КАМНЕПАД

Девяносто девятый год (ВТОРЖЕНИЕ)

Драма в одном акте

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

МАХМУД – студент, 19 лет

ЛЕЙЛА       -  17 лет

КУРБАН     - старик

ИМРАН       - внук Курбана, 17 лет

ШЕЙХ         - главарь банды, под 50 лет

НАДЫР и САБИР – родственники Курбана, прихвостни шейха

ИДРИС        - правая рука Шейха по прозвищу Иблис (одноглазый), чуть моложе Шейха

МИКАИЛ (негр Майкл) – член банды, сподручный Шейха

ВАХА (Василий, с Украины) – член банды, снайпер

ВАКИР, ЗАКИР и другие члены бандформирования

БАНДА – все члены бандформирования

Август 1999 года. Действие происходит в аулах Дагестана, высоко в горах, недалеко от границы с Чечней. Бандформирования из Чечни, надеются за короткое время, захватить власть в Дагестане в свои руки. Их  поддерживают дагестанские экстремисты. Устанавливая свои порядки, хотят диктовать народу Дагестана свои условия. Безоружный народ, вынужденно сдаёт свои позиции, но покоряться им не хотят и не собираются. И многие противостоят им, как могут.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Летний вечер. Весь аул собрался на свадьбе: танцуют, веселятся. Неожиданно врываются бандиты. Все растеряны: шум, крик, плачь. На сцене аульчане: Курбан, Имран, Надыр, Сабир и другие. Они все без оружия. Им противостоят вооружённые до зубов члены бандформирования: Шейх, Идрис и другие.

ШЕЙХ. Братья мусульмане! Выступая от имени шейха Чечни и Дагестана, я рад приветствовать вас, жителей первого свободного от неверных аула Дагестана! (Улыбается.) Поздравляю!

САБИР. Ура-а!.. (Начинает хлопать, но, заметив всеобщее молчание аульчан, перестаёт рукоплескать.)

ШЕЙХ. Братья!.. Соседи! Мы, воины ислама, пришли к вам с миром, с намерением освободить вас от ига неверных! Аллаху акбар!

БАНДА. Аллаху акбар!

ШЕЙХ. Ин ша Аллах, недалёк час, когда народы Дагестана обретут Свободу и, вместе со свободным народом Чечни, восстанут против ига неверных!

БАНДА. Ин ша Аллах!

ШЕЙХ. А теперь, друзья, я хочу предоставить слово нашему великому и славному воину Аллаха Иблису… Простите, я хотел сказать Идрису: Иблис – это его прозвище. В бою с неверными он потерял один глаз, за что и получил такое грозное имя. Да, мои братья, это – настоящий Иблис для неверных! Его кинжал снёс голову уже тридцати неверным!

ИДРИС (выступая вперёд, прочтя молитву и проведя ладонями по бороде). И я клянусь перед всеми, что доведу этот счёт до ста!

ШЕЙХ. Да поможет нам Аллах! (Поглаживает бороду.)

ИДРИС. Аминь! (Поглаживает бороду.) Смерть неверным!

БАНДА. Смерть!

ИДРИС. Смерть предателям!

БАНДА. Смерть!

Народ стоит склонив головы, выражая недовольство их вторжению.

ИДРИС (пошептавшись с шейхом). Что такое, братья мусульмане, где ваша радость? Почему вы опустили головы и не приветствуете нас?

ШЕЙХ. Мы к вам со свободой, с любовью и с миром, а вы… Где представители власти? Где менты? Почему позволили неверным сбежать? И что это за свадьба?!

ИДРИС. Да, нехорошо это, братья мои, ужасно плохо… Огорчили вы нашего шейха – и поведением своим, и действиями. Что молчите теперь, склонив головы свои?

ШЕЙХ. Отвечайте, когда вас спрашивают! Языки что ли проглотили?!

ИДРИС. Что, сказать нечего?!

КУРБАН (прокашляв, выступает вперёд). Мне трудно говорить, но, молчать нельзя… Я прожил на свете немало и уже поздно мне кого-то или чего-то бояться. Вот, вы говорите, что Свободу несёте нам, пришли с миром и с любовью, но, к сожалению, в это трудно поверить. Разве с оружием приходят, кто с любовью и с миром? И что это за Свобода под дулами автоматов? (Пауза.) Стыдно мне! Такого позора я не знал даже во времена Сталина! Идрис, ты же дагестанец, родился и вырос в Дагестане. Скажи, где ты видел здесь неверных? Как же ты посмел явиться к нам с оружием в руках и с шайкой головорезов за собой? (Посмотрев вокруг себя.) Здесь одни мусульмане, мы свято чтим веру, которую завещали нам предки наши. Так, что за новую веру ты несёшь нам? Чему новому ты обучен и кем?

ИДРИС. Мы несём вам чистый ислам, свободный…

КУРБАН (прерывая). У нас есть ислам и другого нам не надо! Или ты забыл, что сказано в Коране?!

ИДРИС. А что сказано в Коране?

КУРБАН. Что в религии нет принуждения…

ШЕЙХ. Но люди могут оказаться на неправильном направлении пути, и тогда мы обязаны указать им верный путь и правильное направление.

КУРБАН. И что же это мы, по-вашему, неверно до сих пор ислам толковали?  

ШЕЙХ. Пребывая столько лет под колпаком советской власти, мы жили в темнице, и потому…

КУРБАН. Когда я молился Аллаху, тебя ещё на свете не было! И что, ты хочешь обвинить меня в неверии?!

ШЕЙХ. Нет-нет, вы не так поняли, никто не осуждает вас в неверии, мы просто хотим внести кое-какие поправки, изменив некоторые детали…

КУРБАН (прерывая, повышая голос). Хватит! Никаких «…измов» отныне!

ИДРИС. Ну-ну, старик, тихо, ты перед шейхом стоишь!

КУРБАН. Молчи, щенок! (От гнева дрожит голос.) А вы нас спросили, нуждаемся ли мы в ваших поправках? Кто вас звал? Почему вы с оружием, а не с Кораном в руках?! Нет, не ислам вас сюда привёл, а корыстные цели! Ислам – религия мира! Запомните! А если вам нужен Каспий и её недра, то – вот вам! (Сложив пальцы, показывает им шиш.)

ИДРИС. Ах ты предатель! Кафир неверный! (Бьёт Курбана. Тот чуть ли не падает – его удерживают Надыр и Сабир.)

КУРБАН (отряхиваясь, отталкивая Надыра и Сабира). Прочь от меня, слуги Иблиса! (Гордо подняв голову, обращается к Шейху.) Шейх, ты ищешь неверных среди нас? Так, вот они, перед тобой! (Показывает на Идриса, Надыра и Сабира.) Это они предали свой народ, свои горы и, свою веру.

ШЕЙХ. Говорят, у вас учителя были русские…

КУРБАН. Да, они несли нам свет! И я горжусь, что был женат на русской! Она была настоящей мусульманкой и детей в том духе воспитала.

ШЕЙХ. Русские не могут быть верными!

КУРБАН. Ха-ха-ха! Голос Запада из ваших уст я слышу! Моя жена молилась в день пять раз!

ИДРИС. И какому она молилась Богу? (Банда смеётся.) Не портрету ли на стене? Тьфу!..

КУРБАН. Уж, точно, не Иблису!

ИДРИС. Ах ты!.. (Снова замахивается, но Шейх останавливает его.)

ШЕЙХ. А я вижу, ты герой, старик…

ИДРИС. Наверное, жить уже устал… (Смеётся, снова рассмешив всю банду.)

КУРБАН (посмотрев на аульчан). Братья мои, эти сволочи, продавшись Западу за доллар, хотят настроить нас против России. Не верьте им! Над нами один Аллах и все поклоняются ему! А у таких, как они, нет Аллаха, один Иблис над ними!

ИДРИС. Ах ты шакал! (Сильным ударом сбивает Курбана с ног. Несколько аульчан бросаются к нему и ставят на ноги.)

КУРБАН (вытирая с лица кровь и обращаясь к Надыру и к Сабиру). Так вот для кого и для чего вы старались, рыли окопы и укрепляли позиции… Тьфу, предатели! Шайтаны вы, души за деньги продали!

ИМРАН (поддерживая дедушку, тихо). Дедушка Курбан, молчите ради Аллаха, они же убьют вас! Что мы можем, смотрите, сколько их и каким оружием они обвешаны…

КУРБАН (улыбается). Нет, мой любимый внучок, наше оружие сильнее их автоматов – наша правда и слово наше.

ШЕЙХ. Вот значит как, вместо поддержки решил восстать против? Ну-ну…

КУРБАН. Шейх, ты и вправду верил, что мы как один встанем под твоё лживое знамя? Ты ошибся, шейх. Наш ответ это плевок вам: тьфу! (Плюёт на них.)

ИДРИС (исказив лицо от злости). Ах, предатель!.. Негодяй!..

Выхватив наган, Идрис стреляет в старика. Курбан хватается за грудь и падает. Люди в панике разбегаются в разные стороны. Шум, крик, плачь. Шейх стреляет в воздух и все замирают в страхе. Имран наклоняется над дедушкой, в гневе сжав пальцы в кулак.

 

ШЕЙХ (в гневе, подходя то к одному, то к другому). Убью! Живыми закопаю! Предатели! Сволочи! Трусливые шакалы! Приказываю, всем, кто считает себя мусульманином, встать под знамя ислама в один ряд с нами! А кто не с нами – тот враг! Смерть неверным!

БАНДА. Смерть!

ШЕЙХ. Ля-илля-лах-илля-лах!

БАНДА. Ля-илля-лах-илля-лах!

ИМРАН (медленно поднявшись, вздохнув, уверенно переходит на сторону врага, задержав шаг возле Идриса). А можно мне с вами, дядя Идрис? Я знаю все пути, все дороги.

ИДРИС (восхищённо смотрит то на него, то на Шейха). Ты кто?..

ИМРАН. Имран… воин Аллаха!

ШЕЙХ (подавая Имрану руку). Настоящий джигит!.. Настоящий воин Аллаха!

ИМРАН (пожав ему руку). Обещаю быть верным воином Аллаха и служить Ему!

ШЕЙХ (обняв Имрана). Вот… вот с кого есть вам всем брать пример!.. Мужчина, сынок!

Народ расходится, остаются Имран, Идрис и Шейх.

ИДРИС. Значит, Имран, говоришь, зовут тебя?

ИМРАН (весело). Да, дядя Идрис.

ШЕЙХ. А сможешь провести нас к Орлиному гнезду через Верблюжье ухо!

ИМРАН (в том же духе). Легче лёгкого, командир!

ИДРИС. Не командир, а Шейх…

ИМРАН. Да, командир-Шейх! (Весело отдаёт честь, рассмешив всех.)

ИДРИС. Ну что, Шейх, движемся дальше?

ШЕЙХ. Да, мой верный Иблис, продвигаемся дальше. Время – золото!

ИДРИС (Имрану). Ну что, командир, вперёд, веди нас.

ИМРАН. Ура! Я уже командир! А оружие дадите?

ИДРИС. Ишь ты, прыткий какой!

ИМРАН. Дядя Идрис, ну какой с меня командир без оружия?

ШЕЙХ. Ничего, джигит, успеешь ещё, война только начинается.

ИМРАН. А что, мы на войне?! Вот здорово! Эх, жаль, нет автомата, я был бы уже настоящим воином Аллаха!

ШЕЙХ. Ничего, Имран, ты итак лучший воин Аллаха, даже без оружия.

ИМРАН. Да, вы так считаете, дядя Шейх-командир?

ШЕЙХ. Я в этом уверен.

ИМРАН. Ура! Я готов исполнить любой ваш приказ. Вперёд!

Имран рядом с Идрисом, за ними Шейх и остальные.

ИДРИС. Ну, мой молодой друг, какие чувства у тебя в груди? Гордишься собой?

ИМРАН. Гордость – первый грех, дядя Идрис. Я полон радости, что на пути Истины.

ШЕЙХ. Я вижу, наш молодой воин не дурак. И Коран, наверное, знаешь?

ИМРАН. Мусульманин обязан знать Коран. Или я не прав, дядя Шейх?

ШЕЙХ. Нет, Имран, ты прав. Хотя, здесь мало кто может похвастаться знанием Корана.

ИМРАН. Да вы что?.. Как же они служат Аллаху, не зная Коран?

ИДРИС. У нас есть Шейх для этого.

ИМРАН. А… Ясно.

ШЕЙХ. Я буду рад, если найду в твоём лице помощника.

ИМРАН. А я – учителя, мой Шейх.

ИДРИС. Да, Шейх, этот малый себе на уме оказался, к тому ещё и Коран изучает. Так же, Имран?

ИМРАН. Так точно, дядя Идрис! И, пожалуйста, не думайте, что на тропу войны я вступил  только сегодня. Мысленно, я давно воюю за Истину!

ИДРИС. Да ты что?!

ИМРАН. Ну да!

ИДРИС. Значит, ты и Коран знаешь?

ИМРАН. Как тебе сказать… Запутался немного: Коран – учит одному, а жизнь – другому.

ИДРИС. Не понял.

ШЕЙХ. Вы идите вперёд, мы вас догоним. (Уходит.)

ИМРАН. А вы сами читали Коран, дядя Идрис?

ИДРИС. К сожалению, нет. Но я знаю все необходимые суры, которые обязан знать каждый мусульманин, чтобы жить и молиться.

ИМРАН. И ты знаешь их смысл, о чём эти суры?

ИДРИС. Какой смысл?.. Нет, не знаю.

ИМРАН. Вот, видите как, дядя Идрис. А я так не могу. Во всём должен быть смысл и стимул, который бы тебя вдохновлял.

ИДРИС. Все так живут, и я так живу. Ты мне Америку не открывай! Я не мулла и не шейх, чтобы знать Коран и его суры.

ИМРАН. Смысл, дядя Идрис, смысл. А хотите, я буду учить вас?

ИДРИС. А что, учи давай. Только, не всё сразу, а то я не запомню.

ИМРАН. Хорошо. Начнём с первой суры «Аль Фатихя». (Читает первую суру на русском языке.) Запомнил?

ИДРИС. Да. Спасибо, на сегодня хватит.

ИМРАН. Как скажете, дядя Идрис.

ИДРИС. А что означает «ля-илля-ха-илля-лах»?

ИМРАН. Нет божества кроме Аллаха.

ИДРИС. И всё-то ты знаешь?!

ИМРАН. Нет, я пока ещё мало знаю, но я учусь. И знаете, я и стрелять учусь, и стреляю довольно метко. Ба-бах – и нет врага! Аллах всегда на стороне верных и тех, кто знает.

ИДРИС. Да, это ты правильно заметил.

ИМРАН. Я в этом не раз убеждался, когда выходил на тропу войны.

ИДРИС (смеётся). Ну ты даёшь! Ну молодец!

ИМРАН. Что, не верите? Клянусь, честное слово! Даже был такой случай однажды, что я вышел один против многочисленного врага и разгромил его!

ИДРИС (смеётся, держась за живот). Что ты говоришь?! Ну, надо же!..

ИМРАН (продолжая как ни в чём ни бывало). Половину из них я расстрелял как собак бешенных, а половина – убежали в паническом страхе. Я, было, побежал за ними, хотел догнать их, но, упал с кровати и проснулся…

ИДРИС (хохочет). Ну сорванец! Вот сорванец!

ИМРАН. Не смешно, дядя Идрис… Сон – это частица нашей жизни.

ИДРИС. Во сне мы все герои, а в жизни – всё иначе.

ИМРАН. И что, убивать – трудно да, тяжко?

ИДРИС. Что?.. А, не знаю, не задумывался как-то.

ИМРАН. И что, вы ничего не испытываете, никаких чувств?

ИДРИС (пожав плечи, глупо улыбнувшись). Хотя, да – злость, страсть… Своё превосходство!

ИМРАН. Значит, вы герой, дядя Идрис? Правая рука Шейха!

ИДРИС. Это надо заслужить, не всё так просто.

ИМРАН. Это точно! (Небольшая пауза.) Я так вами горжусь и, хочу быть таким же смелым, как и вы!

ИДРИС (смеётся). Если ты и на деле проявишь такое же мастерство, как и на словах, даже преуспеешь меня.

ИМРАН. Да, мне так и не терпится взят в руки автомат, и расстрелять врага: ту-ту-ту!

ИДРИС (продолжая смеяться). Ты уже молодец, что поддержал нас. (Обняв за плечо, прижимает к себе.)

ИМРАН. Я уже не один год мечтаю стать героем. Честное слово!

ИДРИС. Ты уже герой! Если б ты не перешёл в нашу сторону, согласившись показать дорогу, мы расстреляли бы всех. Ты их спас.

ИМРАН. Дядя Идрис, ещё в детстве, когда с мальчишками играли в войну с деревянными автоматами, я всегда был командиром и вёл в атаку.

ИДРИС. Ты и сейчас впереди всех: командир!

ИМРАН. Смеётесь, да? Ничего, я докажу, какой я воин, вот увидите. У меня голова работает даже во сне.

Их догоняют  Шейх и Майкл.

ШЕЙХ (смеётся). А язык – ещё лучше!

МИКАИЛ (говорит с заграничным акцентом). Вот болтун! Не человек – юла, а язык – атомный бомба!

ИДРИС (смеётся). Вот тебе, друг мой, и первое поражение!

ИМРАН (весело). Если удар наносит сам Шейх – это победа, а не поражение.

МИКАИЛ. Молодец, валах-биллах! За словом в карман не лезет!

ШЕЙХ. Видно, в нём сам шайтан сидит, настоящий воин ислама!

МИКАИЛ. Да, парень ничего, рассмешил всех.

ИМРАН. Эх, не верите вы мне, пацана во мне видите, неспособного на подвиг.

ШЕЙХ. Это не так, Имран, ты выделился среди всех аульчан и этим уже совершил подвиг.

МИКАИЛ. Ты герой, мальчик, герой!

ИМРАН. Я не мальчик, я воин! И докажу это, когда встретим врага!

ШЕЙХ. Да, Имран, да, верим мы тебе.

ИМРАН (понурив голову). Хотя, как я докажу это, если у меня нет оружия и не смогу стрелять.

ИДРИС. Встретим врага, дам тебе один из своих автоматов.

ИМРАН (радостно, обнимая его). Правда, дядя Идрис, вы дадите мне автомат?!

ШЕЙХ. Да, конечно, какой же воин без оружия!

ИМРАН. Ура!.. (Придав лицу серьёзность, вытянувшись.) Аллаху акбар!

Все смеются.

ИМРАН (опустив голову, обиженно). Я думал вы меня поддержите. А вы всё шутите, да?

ВСЕ. Аллаху акбар!

ИМРАН (радостно). Ура!

МИКАИЛ. Автомат – не игрушка, не в птичек мы стреляем – в людей. Ты ещё стрелял?

ИМРАН. Миллион раз!..  (Небольшая пауза.) Правда, пока это было только во сне…

ШЕЙХ. Жизнь – это не сон.

ИМРАН. В школе я автомат лучше всех разбирал и собирал, и стрелял всегда на отлично.

МИКАИЛ. Человек не дерево.

ИМРАН. Да, я стрелял по мишени, но видел я врага.

ИДРИС. Ну что, командир, доверим ему оружие?

ИМРАН (становится на колени). О, великий Шейх, прошу вас, не откажите, доверьте мне оружие. Клянусь, я буду верным воином ислама! Если я нарушу эту клятву, пусть Аллах покарает меня! Смерть предателям!

ИДРИС. Смерть!

ШЕЙХ (нахмурив брови, смотрит на подчиненных. Все улыбаются, невольно появляется улыбка и на лице Шейха). Ладно, Идрис, дай ему автомат, пусть несёт. Только, не забудь поставить на предохранитель, а то без патефона останемся.

МИКАИЛ. И без проводника.

Все смеются.

ИДРИС (передавая Имрану автомат). Вот тебе, друг мой, ещё одно поражение!

ИМРАН. У меня автомат – это уже победа! Ура!

Снова все смеются.

ШЕЙХ. Ну что, герой наш, долго ещё идти?

ИМРАН (осмотревшись вокруг). О Шейх, хорошо бы сделать здесь привал и отдохнуть. А ближе к вечеру, спустимся к пещере.

ИДРИС. А не лучше ли сделать привал возле пещеры?

ИМРАН. Днём там могут быть люди: пастухи, да мало ли кто ещё.

ШЕЙХ. Ясно. Можете отдыхать и перекусить.

ИМРАН. Да, это не повредит, впереди тяжёлая ночь. К утру мы должны пройти сквозь «Верблюжье ухо» и подняться к «Орлиному гнезду».

  

Собираются все.

ШЕЙХ. Идрис, Микаил, надо поговорить. (Втроём уходят.)

Имран разбирает и чистит оружие. Рядом с ним располагаются и Надыр с Сабиром. Остальные, скинув с себя оружие, рюкзаки и другие вещи, принимаются за еду. На переднем фоне: Вакир, Закир и Ваха.

ВАКИР (протягивая Закиру наган). Забери свой наган обратно и верни мне моего петуха.

ЗАКИР (подтягивая ближе к себе сумку с петухом, голова которого торчит из сумки). Нет, не дам, это мой петух, не нужен мне твой наган!

ВАКИР. Отдай назад!

ВАХА. Закир, дай ему на зад! (Все смеются.)

ВАКИР. Он меня обманул! Не нужен мне наган его – хочу петуха резать!

ЗАКИР. Нет! Не обманул я, торг был справедливым! Ну, скажите ему!

ВАХА. Да, да, верно, по рукам же ударили.

ЗАКИР. А кто нарушил торг – тот и петух!

ВАХА. Вакир, отдай наган мне, а я тебе ночью женщину подарю… (смеётся) во сне…

БАНДА. Ха-ха-ха!

ВАКИР. Не надо мне – я петуха хочу! (Все смеются. Вакир нервничает.) Что вы меня за дурака держите!

ЗАКИР. Это мой петух, теперь, мой!

БАНДА: «Эй, петухи, что вы раскудахтались?!»  

«Не мешайте спать!».

ВАКИР (вскочив). Кто ещё там орёт?!

ЗАКИР (вскочив). Сам петух!

ВАХА. Тихо! Шейх идёт!

Вакир и Закир падают на свои места. Все смеются.

ВАКИР (не вставая). Эй, урус, когда-нибудь я тебя зарежу!

ВАХА (смеётся). Я не урус – я хохол!

ЗАКИР. Тогда я тебя зарежу!

ВАХА. Ты лучше петуха режь, а меня не тронь: я тебе не язычник какой-то, а мусульманин! Смотри, могу Шейху сказать! Как бы он тебя потом не зарезал, вместе с петухом.

Снова все смеются.

ЗАКИР (в сторону). Вы только сплетничать и умеете, да подлянки делать… Ты то что здесь потерял? Шпион, япона мать!

Банда отходит в сторону, или уходит за сцену. Вперёд выходят Имран, Надыр и Сабир.

ИМРАН (собрав автомат и щёлкнув затвором. Держа оружие возле ног, поглаживая по стволу.) Вот ты какой холодный и бесчувственный. (Пауза.) В жизни я ещё птичку даже не убивал, а тут… (Вздыхает.) Что делать, другого выбора вы мне не оставили.

НАДЫР (подняв голову). Имран, ты что там бормочешь?

САБИР. Отдыхать людям мешаешь, бормочешь, бормочешь… Ты же не сумасшедший, чтобы разговаривать сам с собой.

ИМРАН. Да вот, спросить хочу у таких тварей, как вы…

НАДЫР. Что?.. (Хочет встать.)

ИМРАН (направив на него автомат). Сидеть, сволочь!.. Ну, скажи, как вы можете спокойно спать и жить, предав свой народ, родных и близких, запятнав имя и честь? Как?!

САБИР (грозно). Да ты!..

ИМРАН (строго и решительно). Тихо, сука! Встали и пошли! Вперёд, я сказал! И без шуток! (Дулом автомата подталкивает их.)

НАДЫР. Имран, сынок, не шути с оружием, он может выстрелить.

ИМРАН (с усмешкой). Да ты что, давно это понял?!

САБИР. Имран!

ИМРАН. Молчать! Вперёд пошли я сказал, и без шума, шакалы подлые!

НАДЫР. Мы же свои, Имран… родственники…

ИМРАН. Я вам не свой, собаки! Ваши в стороне вон, шакалы, подобные вам!

САБИР. Они же убьют нас всех, Имран!

ИМРАН. Я тебя раньше убью, трус несчастный! Пошёл вперёд, и без слов!

НАДЫР (оборачиваясь, хитро, с подкупающей улыбкой). Ну, пошутили, хватит. (Хочет забрать у него оружие.)

ИМРАН (стреляет). Умрите, собаки! Око за око! Зуб за зуб!

Надыр и Сабира падают замертво. Все вскакивают и начинают беспорядочно палить в разные стороны.

ИМРАН (стреляет в боевиков). А это вам за дедушку! Смерть шакалам! Слава Дагестану!

Имран убивает ещё нескольких боевиков, петух освобождается из сумки и убегает. Появляются Шейх, Идрис и Микаил.

ИДРИС. Ах ты щенок! Ах подлец! (Целится и стреляет в Имрана.)

ИМРАН (уронив автомат и волоча его по земле, делает несколько шагов в сторону Идриса). Ах ты гад, Иблис проклятый! (Стиснув зубы, улыбается.) Придёт час, вас всех побьют камнями… Наш горный край никто ещё не покорял! И вы найдёте смерть под нашими горами.

Идрис снова стреляет в него. Имран падает, но, пошатываясь, снова старается встать на ноги. Идрис стреляет снова.

ИМРАН. Прости меня, мама… (Умирает.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

Горы, пещера, валуны. Большой валун делит сцену пополам. На одной стороне валуна Лейла и Махмуд.

ЛЕЙЛА (заметив пещеру). Ой, Махмуд, смотри, какая пещера огроменная! (Бежит к пещере.)

МАХМУД. Да, Лейла, эта пещера не раз спасала меня от града и дождя.

ЛЕЙЛА. Ты знал о ней?!

МАХМУД. Разумеется, потому и привёл тебя сюда.

ЛЕЙЛА. В двух шагах живём и ни разу ещё здесь не была. (Осматривается по сторонам.) Ой, как тут красиво! (Над ними вдруг пролетает летучая мышь. Лейла в страхе жмётся к Махмуду.) Ой! (Хватается за сердце.) Махмуд, что это было?

МАХМУД (обняв её, смеётся). Это – духи пещеры. Они хотят испытать тебя!

ЛЕЙЛА (плотнее прижимаясь к нему). Махмуд, не надо, мне страшно…

МАХМУД. А, вот тебя и проверили! Оказывается, наша Лейлашка – трусишка ещё та!

ЛЕЙЛА. Махмуд!

МАХМУД. Ну-ну, не бойся, я сейчас с ними поговорю и прогоню их куда подальше. Кыш! Кыш! (Поглаживая её, улыбается.) Извини, никак не хотят уходить, понравилось им, как ты обняла меня, и теперь ждут поцелуя.

ЛЕЙЛА. Что?.. (Пауза.) Ах ты!.. (Отстранившись, колотит его в грудь своими маленькими кулаками.) Вот тебе, вот!

МАХМУД (смеётся). Хватит! Хватит! Всё, духи уже разбежались! (Обняв и прижав к груди, нежно целует.) Ну, мир, любимая. Это же летучие мыши всего-навсего. Они напугали тебя, а ты перепугала их. Один – один!

ЛЕЙЛА. Больше не шути так, у меня сердце в пятки провалилось.

МАХМУД. А ну, проверим, на месте ли сердце. (Хочет прижать ладонь к её груди.)

ЛЕЙЛА (бьёт его по руке). Махмуд!..

МАХМУД, Значит, сердце на месте! (Улыбается.) Ну, милая, не бойся, я же с тобой. (Обняв, чмокает в щёчку и тянется к губам.)

ЛЕЙЛА (нежно отстраняясь, с дрожью в голосе). Махмуд, не надо… (Пауза.) Здесь так жутко, в этой пещере, уйдём отсюда.

МАХМУД. Ну, раз ты просишь, идём, выйдем на простор.

ЛЕЙЛА. Не знаю, такое чувство, будто ты оторван от всего мира.

Выходят из пещеры.

МАХМУД. Такое звёздное небо и, такая тишина!

ЛЕЙЛА. Тишина?! А я столько голосов слышу…

МАХМУД. Это – симфония природы, и для меня это - тишина. Будто небо и земля слились воедино, в сиянии луны и звёзд. (Вздохнув.) Вот потому люди и отдают жизни свои за Родину, за эту красоту и за эту любовь свою.

ЛЕЙЛА. И так светло, будто днём. Да, красиво.

МАХМУД. Не то слово, любимая. Наш край сказочно прекрасен! Смотри на эти луга и леса, громады скал и ущелья, бурные речки и водопады.

ЛЕЙЛА. Да, так величаво возвышаются эти горы, как живые!

МАХМУД. Почему это как – они и есть живые! Смотри, они словно братья-великаны стоят непоколебимо плечом к плечу. Это же их земля, родная!

ЛЕЙЛА. И пойми тут, то ли они землю держат, то ли она их?

МАХМУД. Скорее, они держат друг друга. Да вся жизнь на том держится – на взаимности, дружбе и любви.

ЛЕЙЛА. Махмуд… (Прислушивается.)

МАХМУД. Что, Лейла?

ЛЕЙЛА. Ты не слышал? Кажется, опять стреляют, и так близко – прямо за горой.

МАХМУД. Да, стреляют. Это чеченцы всю воюют.

ЛЕЙЛА. Зачем люди всё время воюют? Неужели им нравится убивать друг друга? Это же грех! Почему правители не остановят это зло?

МАХМУД. Не знаю, Лейла. Видимо, кто всё это затеял, преследует свои интересы. А иначе я и не знаю, чем и как можно всё это объяснить.

ЛЕЙЛА. Неужели война лучше мира? Неужели силой и оружием можно что-то решать, а не миром? Что им надо?

МАХМУД. Нет, Лейла, нельзя, слово сильнее оружия.

ЛЕЙЛА. Неужели все с ума походили, как можно свою землю отдать под плацдарм, посеяв на ней смерть и разруху?

МАХМУД. Да, Лейла, я тоже часто думаю об этом. Чеченцы кричат о свободе, а сами, постоянно нарушают границу, воруют наших людей, угоняют скот.

ЛЕЙЛА. О чём и говорю. Сколько можно? Не знают, что со свободой делать…

МАХМУД. Денег много стало, вот и не знают, что делать.

ЛЕЙЛА. Раздали бы всем и жили бы себе, дружно и мирно.

МАХМУД. Ага, жди ветра с поля. Эх, Лейла, мы много чего не знаем. Это, скорее, идёт отмывание денег власть имущих и олигархов.

ЛЕЙЛА. Махмуд, вот ты изучаешь Коран. Неужели он взывает мусульман к войне?

МАХМУД. Нет – только обороняться и защищаться. А взывает он к терпению, к миру и  согласию. Ислам выступает против агрессии.

ЛЕЙЛА. Я ничего не пойму!

МАХМУД. Просто, Лейла, кому-то надо всё так трактовать, как это им на руку.

ЛЕЙЛА. Как так можно – это же спекуляция святыми идеями и чувствами!

МАХМУД. К сожалению, люди привыкли ставить свои интересы на первое место.

ЛЕЙЛА. Это же грех какой!

МАХМУД. Да, грех! Люди всегда грешат и грешили.

ЛЕЙЛА. Я бы никогда так не смогла, говорить одно, а делать другое.

МАХМУД. Молодые мы ещё, кто знает, в какую сторону повернёт жизнь и нас.

ЛЕЙЛА. Махмуд, давай, дадим друг другу клятву никогда не грешить и не обманывать. Никогда и ни в чём! Ни за что!

МАХМУД. Ой не знаю, Лейла, не знаю, но в одном могу поклясться, любить тебя всегда.

ЛЕЙЛА. И я клянусь, родной, быть верной и любить. (Припав ему на грудь, всхлипывает.)

МАХМУД. Лейла, (взявшись ладонями за лицо и приподняв ей голову, смотрит на неё с улыбкой) ты что, плачешь? (Целует и вытирает слёзы.)

ЛЕЙЛА (радостно, улыбаясь сквозь слёзы). Прости, мой хороший, это я от счастья. (Всхлипнув.) Я люблю тебя, Махмуд, люблю… (Целует его в грудь.)

МАХМУД. Родная ты моя, и я люблю тебя, так люблю, что не представляю и жизни без тебя – без твоего дыхания, без твоего голоса, без улыбки твоей и без твоих глаз. (Крепко прижимая к груди.) Ты моё солнце, моя радость, без тебя жизнь – тьма.

ЛЕЙЛА. И мне, мой милый, мир без тебя темница. Не знать мне счастья без тебя… (Пауза.) Такое ощущение, будто мы с тобой были всегда…

МАХМУД. И будем… (Вдруг, замолчав, приложив палец к губам, прислушивается.) Тихо…

ЛЕЙЛА. Махмуд, ты что, снова решил напугать меня?

МАХМУД (тихо, серьёзно). Ты ничего не слышала?

ЛЕЙЛА. Н-нет… А что?..

МАХМУД. Кажется, камешки сверху падают… (Прислушиваются.) Вот, опять…

ЛЕЙЛА (в страхе прижимаясь к нему). Может, козы бегают?..

МАХМУД. Козы, ночью?.. Нет, Лейла, вряд ли, скорее всего это люди. Будем сидеть тихо, тут за валуном нас не видно.

ЛЕЙЛА (тихо шепчет). Люди? Ночью? Здесь? Что им надо? Что им здесь делать?

МАХМУД. Не знаю, Лейла, но это – люди, я слышу их голоса.

ЛЕЙЛА. Да-да, теперь и я слышу.

МАХМУД. Давай, спрячемся. (Прячутся.)

ЛЕЙЛА. Кто это может быть, крадучись среди ночи, словно вор какой?

МАХМУД. Один Аллах знает. Да, не нравится мне всё это. Лучше не выдавать себя.

ЛЕЙЛА. Мне страшно, Махмуд.

МАХМУД. Не бойся, милая. Родная ты моя, пока я жив, никто не посмеет тебя обидеть. В этих горах нет тропинки, которую бы я не знал. Я ещё мальчишкой лазил везде со старшим братом.

ЛЕЙЛА. А про ущелье смерти тоже знаешь?

МУХМАД. Что за вопрос, Лейла, конечно знаю.

ЛЕЙЛА. А я не знаю даже, какая часть ущелья так называется.

МАХМУД. Да ты что? Разве в детстве тебя не пугали шайтанами?

ЛЕЙЛА. Да, пугали: «Смотри, дочка, не ходи к истоку речки, там живут шайтаны, детей увидят – камнями закидают». Это правда?

МАХМУД. Нет, разумеется. Где исток реки – это и есть ущелье смерти.

ЛЕЙЛА. И что, там всегда падают камни сверху?

МАХМУД. Нет, конечно. Это придумали взрослые, детей пугать. Если их не трогать, камни редко падают сами по себе.

ЛЕЙЛА. Да? А я всему верила.

МАХМУД. Может оно и лучше, а то ещё потерялась бы.

ЛЕЙЛА. Махмуд, говори со мной.

МАХМУД. О чём?

ЛЕЙЛА. Расскажи что-нибудь. Когда тебя слышу, страх уходит. (Кладёт голову ему на плечо, приготовившись слушать.)

МАХМУД (обняв её за плечо). Наш аул, словно остров какой, неприступной стеной возвышается над горами. Рассказывают, что во время войны Шамиля,  русские войска никак не могли подступиться к нашему аулу. Но нашёлся предатель, кого ослепил блеск золота и он показал тропу, и провёл отряд русских в аул. Люди узнали и, ночью, тайком покинули аул и спрятались в пещере – вот в этой самой, в которой сейчас прячемся и мы с тобой.

ЛЕЙЛА. А что случилось дальше? Предателя убили?

МАХМУД. Но не все покинули аул. Старик Хатыр и его пятнадцатилетний внук Анвар остались в ауле. Когда их стали допрашивать, старик обманул и сказал, что люди с аула ушли к истоку реки и прячутся там в ущелье. В проводники им он дал своего внука. А когда они дошли к истоку, старик устроил на них камнепад и схоронил всех заживо.

ЛЕЙЛА. А что случилось с мальчиком? Он погиб?

МАХМУД. Нет. К счастью дедушки и аульчан, мальчик остался жив.

ЛЕЙЛА. О Великий Аллах! И как это ему удалось?

МАХМУД. Когда услышал грохот падающих камней, юноша успел спрятаться в нище у подножья скал. Говорят, что этой нищи раньше там не было и, что это чудо было сотворено Аллахом именно в тот момент, чтобы сохранить жизнь героя.

ЛЕЙЛА. Да, если всё так и было – это же чудо настоящее!

МАХМУД. Раньше ущелье это называлось «подкова лошади» - так оно видно сверху. Но с тех пор все называют его «ущельем смерти».

ЛЕЙЛА. Махмуд, а ты сам был там?

МАХМУД. Конечно, Лейла, и не раз.

ЛЕЙЛА. И нище видел?

МАХМУД (улыбается). Даже спал там, чтобы стать таким же героем, сильным и смелым.

ЛЕЙЛА. Ой, так интересно! Махмуд, обещай показать его и мне, пожалуйста.

МАХМУД (тихо смеётся). Тебе-то зачем?

ЛЕЙЛА. Чтобы в дальнейшем не трястись так со страху. А то, никак дрожь не уйму.

МАХМУД. Ладно тебе, не преувеличивай. Ты же не такая трусишка.

ЛЕЙЛА. Пожалуйста, Махмуд, поклянись, что покажешь.

МАХМУД. Хорошо, родная, так и быть, покажу.

ЛЕЙЛА. Честное слово?

МАХМУД. Честно… (Делает знак, чтобы молчала.) Тихо, они идут сюда. Давай, лучше за валун тот спрячемся, здесь небезопасно, если зайдут. (Снова прячутся за валун.)

Появляются Шейх и Идрис. Ходят туды-сюды, ищут.

ШЕЙХ. Что-то здесь я никого не вижу, а ты уверял меня, что он уже ждёт нас.

ИДРИС. Да, здесь нет никого…

ШЕЙХ. Ну, где твой Шамиль?.. Где он?.. Я тебя спрашиваю, где?!

ИДРИС. Не знаю, командир. Он обещал встретить нас здесь, в этой пещере, показывал его мне.

ШЕЙХ. Лучше бы он дорогу в аул показал! И что теперь, куда идти нам? (Вздыхает.)  Хотели за пять дней Дагестан покорить, а тут, уже вторые сутки с одного до другого аула топчемся.  Что за край такой! Видимо, этот Шамиль твой тоже нас предал…

ИДРИС. Шейх, я ручаюсь за него головой! Шамиль свой человек!

ШЕЙХ. И ответишь, если он не придёт! Мы и так отстали от графика, а тут ещё!.. Всё к чёртовой бабушке!.. Тьфу ты!.. Прости меня, Всемогущий!

ИДРИС. Шейх, а может он начал волноваться, что нас нет, и решил пойти навстречу? И мы разминулись.

ШЕЙХ. Не понял тебя, Идрис, он где обещал ждать?

ИДРИС. Здесь, где пещера.

ШЕЙХ. Что за сомнения тогда? Мы что, в кошки-мышки играем? Сказал у пещеры – так и сиди, жди, хоть до утра! За что платили ему? Чтобы исполнял все наши приказы беспрекословно! Вы не в детском саду!

ИДРИС. Шейх, поверь мне, Шамиль верный воин ислама и знает эти места лучше всех в округе: он сын охотника. Может, задержался, никто не застрахован…

ШЕЙХ. Ладно, ладно, Идрис, подождём ещё, другого выхода нет.

ИДРИС. Тут десятки троп, кто знает, какая куда ведёт.

ШЕЙХ. В том-то и беда. Пошли.

Уходят. На сцену возвращаются Лейла и Махмуд.

МАХМУД. О Аллах!..

ЛЕЙЛА. В чём дело, Махмуд, что случилось?

МАХМУД. Сын охотника Шамиль – мой старший брат. Какой позор! (Прижимая её к себе.) О, Лейла, мой брат – предатель! Вот для чего он бегал и старался! Вот кого он собирался встречать! Ну, подлец! Будь ты проклят, брат, как ты посмел!

ЛЕЙЛА. Успокойся, Махмуд, прошу тебя, жан, ты же не виноват. И что, он придёт сюда?

МАХМУД. Они же его и ждут. Но…

ЛЕЙЛА. Что, Махмуд?

МАХМУД. К счастью, его не будет. (Задумался.) Что же делать?

ЛЕЙЛА. Ты уверен, что брат не придёт?

МАХМУД (усмехнувшись, радостно). Аллах сам с ним рассчитался. Он ещё утром сорвался со скалы и его отвезли в больницу. Я так переживал за него, а теперь… (улыбается) теперь радуюсь. Надо же, вместо него мы оказались здесь. Как хорошо, что ты уговорила меня.

ЛЕЙЛА. Если бы я знала…

МАХМУД. Ты молодец, Лейла! И я обещаю, что смою позор с имени отца, что нанёс ему старший сын.

ЛЕЙЛА. Ты что задумал?.. Я боюсь, Махмуд, мне страшно!..

МАХМУД. Не бойся, Лейла, прошу тебя, держись! Они не увидят наших слёз, будь крепкой, иначе…

ЛЕЙЛА. А что мы можем сделать? Их же сотни и у них оружие!

МАХМУД. Зато у нас земля родная под ногами, и родные горы за спиной. Слушай меня, Лейла, и делай всё, как я тебе скажу, и, пожалуйста, не бойся ничего. Мы в ответе как за аул, так и за честь свою и жизни. (О чём-то шепчет ей и она кивает головой.)

ЛЕЙЛА (хватаясь за грудь). Ой!..

МАХМУД. Ты сможешь, Лейла!

ЛЕЙЛА. Мне за тебя страшно, милый…

МАХМУД (улыбается). А за меня не бойся, я выкручусь. Это наши горы, они помогут нам. Всем страшно, Лейла, но другого выхода нет. Что делать, мы не хотели этого, они сами пришли.

ЛЕЙЛА. Будь они прокляты, сволочи!

МАХМУД. И будут – мы схороним их в ущелье, под грудами камней. И Дьявола Всевышний наказал, за то, что не уважил человека.

ЛЕЙЛА (вздохнув). Побьём их камнями, значит?

МАХМУД. Да, только так я смою грехи брата. А за меня, родная, не переживай, я стану невидимкой, укрывшись в нище у подножья. Ты только соберись с силами, потерпи немного. (Обняв, целует.) Нам ещё жить и жить.

ЛЕЙЛА. Хорошо, любимый. Да поможет нам Аллах!

МАХМУД. Аминь! (Подмигнув, с улыбкой.) Ну что, выходим на тропу? Ты как, готова?

ЛЕЙЛА. Да, дай мне ещё минуту.

Они ещё за валуном. Появляется Шейх, нервно ходит по сцене.

ШЕЙХ. Обыщите мне всю пещеру! Найдите мне Шамиля! Достаньте его хоть из-под земли! Без него нам не взять «Орлиное гнездо! Будь он проклят! Ну, что стоите, вперёд, обыщите каждый угол, найдите его!

 

Из-за валуна выходят Лейла и Махмуд.

 

МАХМУД. Салам алейкум!

ШЕЙХ. Ваалейкум ассалам! (Смотрит на них с удивлением.)

МАХМУД. Наконец-то вы пришли, мы давно ждём вас. Извините, мы заснули в ожидании и только что проснулись от шума.

ШЕЙХ. Вы кто? (Фонарём светит в лицо Махмуда.) Вы Шамиль?

Подходит Идрис.

ИДРИС. Нет, Шейх, это не Шамиль.

МАХМУД. Да, я не Шамиль – я его брат Махмуд. А это – сестра наша Лейла.

ЛЕЙЛА (кивает головой). Здравствуйте. Мы ждали вас.

ИДРИС. А где сам Шамиль?

ШЕЙХ. Почему он прислал вас?

МАХМУД. Он не мог, вчера была перестрелка и его тяжело ранило.

ШЕЙХ. Что за перестрелка?

МАХМУД. За ним пришли люди с органов, он оказал сопротивление и стал убегать…

ИДРИС. И что… его поймали?

МАХМУД. Слава Аллаху, нет, ему удалось уйти, но… (Вздохнув.) Он очень тяжёлый, хоть и в безопасности.

ИДРИС. Как же они его вычислили?

ЛЕЙЛА. Он вёл агитацию, наверное, кто-то пожаловался.

МАХМУД. Он приказал нам идти к пещере и встретить вас.

ШЕЙХ. Встретить и всё?!

МАХМУД. Нет, он сказал, что о дальнейших шагах будет распоряжаться сам Шейх.

ЛЕЙЛА. И чтобы мы беспрекословно исполняли все его приказы.

ШЕЙХ. А почему мы должны вам верить?

МАХМУД (пожимая плечи). А какой смысл нам обманывать? Да и зачем мне надо было плестись сюда, да ещё с сестрой?

ШЕЙХ. Да кто вас знает, столько сюрпризов за одни сутки, что не знаешь, кому и верить.

ИДРИС (освещая фонарём поочередно лица Махмуда и Лейлы). Хотя… Шейх, этот парень очень похож на Шамиля. Правда, вот сестра какая-то другая.

МАХМУД (весело). А девчонки они всегда другие.

ШЕЙХ. А за вами не могли следить?

ИДРИС. Никто не видел, как вы шли сюда?

МАХМУД. Да нет, что вы! Брат нам всё объяснил, насколько всё серьёзно.

ШЕЙХ. И… что он сказал?

ЛЕЙЛА. Что от того, как мы справимся с заданием, зависит будущее.

МАХМУД. Мы шли окружными тропами, через ущелье смерти, там не выставлен наряд милиции.

ШЕЙХ. Что за ущелье смерти?

ИДРИС. Шейх, не помню что, но Шамиль говорил про это ущелье.

ШЕЙХ. А ментов много?

МАХМУД. Да, порядочно, но их можно обойти. И, заняв удобную позицию, расправиться с ними в два счёта.

ШЕЙХ. Ты что-то больно шустрый, малый…

МАХМУД. Это Шамиль всё продумал.

ИДРИС. Шамиль охотник ещё тот, знает своё дело.

ШЕЙХ. Говори, что за план?

МАХМУД. Если выйти к аулу через ущелье смерти, возьмём аул без боя, а менты – будут как на ладони, камнями можно закидать. Главное, захватить аул и въезд, а по волчьим тропам далеко не убежишь.

ШЕЙХ. А что, в аул только одна дорога ведёт?

МАХМУД. Да, и такая, что двум машинам не разъехаться.

ИДРИС. Ты уверен, что нам это удастся?

МАХМУД. По этой тропе одни охотники ходят, да члены нашей семьи – и всё.

ШЕЙХ. И ты сможешь нас провести?

МАХМУД. Отец может, я нет. Поэтому, отец с нетерпением ждёт Лейлу, чтобы спуститься в ущелье смерти, куда мы и должны спешить, как только сестру отправим в аул, оповестить отца.

ИДРИС. А может, Махмуд, ты сам проведёшь нас в аул?

МАХМУД (отрицательно вертит головой). Нет, об этом не может быть и речи!

ШЕЙХ. Почему?

МАХМУД. Что? Ночью? В аул? Через ущелье смерти? Одни, без отца?! Да вы что – это же верная смерть! Мы там днём с огнём запутаемся, не то, что ночью! Вы ещё ущелье смерти не знаете! Чего бы они там наряд не стали выставлять?

ИДРИС. Неужели всё так сложно?

МАХМУД. Только отец и Шамиль знают эти лабиринты, чтобы сунуться туда ночью.

ШЕЙХ. А сестра как сможет пройти в аул, когда охрана такая?

ИДРИС. Если её поймают…

МАХМУД (весело перебивая его). Она же девчонка! Даже если и заметят, задерживать не станут, проверять и отпустят. Отец всё продумал. (Вздохнув.) Нам очень нужны деньги…

ШЕЙХ. Ну, смотри! Если обманете – никого не пощажу! Камня на камне не оставлю!

МАХМУД. Я отца ещё ни разу не подводил, не надо с нами так…

ИДРИС. Ты что, Шейх? Это же брат Шамиля, а Шамилю я верю как себе.

ШЕЙХ. А я уже боюсь кому-то верить! Проклятый край! Знал бы, не полез бы ни за что!

ИДРИС. Шейх, кинжал у меня острый. (С улыбкой потрепав по плечу Махмуда.) Если что, сам его зарежу. Ислам для меня выше всего.

МАХМУД. Дядя Идрис, я поводу не дам, чтобы оголили вы кинжал. За брата жизнь готов отдать я! Я и в сестре ничуть не сомневаюсь. Она скорей с собой покончить, чем на отца навлечь позор.

ИДРИС. Молодцы! Держитесь до конца, и Аллах зачтёт вам все труды.

МАХМУД. Слово старшего – закон. С детства он для нас примером был.

ИДРИС. Так и должно быть, не подводи его.

МАХМУД. Никогда! Аллаху акбар!

БАНДА. Аллаху акбар!

МАХМУД. Великий Шейх, надо спешить: отец давно нас ждёт.

ШЕЙХ. А брат вам имя не назвал, кого должны вы встретить?

МАХ МУД. Имя?.. Дядя Идрис…

ИДРИС (улыбается, разглядывая всех). А ведь правда, я и не подумал…

ШЕЙХ. Ах да, да, конечно… Кого ещё мог бы он назвать, как не друга, верного себе.

ИДРИС. Ну что, Шейх, и вправду, пора выдвигаться.

ШЕЙХ. Да, ты прав, мой верный воин, давно пора. Веди нас, Махмуд-бек.

ИДРИС. Куда идти, Махмуд? Теперь за всё перед Аллахом, держать ответ тебе.

МАХМУД. Пусть сестра спешит в аул, а нас с вами ждёт ущелье смерти.

ИДРИС. Ты так сказал, аж жутко стало мне.

МАХМУД. Ущельем этим нас в детстве всех пугали. Но сегодня нам оно дарит путёвку в жизнь… (Лейле.) Спеши сестра к отцу, скажи, что час настал, и сын с отрядом ждёт в ущелье смерти.

ЛЕЙЛА. Да, всё сделаю, родной, как ты сказал, не сомневайся. Отец придёт, пока вы доберётесь.

МАХМУД. Ты справишься, я верю. Не только мне поможешь ты – ты всех спасёшь.

Лейла уходит.

ШЕЙХ. Ну что, верные мои джигиты, давайте за Махмудом. Да поможет нам Аллах!

БАНДА. Ин-ша-аллах!

Все уходят. Через некоторое время возвращаются, жутко озираясь по сторонам. Махмуд уверенно идёт впереди, прислушиваясь к каждому звуку.

 

МИКАИЛ. Какой страшный место! Какой ужасный гора!

ВАХА (Махмуду). Слушай, братишка, почему ущелью дали такое название? Ущелье смерти – у, как жутко! (Передёргивает плечи.)

МАХМУД. Говорят, если в ущелье войдут неверные – люди, предавшие себя дьяволу, - оно не выпускает их обратно.

МИКАИЛ. Объясни, не понимаю.

ВАХА. Что с ними происходит?

МАХМУД. Они навечно остаются в ущелье, превратившись в камни. И чем больше таких – тем уже становится ущелье.

ВАХА. И что, эти камни вокруг…

МАХМУД (весело).  Да, ты правильно подумал, эти камни все – тела неверных…

ВАХА. Хм… (Улыбается.) Ах ты шутник…

МИКАИЛ. Это сказка?..

ВАХА. Не сказка – легенда.

МАХМУД. Не знаю, братья мусульмане, но говорят, что во время войны Шамиля с Россией, царская армия потеряла здесь лучших воинов.

МИКАИЛ. Они здесь умирать?

ВАХА. Что, их всех убили?

МАХМУД. Нет, они превратились в камни и остались лежать здесь, навечно. Сейчас, по ним мы и ходим.

ВАХА (жутко посмотрев под ноги, чуть не перекрестившись). О, Всевышний!..

Все смеются. Появляется Шейх, смех прекращается.

МИКАИЛ. Какой ужасный история… Вай-вай-вай!

МАХМУД (обращаясь к Шейху). Предупредите всех, чтобы вели себя тихо.

ШЕЙХ. Да, конечно. (Подняв руку, устанавливает тишину.)

МАХМУД (обращаясь ко всем). Запомните, воины, стрелять здесь нельзя, ни в коем случае, а то – не дай Аллах!..

ВАХА. А если…

МАХМУД. Никаких если…

ШЕЙХ. Объясни?

МАХМУД. Мой Шейх, если кто выстрелит, случится камнепад, и все мы будем заживо погребены под эти камни. Кто знает, с царским отрядом так и случилось, а люди потом сочинили легенду. (Остановившись, поднимает руку.) Всё, мы пришли, это и есть ущелье смерти.

Тишина.

ШЕЙХ (озираясь по сторонам). Скажи, отца ещё долго ждать?

ИДРИС. А то здесь не так уж и приятно, как на вулкане.

МАХМУД. Думаю, нет. По идее, отец уже должен быть здесь. (Прислушивается.) Тихо! (Доносится шум падающих камней.) Точно, это отец спускается! Пойду ему навстречу. (Подходит близко к горе.) Молодец, Лейла, ты сделала это! (Кричит.) Отец, мы здесь! А-у!.. (Прячется в нище.)

Раздаётся грохот камнепада, шум возрастает. Всю банду сковывает страх, хватаясь за голову, падают на землю. Скала обрушивается на них: с другой стороны полотна нарисована груда камней.

Комментарии закрыты.