат.
Они не те,
которым рукоплещут ложи.
От этих слов
срываются гроба
Шагать четверкою
своих
дубовых ножек.
ПРОВОДНИК. Почему я должен слушать всю эту херню? Ты когда-нибудь видел гроб на ногах? Видел, чтобы он шагал? Отойдите все в сторону! А то зашагаете на тот свет.
АКАДЕМИК. Что вы так нервничаете? Девочка давно не спала. Пусть себе спит. Вы тоже отдохните. Посмотрите на себя в зеркало - вы очень устали. Пойдете такой усталый через мины - погубите и себя, и девочку.
ПРОВОДНИК. Какой заботливый, а! Ты лучше скажи, как она к вам попала?
ЛЕВИТУН. Утром приходим на репетицию - она стоит. Вон там. Увидела нас - спряталась под рояль.
ПОЭТ. Спрашиваем, кто такая - не говорит.
СЕКТАНТ. Только плачет.
РОНА. Мне кажется, она нас не понимает.
УБИЙЦА. Сначала ничего не ела. Сейчас ест.
ГЕНЕРАЛ. Когда я включаю телевизор, она выползает и смотрит. По-моему, ей нравятся передачи о животных.
СТРАННИК. А я заметил, она любит музыку.
ЖЕНЩИНА. Её потеряли. Как меня.
ПРОВОДНИК. Они потеряли, я нашел. Теперь будем искать маму. (Проснувшейся девочке) Хочешь к маме?
Девочка испуганно отползает от него. Проводник удерживает её за ногу и подтягивает к себе. Девочка пронзительно кричит. Женщина кидается к ней на помощь. Девочка обхватывает её за шею и, всхлипывая, замирает.
ЖЕНЩИНА. Не плачь, маленькая, не плачь. Я тебя нашла. Никому теперь не отдам. (Напевает детскую песенку).
ПРОВОДНИК. Почему нет? Ты её понесешь. Если придется стрелять, руки должны быть свободными. Поняла? Пойдешь со мной и понесешь девчонку.
ЖЕНЩИНА. Никуда мы с ней не пойдем. Нам здесь хорошо.
АРТИСТ. Я её не отпускаю - она занята в спектакле.
ПРОВОДНИК. Серьезно говоришь?
АРТИСТ. Режиссер отвечает не только за качество спектакля, но и за дисциплину.
АКАДЕМИК. Советую не возражать. А то он будет до утра объяснять систему Станиславского.
ПРОВОДНИК. Это я вам сейчас буду объяснять про систему Калашникова. Очень простая… Вот здесь нажимаешь…
Автоматная очередь прошла над головами собравшихся. Девочка еще сильнее прижалась к женщине, заплакала. Убийца упал на пол, закрыл голову руками.
Всем понятно?
ПОЭТ. Стреляющий первым - трус!
СЕКТАНТ. Стреляющий в безоружных - трус втройне.
ГЕНЕРАЛ. Сто раз трус! И подлец!
ПРОВОДНИК. Вы меня достали. В следующий раз стреляю на поражение. (Наставляет автомат на Женщину) Иди!
ЖЕНЩИНА. Просить меня о чем-нибудь можно. Приказывать - во… (Подносит фигу к носу Проводника).
ПРОВОДНИК (смеется). Молодец! Совсем, как моя жена. Как зовут?
ЖЕНЩИНА. Меня?
ПРОВОДНИК. Тебя, тебя.
ЖЕНЩИНА. Когда-то звали Наташей.
ПРОВОДНИК. Почему когда-то? Сейчас тоже Наташа. Слушай, Наташа, ты кем была? Когда-то ты кем была? Пока это… (Показывает)
ЖЕНЩИНА. Я была Женщиной.
ПРОВОДНИК. А еще раньше - девушкой, девочкой, ребенком. Так, да? Я тебя спрашиваю, что ты делала?
ЖЕНЩИНА. Была счастливой.
ПРОВОДНИК. Сейчас не счастливая - правильно?
ЖЕНЩИНА. Сейчас я другая.
ПРОВОДНИК. Но еще соображаешь маленько, так?
ЖЕНЩИНА. Я очень хорошо соображаю.
ПРОВОДНИК. Тогда слушай меня очень внимательно. И вы все слушайте! Мне один шайтан, кто понесет девчонку - она, ты или ты. Но если приказываю нести - идешь и несешь. Не послушался приказа - стреляю и приказываю следующему. Следующий не послушался - снова стреляю. Понятно говорю?
ПОЭТ. А когда некого будет стрелять, тогда что?
ПРОВОДНИК. Понесу сам. Завяжу руки, ноги, рот, чтобы не кричала. Боюсь только - задохнуться может. Или на мину наступлю. Меня не жалеешь, ребенка пожалей.
АКАДЕМИК. Кажется, она вам очень нужна?
ПРОВОДНИК (не сразу). Зачем она мне? Но если командир приказал, надо выполнять.
ГЕНЕРАЛ. За невыполнение приказа в военное время - расстрел на месте.
ГЕНЕРАЛ. В прошлой жизни я только и делал, что выполнял чужие приказы. Или приказывал сам. А здесь разучился. И стал, наконец, счастливым человеком.
ПРОВОДНИК. Я еще не приказывал, я только спросил. Зря спросил. Ты старик, можешь уронить ребенка. Живи на здоровье, раз такой счастливый. (Поэту) Ты, кажется, поэт?
ПОЭТ. В жизни не написал ни строчки. Главный врач сказал, что я похож на поэта, и я стал писать. Слабовато, конечно. До настоящих поэтов еще тянуться и тянуться.
РОНА. Мне нравятся ваши стихи.
ЛЕВИТУН. Мне тоже. Когда вы их читали, я понял - вы умеете летать.
ПОЭТ. Конечно, умею. В той жизни я был летчиком. Теперь это не имеет значения. Мне понравилось быть поэтом.
ПРОВОДНИК. Бери у неё девочку и иди.
ПОЭТ. Это приказ?
ПРОВОДНИК. Конечно.
ПОЭТ. Вы ничего не поняли.
ПРОВОДНИК. Что я не понял?
ПОЭТ. Я хочу умереть поэтом.
ПРОВОДНИК. Какие проблемы, дорогой?
Стреляет. Поэт падает. На некоторое время все замерли в оцепенении.
РОНА. Я ничего не слышу. Контакт прекратился.
ЛЕВИТУН. Надо было не репетировать Эсхила, а учиться летать. В одно прекрасное утро мы бы улетели к морю.
РОНА. Мы остались одни. Ужас, ужас…
ПРОВОДНИК. Заткнись! Убирайся отсюда! (Подходит к лежащему Убийце, пинает его ногой) А ты чего разлегся? Поднимайся! Кому сказано - поднимайся!
Убийца встает.
Возьми у неё девочку!
УБИЙЦА. Нет!
ПРОВОДНИК. Нет? Почему?
УБИЙЦА. Когда вы убили мою жену и дочку, я сказал себе - больше не прикоснусь ни к одному ребенку. Все, к кому я прикасаюсь, умирают. Я - Убийца.
ЭКСТРАСЕНС. Вы их не убивали. Это они убийцы.
ПРОВОДНИК (наводит на Убийцу автомат). Понял, что я сказал? Бери девчонку и иди! Считаю до трех. Раз…
За спиной Проводника неслышно возникает Командир. Дуло его автомата упирается в спину Проводника.
КОМАНДИР. Зачем тебе такие ненадежные носильщики, Амир? Они же сумасшедшие. Сделают что-нибудь не так - я потеряю своего боевого соратника. Опусти автомат, шакал!
ПРОВОДНИК. Я… Я хотел сделать тебе сюрприз.
КОМАНДИР. Очень хороший сюрприз. Одна растяжка под кроватью, другая за дверью. Если бы не твой племянник, который спешил ко мне сообщить о твоем бегстве, меня бы уже не было в живых. Интересно, что бы ты делал с этими миллионами?
ПРОВОДНИК. Не понимаю, о чем ты говоришь.
КОМАНДИР. Думаешь - откуда я мог узнать?
ПРОВОДНИК. Что ты мог узнать, если я сам ничего не знаю?
КОМАНДИР (Генералу). Забери у него автомат.
Генерал забирает у Проводника автомат.
(Сектанту) А ты остальное…
Сектант снимает с пояса у Проводника гранаты, нож, обшаривает карманы, достает пистолет. Гранаты отдает Страннику, пистолет оставляет себе.
Теперь будем говорить. Зачем ты пришел сюда?
ПРОВОДНИК. Сам говорил, что девочку надо забирать отсюда.
КОМАНДИР. Ты, оказывается, очень добрый человек.
РОНА. Он убил Поэта.
ПРОВОДНИК. Он не Поэт, он Летчик. Если бы ты знал, что он Летчик, ты бы сам убил его.
КОМАНДИР. Он не Летчик и не Поэт. Он – Сумасшедший. Здесь все сумасшедшие. Ты разве не знал? Нельзя убивать сумасшедших. Убивать надо предателей. (Актеру) Эсхил так говорил, да?
АКТЕР. Эсхил говорил, что люди беспомощны и несчастны, когда идут против воли Богов.
ПРОВОДНИК. Что с моим племянником?
КОМАНДИР. Ему оторвало руку. Но он мне все рассказал. Не знаю, может, останется живой. Пусть останется, он спас мне жизнь.
ПРОВОДНИК. Можешь меня убить, если все знаешь. Ты пришел сюда один?
КОМАНДИР. По-твоему, я должен рисковать жизнью своих бойцов из-за одного предателя?
ПРОВОДНИК. Ты тоже шакал. Хочешь один получить два миллиона. Не отдавайте ему…
Командир стреляет. Проводник падает рядом с поэтом.
КОМАНДИР. Хвала Аллаху! Одним предателем на Земле стало меньше.
РОНА. И одним Поэтом.
ГЕНЕРАЛ. Лес рубят, рубят, рубят…
ЛЕВИТУН. Хочу улететь отсюда.
КОМАНДИР. Кто тебе мешает? Лети!
ЛЕВИТУН. Если улечу, стану предателем.
КОМАНДИР. Кого здесь можно предать?
ЛЕВИТУН. Тех, кто не умеет летать.
КОМАНДИР. Меня тоже?
ЛЕВИТУН. Тебя предать нельзя.
КОМАНДИР. Почему?
ЛЕВИТУН. Они могут научиться летать, ты - никогда.
КОМАНДИР. Почему?
ЛЕВИТУН. Потому что ты никогда не хотел этого.
КОМАНДИР. Они хотели?
ЛЕВИТУН. Конечно.
КОМАНДИР. Каждый имеет такую жизнь, какую ему дал Аллах. Разве это плохо? Не буду вам мешать. Учитесь летать, репетируйте, сочиняйте стихи.
РОНА. Стихи сочинять некому - Поэта убили.
КОМАНДИР. А я убил его убийцу. Справедливо, да?
АКАДЕМИК. Теперь убьют вас.
КОМАНДИР. Кто? Кто меня убьет?
УБИЙЦА. Тот, кого тоже убьют. И так до бесконечности. Пока все не убьют друг друга.
РОНА. Мы никому не мешали, ни у кого ничего не просили. Пришли вы и стали стрелять. Когда стреляют, Голос молчит. Уходите!
КОМАНДИР. Хорошо, я ухожу. Больше здесь никто не будет стрелять. Давайте девочку, я отнесу её к маме.
ЖЕНЩИНА. Я её мама. Я её наконец нашла. А она нашла меня. Теперь мы всегда будем вместе.
КОМАНДИР. Она здесь несколько дней, а ты её нашла только сейчас. Смешно, да?
АКАДЕМИК. Иногда люди всю жизнь живут рядом, и не могут найти друг друга.
КОМАНДИР. Можете сколько угодно пудрить друг другу мозги. Скоро начнет светать. Я отнесу её к настоящей матери.
ЖЕНЩИНА. Я её настоящая мать!
КОМАНДИР. Если ты её мать, скажи, как её зовут? Говори, говори, чтобы мы все слышали!
ЖЕНЩИНА. Забыла. Но я обязательно вспомню.
КОМАНДИР. Нельзя вспомнить то, чего не знаешь.
АКАДЕМИК. Вы тоже не знаете, как её зовут, не знаете имени её матери. Куда вы её понесете?
КОМАНДИР. Когда подаешь нищему милостыню, разве спрашиваешь, как его зовут?
СТРАННИК. Вы действительно считаете нас сумасшедшими?
КОМАНДИР. Я считаю? Раз вы здесь, все считают.
СТРАННИК. Дело в том, что некоторые из нас не сумасшедшие. И никогда не были сумасшедшими.
КОМАНДИР. Наши старики говорят: если сумасшедший считает, что он сумасшедший, значит он не сумасшедший. Если считает, что не сумасшедший, значит псих.
СЕКТАНТ (Страннику). Думаю, вы ему ничего не сможете доказать.
КОМАНДИР. Не надо мне ничего доказывать.
СТРАННИК. Все-таки попытаюсь.
КОМАНДИР. Зачем зря терять время? Мне пора уходить. Если вы не отдадите девочку, мне придется стрелять. Аллах свидетель, я не хочу этого. Сумасшедшие вы, не сумасшедшие - какая разница! Пуля не будет разбираться.
ГЕНЕРАЛ. Вы допустили серьезную ошибку. Вернее, две серьезных ошибки. Вы дали нам в руки оружие (наводит автомат на Командира). Это первая ваша ошибка. Вторая - вы считаете, что получите за девочку два миллиона долларов. Не знаю, почему это пришло вам в голову? Когда мы смотрели с ней телевизор, она мне все о себе рассказала. Её родители простые люди, у них нет никаких миллионов. В их дом попал снаряд, и она убежала.
КОМАНДИР. Теперь, старик, ты делаешь ошибку. Телевизор не работает. Уже больше года не работает. И вторая ошибка - она не могла тебе ничего рассказать. Она дочка венгерского наблюдателя из этой… какой-то там миссии. Ехали на машине, стали стрелять, она убежала. Прибежала к вам. Языка не знает, рассказать ничего не могла. Не знаю, откуда узнал этот предатель. Мне самому недавно верный человек сообщил. Я сразу вспомнил - сидит под роялем, ни с кем не разговаривает. Хочешь, скажу, какая третья ошибка? Думаешь, держишь автомат - умеешь стрелять? А я с закрытыми глазами попаду в любого из вас. Проверим, да?
СЕКТАНТ (приставив пистолет к затылку Командира). Слишком много ошибок. Господь против насилия, но если надо защитить слабого и беззащитного, он меня простит. Не шевелись, а то мне придется стрелять. Этиокл вынужден был убить брата, чтобы спасти город, я убью тебя, чтобы спасти ребенка.
КОМАНДИР. Это я спасу ребенка. Верну родителям и все.
АКАДЕМИК. За два миллиона.
КОМАНДИР. Разве плохо - вернуть ребенка родителям?
ГЕНЕРАЛ. Мы сами её вернем. Телевизор действительно не работает. Она садилась рядом со мной, смотрела на темный экран, а я рассказывал, что там происходит. Особенно ей нравились передачи о животных. Она очень любит собак.
КОМАНДИР. Идиот! Она не знает языка.
СЕКТАНТ. Опусти автомат на пол! Нет, отдай его Страннику.
Странник забирает автомат Командира.
ГЕНЕРАЛ. Она испугалась и не хочет говорить.
КОМАНДИР. Вы не сможете уйти отсюда. Только я знаю, где нет мин.
СТРАННИК. Твои люди так смеялись, когда я бежал через поле. Делал вид, что боюсь наступить на мину, хотя прекрасно знал, что никаких мин там нет. А там, где были мины, шел, как ни в чем ни бывало. У меня отличная зрительная память, я запомнил каждый шаг, когда вы уводили меня отсюда.
КОМАНДИР. Этот шакал советовал расстрелять тебя, я не послушал. Если вы не сумасшедшие, тогда не понимаю, зачем вы здесь? Кто вы?
АРТИСТ. Артисты.
КОМАНДИР. Кто, кто?
АРТИСТ. Артисты. Среди нас есть профессионалы и любители, есть настоящие сумасшедшие и те, кто был близок к тому, чтобы сойти с ума. И только в общении с великим и вечным искусством театра они ощутили себя людьми, а не жалкими марионетками жестокой и бессмысленной жизни, которая их ожидала за пределами этих стен. Нам протянул руку сам великий Эсхил. Это была единственная пьеса, которую мы отыскали среди пепла здешней библиотеки. И чтобы окончательно не сойти с ума, мы начали её репетировать.
КОМАНДИР. Кто из вас не сумасшедший? С кем я могу говорить нормально? Я хочу сделать предложение.
АРТИСТ. Мы распределили роли не только героев Эсхила, но и те, которые решили играть, если сюда придут оттуда. Каждый выбрал ту роль, какую хотел. Кто-то остался самим собой, кто-то стал совсем другим человеком. Теперь мы сами не знаем, кто мы. Мы - артисты!
КОМАНДИР (показывая на Женщину). Кто она?
АРТИСТ. Женщина. А сейчас мать, которая нашла своего ребенка.
КОМАНДИР. А он? (Показывает на Генерала) Пусть опустит автомат, он не умеет с ним обращаться. Это настоящий автомат, не игрушка.
ГЕНЕРАЛ. В Афгане я командовал десантным полком. Эту игрушку я соберу и разберу с закрытыми глазами. Те, кто меня тогда знали, выложили бы за меня не два, а десять миллионов.
КОМАНДИР. Это тоже роль? Или на самом деле?
АРТИСТ. Сначала он хотел уйти, потом решил остаться. Единственный не стал репетировать Эсхила.
ГЕНЕРАЛ. Мне больше была по душе роль жертвы репрессий. Слишком напоминала то, что произошло на самом деле.
УБИЙЦА. Иногда мне казалось, что сошел с ума я, иногда - все вокруг, а я единственный нормальный. Только здесь понял, что это, по сути, одно и то же - сумасшедший среди нормальных или нормальный среди сумасшедших. Понимаете?
КОМАНДИР. Ничего не понимаю.
АКАДЕМИК. Все дело в точке зрения. Мы привыкли, что большинство всегда право. Можете мне поверить - это одно из глубочайших заблуждений человечества. Чаще всего бывает наоборот. Но поскольку легче идти за всеми, чем против всех, большинство выбирает наименьший путь сопротивления.
КОМАНДИР. Ты, кажется, открыл какое-то поле?
АКАДЕМИК. Я догадался о его существовании. Это равносильно открытию. Но большинство говорит, что догадка - ничто, доказательство - все. Разве то, что я догадался, не доказательство? Нельзя догадаться о том, чего не существует.
КОМАНДИР. Не думаю, что ты нормальный.
АКАДЕМИК. Ненавижу нормальных. От них все зло в этом мире. Они боятся догадываться, боятся показаться ненормальными. Нормальные не стали бы репетировать Эсхила в сумасшедшем доме. Они предпочитают убивать друг друга не на сцене, а в жизни. Здесь я пришел к окончательному выводу: лучшая часть человечества - не нормальные.
ЛЕВИТУН. Я с вами совершенно, совершенно согласен. Нормальный человек никогда не сможет летать. У него не хватит для этого воображения.
КОМАНДИР. Можно подумать, что ты можешь.
ЛЕВИТУН. Конечно, могу.
КОМАНДИР. Ха-ха! Если сможешь, скажу, что я тоже сумасшедший.
ЛЕВИТУН (медленно поднимается в воздух). Не надо никаких условий. Надо просто поверить, что ты можешь летать. Миллиграмм сомнения, и ты становишься таким, как все. (Опускается на пол).
КОМАНДИР (потрясенно). А ты слышишь голос?
РОНА. Сейчас не слышу. Он не хочет иметь дело с теми, кто убивает.
АКАДЕМИК. Мы никого не убивали.
РОНА. Я обрадовалась, когда он убил этого страшного человека.
АКТЕР (обнимая Рону). Лучшая актриса нашего театра. Солдаты увезли её на бэтээре, изнасиловали, выбросили на дорогу.
КОМАНДИР. Мои люди не насилуют женщин.
УБИЙЦА. Они их убивают.
КОМАНДИР. Никто не знает, зачем я пошел сюда, но все знают, что я пошел сюда. Если не вернусь, здесь ничего не останется. Никого не останется. Я должен вернуться. Тогда вы все останетесь жить.
СТРАННИК. Уйдете, потом вернетесь. Не захотите терять два миллиона.
КОМАНДИР. Уйду с девочкой - вас никто не будет трогать. Никогда. Даю слово.
ЖЕНЩИНА. Никакая мать не отдаст своего ребенка!
КОМАНДИР. Никакая мать не захочет, чтобы ребенок погиб вместе с ней.
ГЕНЕРАЛ. Он прав. Надо принимать решение.
СТРАННИК. Мы уйдем, а он пусть остается.
АКАДЕМИК. Вы забыли, что нам некуда идти.
УБИЙЦА. Если он действительно отдаст девочку матери…
ЖЕНЩИНА. Я её мать!
СЕКТАНТ. Теперь мы можем защищаться.
КОМАНДИР. С двумя автоматами, пистолетом и… раз, два, три, четыре, пять гранат, вы не продержитесь и часа. Даже если вами будет командовать бывший десантник. Скоро утро, у вас нет другого выхода. Еще раз даю слово - вы все останетесь живыми. Девочку оставим у матери. Она может пойти со мной.
АКАДЕМИК. Ваш бывший коллега говорил то же самое. Может быть, его не следовало убивать?
АРТИСТ. От того, какое мы примем решение, зависит финал. В театре этот момент называется кульминацией. А великий Эсхил называл этот миг раздумьем перед решительным шагом.
СЕКТАНТ. Задуматься должны мы. В глубочайшие
Глубины размышленья пусть ныряльщиком
Проникнет зоркий, трезвый и спокойный взгляд…
Ни ввязываться в битву нам не следует,
Ни выдавать вас, к очагу священному
Припавших…
Судите сами - как тут не задуматься?
Вдалеке слышны выстрелы.
КОМАНДИР. Думайте скорее.
АРТИСТ. Зевс раздраженный на тех негодует людей, что неправый
Свой совершают на площади суд и насилия множат…
ГЕНЕРАЛ. Пусть уходит.
СЕКТАНТ. Один?
ЖЕНЩИНА. Я не пойду!
СТРАННИК. Конечно, один.
УБИЙЦА. Он вернется.
АКАДЕМИК. Нет. Он больше никогда сюда не вернется.
РОНА. Его убьют?
Выстрелы и разрывы раздаются все ближе.
АКАДЕМИК. Не знаю. Но он не вернется.
КОМАНДИР. Вы все-таки сумасшедшие. Можете убить меня, а сами уйти. Отдадите девчонку, получите два миллиона, купите театр. Играйте Эсхила, Шекспира, кого хотите. Зачем вам здесь оставаться? Пойдем все вместе.
ЛЕВИТУН. Если мы возьмем деньги за девочку, то больше никогда не сможем летать.
АРТИСТ. Театр нельзя купить, театр можно только создать.
СТРАННИК. Вы заставляете нас мыслить категориями жизни и смерти. Это все равно, что молотить кулаками только по двум клавишам - черной и белой. Музыки не получится. Родятся только страх и отчаянье. А где же тогда мелодии любви, доверия, надежды, участия, радости? Где полутона, нюансы? Где полноценная палитра жизни, строгая композиция веры, партитура сложнейших взаимоотношений фантазии, предвидений и пророчеств? Жить так, как вы живете, нельзя! Лучше умереть.
КОМАНДИР. Я давно привык к тому, что умереть легко, а жить трудно. Кто это придумал, кто так сделал? - не знаю. Только не Аллах. Значит, мы сами.
ГЕНЕРАЛ. Уходи!
В проеме разбитого окна появляются Нурид и Девушка.
НУРИД. Ему некуда идти. (Заметив наведенные на него автоматы, поднимает руки) У нас нет оружия. Мы пришли к вам. Совсем пришли.
ДЕВУШКА. Хотим у вас остаться. Нурид говорит - лучше с сумасшедшими, чем с убийцами. Если вы примете нас в свой театр, я могу немного петь, а Нурид замечательно танцует…
АКАДЕМИК. Опустите руки.
РОНА (подходит к Девушке). Я научу тебя произносить монологи и слышать Голос.
ЛЕВИТУН. Если вы забудете все, что осталось там, я научу вас летать.
КОМАНДИР. Ты сказал, мне некуда идти. В чем дело?
НУРИД. Отряд блокировали, забросали гранатами. Потом вертушка сделала два захода…
КОМАНДИР. Они отстреливаются, я слышу.
НУРИД. Их добивают.
КОМАНДИР. Почему ты убежал?
НУРИД. Не хотел, чтобы ей сделали плохо.
КОМАНДИР. Если бы вас поймали…
ДЕВУШКА. Нас бы никогда не поймали. (Показывает спрятанную гранату).
КОМАНДИР. Ты хотел отомстить за отца.
НУРИД. Отец не знал, зачем вы сюда шли. Он бы не пошел. Руслан тоже не знал, он вам верил. Он думал, что здесь враг. А вы думали, что здесь большие деньги.
Я хотел убить вас и сам умереть. Потом понял - умереть легко, жить трудно. Надо жить.
РОНА. Голос… Я снова слышу голос.
Слышен гул вертолета, шумы настраиваемой радиоаппаратуры, покашливание, счет по динамику: - Раз-два, раз-два… Потом раздается голос.
ГОЛОС. Внимание! Граждане боевики, Амир Хамидов и Асланбек Багаев. Нам известно, что вы находитесь на территории сумасшедшего дома. Ваш отряд уничтожен, участок, где вы находитесь, полностью блокирован. Предлагаем добровольную сдачу. Гарантируем жизнь и беспристрастное судебное расследование ваших преступлений. 10 минут на размышление. В случае отказа или сопротивления открываем огонь.
Раздается звук метронома, отсчитывающего секунды.
КОМАНДИР. Интересный голос. Я слышал его в прошлом году. Всех, кто сдался, расстреляли на месте.
СЕКТАНТ. Я выйду и скажу, что один из вас убит, а другой сдался и обезоружен.
КОМАНДИР. Хочешь, чтобы надо мной смеялись старухи и маленькие дети. Скажут, Багаева взяли в плен сумасшедшие.
ГЕНЕРАЛ. Скажут, что тебя взял в плен генерал Никитин.
КОМАНДИР. Верните автомат. Не хочу выходить к ним без оружия.
АКАДЕМИК. Если выйдете один, они решат, что второй спрятался и будут стрелять.
КОМАНДИР. Будут. Они не знают, что я убил предателя.
ГЕНЕРАЛ (протягивает Командиру автомат, предварительно выдернув рожок). Держи. Пойдем вместе. Может там есть кто-то из моих ребят, узнают…
СТРАННИК. Меньше всего вы похожи сейчас на генерала.
ГЕНЕРАЛ. Пойду первым, без оружия. В безоружных иногда не стреляют.
КОМАНДИР. Я пойду первым. Ты не знаешь, где мины.
ЖЕНЩИНА. Надо сказать, что здесь женщины, дети, больные. Они не будут стрелять.
КОМАНДИР. Может не будут, может будут. Зачем рисковать.
ГЕНЕРАЛ. Он прав, лучше не рисковать.
Подходит к Женщине, которая по-прежнему держит на руках девочку.
Может, увидимся, может, нет. Скажи нам, как тебя зовут?
Девочка молчит.
ГЕНЕРАЛ. Ладно, замнем до поры, до времени. Главное - не боись. В одно место даже снаряд два раза не попадает. Знаешь, как у нас говорят? Держи хвост пистолетом.
КОМАНДИР (смотрит на часы). Через минуту начнут стрелять.
ГЕНЕРАЛ. Чего мы тогда ждем? Пошли.
Идут к дверям, распахивают их, застывают на мгновение неподвижными силуэтами на фоне рассветного неба и исчезают. Недолгая мертвая тишина, потом голос генерала Никитина:
С вами говорит генерал Никитин. Не стрелять! В доме женщины, дети и больные!
Сначала одиночный выстрел, потом шквальный автоматный огонь. Сильный взрыв. Тишина.
АКАДЕМИК. Они ему не поверили.
АРТИСТ. Если бы он репетировал с нами, он был бы более убедителен.
ЖЕНЩИНА (плачет). Что теперь с нами будет?
АРТИСТ. Знаете, я придумал прекрасный финал. Во времена Эсхила сценическая техника не позволяла. А сейчас это вполне реально.
УБИЙЦА. Что вы там еще придумали?
АРТИСТ. Мы улетим.
СЕКТАНТ. На чем?
АРТИСТ. Ни на чем. Мы просто улетим.
ЛЕВИТУН. Надо только очень поверить, что мы можем летать.
ДЕВУШКА. Я верю.
УБИЙЦА. Они перестреляют нас по одиночке.
АРТИСТ. А мы не по одиночке, мы все вместе. Сюда, сюда… Становитесь плотнее. Еще плотнее…
СТРАННИК. Как ни странно, я боюсь высоты. Честное слово. Я останусь и буду играть Шопена. Никто не будет стрелять в человека, который играет Шопена. (Идет к роялю).
Артист цепляет за края платформы, на которой собрались оставшиеся в живых участники спектакля, спущенные сверху тросы подъемника, и становится в центр. Девушка затягивает за руку в группу все еще сомневающегося Нурида.
АРТИСТ. Мы будем медленно-медленно подниматься вверх, и даже самый неискушенный зритель поймет, что если люди нашли в себе силы для полета, в них нельзя стрелять. Играйте!
Странник опускает руки на клавиши. Под музыку Шопена платформа с людьми медленно поднимается вверх.
РОНА. Мы улетаем навсегда?
АРТИСТ. Не знаю. Мы просто улетаем.
УБИЙЦА. А если они все-таки будут стрелять?
ЖЕНЩИНА. Тогда я буду кричать.
СЕКТАНТ. Что?
ЖЕНЩИНА. Не стреляйте! Здесь дети!
АРТИСТ. Нет, мы будем молчать. Самое убедительное на сцене - тишина. Когда все уже сказано.
Странник перестает играть. Тишина.
К О Н Е Ц
Предлагаю на выбор еще одно название: ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЭСХИЛА
