СКАЗКА О ПОТЕРЯННОЙ ПАМЯТИ

Вячеслав  Бурмистров 

 СКАЗКА О ПОТЕРЯННОЙ ПАМЯТИ

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: 

С о л д а т. 

А к а к и  й  –  друг детства.

В а р в а р а. 

Е г о р к а – ее сын.

М а р ф у ш а – девочка-сиротка.

Б р а д о в л а с – цирюльник.  

Л ы с а я  с т а р у х а – знахарка. 

 

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

 

КАРТИНА ПЕРВАЯ

 

    Вернулся  С о л д а т  в родную деревню, удивляется. Дома перекосило, крыши дырявые, заборы

на земле, а народ – хохочет, песни поет, хороводы по деревне водит.

С о л д а т. Здравия желаем, земляки! Праздник, что ли, какой?

Обступил народ солдата, разглядывают. Близко никто не  подходит.

Что глядите, как ребятня на крапиву? Живого солдата не видели?

Н а р о д (перебивая друг друга). Надолго ль, солдатик? – А на войне страшно? – Мил

человек, дело-то к миру идёт? – Правду говорят, что лекарство есть умное для царей? – А новая изба полагается служивым?

  Мимо проходит  С т а р и к. На голове не то чалма, не то волос копна, с бородой спутана. Все разом умолкли, в пояс ему уважительно кланяются.

С т а р и к. Гостюешь, служивый?

С о л д а т. Это ты  – в  гостях. А мои штаны здесь каждый забор с малолетства помнит.

С т а р и к. Оно и видно.

С о л д а т. Одной только родни – полдеревни! (Все молчат.) Землячки, не огорчайте меня! Шурку-шалопая не признали? А ну-ка? (Поет и приплясывает.)                    

                        Бай татарин-басурман

Посадил девку в карман.

Девка голосом ревет,

Свои волосы дерет.

Свои волосы дерет,

                        Детям спать не дает!

Народ достает гребни, расчески, начинает испуганно причесываться.

С т а р и к. С кем теперь воевать собираешься, солдатик?

С о л д а т.  Ты, старичок, панику в народе не сей! К державе нынче полное уважение. 

М а л ь ч и к. Дядь, а на войне очень страшно?

С о л д а т. Всяко бывало. Как в жизни.     

Причесался народ – и в пляску-хоровод пустился, танцуют недружно и не в такт.

В а р в а р а. Надолго ль к нам, солдатик? Или мимоходом?

С о л д а т. Так точно, красавица, надолго. (Приобняв ее.) Я, чай, домой вернулся!

В а р в а р а. Отпусти, бесстыдник. 

Л ы с а я  с т а р у х а. Варька, что за знакомец? 

В а р в а р а. Впервой вижу!

В а р в а р а, отпихнув опешившего С о л д а т а, тоже пускается в пляс.

С о л д а т (старухе). Баба Ленка! Ну, если и ты не призна̀ешь…  хоть камень на шею.

Л ы с а я  с т а р у х а. Ты из какой из деревни-то?

С о л д а т. Вот те на! (Дразнит ее.) «Бабка Ленка –  лысая коленка!»

Л ы с а я  с т а р у х а (шипит). Сам ты «лысая»! Да на мне волос больше, чем у генерала медалей! И-и-ых!

С т а р у х а поправляет платок, пляшет со всеми вразнобой. С о л д а т,  достав кисет с табаком, отходит в сторону.

С о л д а т. Гляди, какие все обидчивые.

М а л ь ч и к. Дядя солдат, а пули больно пихаются?

С о л д а т. Можно и без пули так пихнуть… не поднимешься. Как звать-то?

М а л ь ч и к. Меня? Егорка!

С о л д а т. Егорка, ну-ка, к мамке пешком, шагом – марш!

Е г о р к а  прижимается к В а р в а р е.

Это что, мамка твоя? (В а р в а р е.) Эх, Варвара-краса, где ж твоя коса? Коса-то где? 

Е г о р к а. Старикашка, вон тот, всех причесывает.

Д е в о ч к а - с и р о т к а. Чтобы красиво было!

С о л д а т. Красота – дело хорошее. Ежели с умом.

Ерошит Е г о р к е  волосы.

Е г о р к а (мотнув головой). Это Брадовлас! Он парикмых… парикмех… цирюльник это!

В а р в а р а. Правильно, сыночек. 

Поправляет сыну волосы гребнем.

Д е в о ч к а - с и р о т к а. Брадовлас у нас цирюльню открыл и всех стрижет.

Е г о р к а (на сиротку). Она по-городскому стричься хочет, а баба Ленка ее не пускает!

Д е в о ч к а - с и р о т к а. А ты не хочешь, да тебя мамка заставляет!

Е г о р к а (отпихнув гребень). И не буду причесываться! Я не девчонка!

    Е г о р к а  бросается на Д е в о ч к у - с и р о т к у, та прячется за С о л д а т а. Гребешок падает,

С о л д а т  нечаянно наступает на него и ломает – все в ужасе замерли.

В а р в а р а. Зачем ты это сделал?

С о л д а т. Брось, я же нечаянно.

    Е г о р к а, увидев сломанный гребешок, ревет. Все давай его успокаивать: кто платочком обмахивает, кто конфеткой потчует, третий игрушку придумал.

Л ы с а я  с т а р у х а. Ты ребенка обидел.  

Б р а д о в л а с. Уходи, солдат.

С о л д а т. Можно подумать, яичко упало – вся  деревня сгорела.

Б р а д о в л а с  мальчонку  по голове погладил, другим гребешком причесал, тот и утихомирился.

Д е в о ч к а - с и р о т к а (С о л д а т у, шепотом). Это Брадовлас тетку Варвару обстриг. Баба Ленка говорит, что он скоро всех под одну гребенку!..

Л ы с а я  с т а р у х а (схватив ее за ухо). Ах ты, вруша Марфуша! Ты зачем на людей наговариваешь? Живо домой.

М а р ф у ш а. Не пойду!

С о л д а т (пританцовывая). То без памяти любила,

                                                  То всю память позабыла!

Эх! Сегодня угощаю! Все приходи, никого не обижу!

В а р в а р а. Пойдем домой, Егорушка.

В а р в а р а, забрав сына, уходит. 

Б р а д о в л а с  отводит  Л ы с у ю  с т а р у х у  в сторону.

Б р а д о в л а с. Про солдатика скажи. Что за птица?

Л ы с а я  с т а р у х а. Шалопай и есть. Сызмальства не люблю, за все его надсмешки! 

Б р а д о в л а с. А ты перетерпи. В милость к нему войди. И про всё мне докладывай.

Такого одним гребнем не причешешь.

Л ы с а я  с т а р у х а. Девочку-сиротку мою…

Б р а д о в л а с. Не трону. Пусть старость твою нянчит.

С о л д а т  подходит к М у ж и к у, собирающему солому.

С о л д а т. Здорово, друг Акакий! Чего глазами юлишь? И ты заходи, отпразднуем мое  возвращение!

А к а к и й. А как, куда?

С о л д а т. Как – куда? Раскудахтался! Ты, Акакий, видать, и вовсе поглупел. (Всем.) Кто позабыл – моя изба с краю, напротив березы со скворечником!

Б р а д о в л а с  вопросительно смотрит на  Л ы с у ю  с т а р у х у.

Л ы с а я  с т а р у х а. Кабы бедой не вышло.

Б р а д о в л а с. Не шипи. (С о л д а т у.) И я говорю: народу радость нужна. Праздник!

С о л д а т.  Радость… Она, старик, в душе должна быть, а не на башке. 

Б р а д о в л а с. И я про то! А то ходят по деревне немытые да  нечесаные. Говорят, служивым теперь новая изба полагается?

С о л д а т. Ежели тебе избу надо срубить, ты скажи. Я могу.

Б р а д о в л а с. Мне не надо, я за других беспокоюсь.

С о л д а т. И постричь могу. Когда припрёт,  я всё умею.

Б р а д о в л а с  поправляет народу прически.

Б р а д о в л а с. Зря ты это… Я как-никак самого Царя гребенкой по голове гладил. Хочешь, и тебя причешу?

С о л д а т. Стало быть, это ты Варьке косу-то отстригнул? 

Б р а д о в л а с.  Ну, ежели надумаешь, заходи.  Крайняя изба напротив березы со скворечником.

Уходит.

С о л д а т.  Это он про что сказал?

Л ы с а я  с т а р у х а (хихикая). В твоей избе и стрижет.

С о л д а т. Кого?

Л ы с а я  с т а р у х а (хихикая). Да всех подряд.

С о л д а т. В моей избе? Да я ему все волосенки!.. А ты чему радуешься, старая?! 

Л ы с а я  с т а р у х а.  Ничему тебя жизнь не научила.

    Все занялись каждый своим делом. Да дела-то у всех непонятные: кто камни – водой поливает, кто ветер – платком ловит, а кто и того чуднее придумал.

Не связывался бы ты с Брадовласом.

С о л д а т.  Изба моя здесь причем?

Л ы с а я  с т а р у х а. Ты геройски пропал, родичи твои – сам знаешь. Ну и порешили: чего избе пустовать?

С о л д а т. Это мой дом, родительский! Диспозиция ясна?

Л ы с а я  с т а р у х а. Молодой еще, выстроишь. Старичок на таких верхах дружбу водит, лучше и не суйся!

С о л д а т.  А я круго̀м, шагом – марш, значит?

А к а к и й  пытается причесать  С о л д а т а.

А к а к и й. Солдатик!

С о л д а т.  Какой я тебе «солдатик»?! Ты, Акакий, в своем  уме? Я твой друг! С детства! Я тебя из проруби вытащил, чуть от кашля-чахотки не помер, а ты меня узнавать не желаешь?

А к а к и й. Нету у меня друзей, солдатик.  

С о л д а т. Да, ребята! У вас тут беда с головами немалая, как я погляжу.

Л ы с а я  с т а р у х а. Что? Не помнят тебя никто?   

С о л д а т.  Ты-то помнишь.

Л ы с а я  с т а р у х а. Через это и страдаю.(Тряхнув головой.) Эх, головушка моя бедовая!

    Со старухи падает парик, она, и правда, – лысая. М а р ф у ш а, машет платком, словно пытаясь остудить старуху. Та выхватывает платок, быстро повязывает себе на голову.

С о л д а т (смеется). Баба Ленка! Да ты никак опять без кудрей осталась?

Л ы с а я  с т а р у х а (шипит). Я хоть и лысая, зато при уме!

С о л д а т. А «гнездо» на голове откуда?

Л ы с а я  с т а р у х а. Птицы принесли. Может, ты себе новую избу срубишь? Еще

лучше?

С о л д а т. А ночевать где я стану, у тебя?

Обступил народ  С о л д а т а, слушают.

Подругу, зазнобушку мою, как подменили! Друг околесицу несет! Позабыли – ровно и не было меня! Кто ж так постарался над вами, а?

    Огляделся  С о л д а т, а глаза у всех  – чужие, незнакомые. Мало того, что все причесаны на

диковинный манер, так норовят и его каждый своим гребнем по волосам зацепить.

С о л д а т  (кричит). Вы чего тут, эй?.. Совсем умы потеряли от безделья? 

Надел  С о л д а т  шапку – все сразу от него отстали, прежними делами занялись.

А к а к и й. Огоньку не найдется?

С о л д а т. Крыши дырявые, заборы на земле… (Дает спички.) Ураган, что ли, прошел?

А к а к и й.  Чайку бы попить горячего.

    А к а к и й, обложив соломой колодец, пытается поджечь. М а р ф у ш а  скачет вокруг и машет на огонь платком.

М а р ф у ш а.   Гори-гори ясно,

                           Чтобы не погасло!

С о л д а т. Эх, беда!

    С о л д а т  отнимает у  А к а к и я  спички,  тушит и разбрасывает солому. Обиженный  А к а к и й  отходит в сторону, причесывается.

С о л д а т (отбирая гребень). Угомонись! А то совсем без волос останешься. 

А к а к и й (его трясет). Отдай, ну… пожалуйста, отдай… 

                     С о л д а т  выбрасывает гребень. М а р ф у ш а  не успевает его поднять, как на нее набрасывается

А к а к и й. Их разнимают, возвращают гребень А к а к и ю.

С о л д а т. На, чешись.

А к а к и й.  Ты это, солдатик, как тебя… спасибо…

Л ы с а я  с т а р у х а (М а р ф у ш е). Я тебе дома свой гребень дам. (С о л д а т у.) А ты, коли себя не жалко, Варвару вон пожалей.

    К колодцу подходят  В а р в а р а  с пустым ведром, за ней  Е г о р к а. Набрав из колодца воды, поливают огромный камень-валун.

С о л д а т. Варюха, может, помощь нужна?

В а р в а р а. Сами справимся.

С о л д а т.  Егорка, как житье-бытье? Хочешь, я тебе большую саблю выстругаю?

Е г о р к а (поливая камень). Это чтобы он быстрее вырос.

С о л д а т.  Камень «вырос»? Как это?

В а р в а р а. Сейчас – камень. Зимой будет горка.

М а р ф у ш а  скачет вокруг и машет на камень платком.

 

М а р ф у ш а. Вверх, до неба! Вверх, до неба! 

В а р в а р а. С горки-то всё веселей.

С о л д а т. Что – веселее?

В а р в а р а. На санках кататься. Детишкам.

С о л д а т (теряя терпение). Какие санки, лето на дворе!

В а р в а р а. Ты, если не понимаешь, отойди и не мешай.

С о л д а т  отбирает ведро и обливает  В а р в а р у  водой.

С о л д а т. Охолони-ка маленько.

В а р в а р а. Дурак ненормальный! (Пытается расчесать мокрые волосы.) Откуда ты только взялся на нашу голову?

С о л д а т. Совсем всё позабыла?  

С о л д а т  отбирает у нее гребень.

В а р в а р а (ее начинает мелко трясти). Чего ты хочешь?

С о л д а т. Мальчонка – чей?

В а р в а р а. Мой.

С о л д а т. Отец кто?

В а р в а р а (кричит). Отдай гребень!

С о л д а т.  Говори, что за беда вас одолела, я ведь не отстану. 

В а р в а р а. Я тебе потом, после всё расскажу!

С о л д а т (с угрозой).  Гребень сломаю.

В а р в а р а. Появился убогий старичок, назвался Брадовласом… 

С о л д а т. Почему – убогий?

В а р в а р а. Волосы у него туда-сюда… Из бороды наверх растут, в самое темя, и обратно. Ну и пожалели. Одни приютят,  другие покормят. А он за это и причешет, и подстрижет. Раньше-то одни хлопоты-заботы, а теперь хорошо… Отдай гребень?

С о л д а т. Что – хорошо?

В а р в а р а. Появится какая забота, причешешься – и нет её. И жить сразу легче.

С о л д а т. Поди, всех уже причесал? Старичок ваш убогий?

В а р в а р а.  Марфуша осталась. Гребень!!

С о л д а т  отдает гребень. В а р в а р а, причесавшись, успокаивается.

(Радостно.) Узнала я тебя! Ты… из дальнего Заречья, тетка у тебя там.

С о л д а т.  Да нет, здешний я. А помнишь, как в детстве коза на веревке бегала – и тебя к дереву примотала? А песню, тоже не помнишь? Мамка твоя пела. (Напевает.)

Тишина в лугах, в лесах,
Звезды ходят в небесах,
И дудит им во рожок
Тихий месяц-пастушок.

В а р в а р а (снова причесываясь). Красивая, я бы запомнила. Пойдем, Егорушка.

В а р в а р а  с сыном  уходят.

С о л д а т.  Я этого «убогого» на ладонь посажу, а другой прихлопну!

Л ы с а я   с т а р у х а  тут как тут, ровно из-под земли выросла.

Л ы с а я  с т а р у х а. Об чем речь? 

С о л д а т. Я вашей нежити парикмахерской – баталию объявляю. 

Л ы с а я  с т а р у х а. Ты думай, потом в ладоши хлопай. (Шепотом.) Отступись! Вся нежить у него с руки ест! Банник-страхолюдина – и тот против него молчком.

С о л д а т. Какой еще Банник?

Л ы с а я  с т а р у х а. В бане твоей живет. Такую власть забрал, спасу нет. После захода солнца и не суйся! Кого не залюбит, на печь-каменку затащит и кожу сдерет. В бане такое нынче творится!.. Так что угомонись, и успокойся.

С о л д а т.  В моей бане – нечисть?!

К ним подходит А к а к и й.

Еще поглядим, кто кого причешет, а кто без волос останется. Да, Акакий?

Л ы с а я  с т а р у х а. А мне плешивой одинаково.

С о л д а т. Акакий, будем военный совет держать.

А к а к и  й. Кого задержать? 

С о л д а т. Глянь, старая, что из дружка смастерили! А что с Варварой сделали? А из детишек что вырастет, ты головой не думала?

Л ы с а я  с т а р у х а. Никто их волоком не тащил. Сами под его гребень встали.

С о л д а т. Сами – не сами… Он людей памяти лишил!  Вон, полдеревни родни – и ни один меня не признал!

Л ы с а я  с т а р у х а. И что?

С о л д а т. Тебе «одинаково», а народ – надо из беды вызволять.

Л ы с а я  с т а р у х а. А ему это надо? (На  А к а к и я.) У друга спроси!

    С о л д а т  ерошит  А к а к и  ю  волосы, тот в ответ. Между ними возникает будто игра: кто кому волосы сильнее взлохматит. Л ы с а я  с т а р у х а  пытается остановить баловство.

С о л д а т.  Акакий, ты со мной?

А к а к и  й.  Как скажешь. А чего делать?

С о л д а т. С Брадовласом биться!

Л ы с а я  с т а р у х а (испуганно). Погодь! Так уж и биться? Зачем биться?

А к а к и  й  (С о л д а т у). Где-то я тебя… прежде видел. 

С о л д а т. Вспоминай!

Л ы с а я  с т а р у х а (лицемерно). Ой! Гребешочек!.. Глянь, не ты, Акакий, обронил?

А к а к и  й.  Может, и я…

А к а к и  й  радостно хватает гребень, как ребенок новую игрушку, и быстро причесывается.

(С о л д а т у.) Вспомнил!

С о л д а т. Ай да Акакий!.. 

А к а к и  й. Я тебя у колодца сегодня вида̀л.

С о л д а т (разочарованно). Ну, хоть что-то…

Л ы с а я  с т а р у х а. С Брадовласом не сила, там хитрость нужна. Притопаешь к нему, и чего? Вон из моей хаты, супостат?

С о л д а т (ёрничая).  Нет, останься заместо отца родного. (Кричит.) Взашѐй! В пинкѝ его выгоню!

Л ы с а я  с т а р у х а. Брадовлас уйдет, а народ?.. Дураком останется?

С о л д а т. Тогда я не знаю.

Л ы с а я  с т а р у х а. Ты разведай сперва, что да как. Узнай, где сила Брадовласова упрятана. А уж потом ладошами хлопай.

С о л д а т. Тогда план такой…

Высовывается  М а р ф у ш а, видно, что она подслушивала.

М а р ф у ш а. Не верь ей, дяденька солдат! Она на помеле летает!

Л ы с а я  с т а р у х а (хихикает). Ах ты, вруша-Марфуша! Я ей сказки рассказываю, а она вон чего…

М а р ф у ш а. У тебя волосы на голове и те не свои!

Л ы с а я  с т а р у х а. Пойдем, Марфунюшка, домой. Растрепалась ты что-то.

Л ы с а я  с т а р у х а  уводит  недовольную М а р ф у ш у  домой.

С о л д а т. «Волосы… и те не свои». Вот и лазеечка в заборе.

А к а к и  й. Где?

С о л д а т. Надо, чтоб на мне тоже волосы фальшивые были. Тогда никакие ножницы не страшны… Акакий, а давай заново задру̀жимся? 

А к а к и  й. А как?

С о л д а т. Придется постараться.

Вбегает М а р ф у ш а  с корзинкой.

М а р ф у ш а. Гляди, раз не веришь, вот! Конский волос и смола. И на голове у бабки Ленки – то же самое!

С о л д а т.  Ах ты, умница-разумница!  Это же то, что мне надо.

А к а к и  й. Зачем?

С о л д а т  голову смолой намазал – конские волосы к своим приклеил.

С о л д а т. А бабка где?

М а р ф у ш а. Приболела, говорит.

С о л д а т. Хочу сюрпризец кое-кому сделать. (Крутит головой.) Ну, как?

М а р ф у ш а (восхищенно).  Ух ты! Как свои. Всё, я к бабке Ленке, а то она вредная, когда болеет.

С о л д а т. Про волосы пока молчок. Это будет наша Секретная Тайна.

М а р ф у ш а. Никому, молчок.

М а р ф у ш а  уходит.

А к а к и  й.  А хочешь, я тоже?

С о л д а т. Что – тоже?

А к а к и  й. Из проруби тебя вытащу.

С о л д а т (вздыхает). Очень хочу. Только еще рано.

А к а к и  й (вздыхает). Ну да, лето.   

С о л д а т.  Как думаешь, Марфуша не проболтается?  (А к а к и  й  пожимает плечами.) Гренадёры, ведро на пле-чо! За мной, на неприятеля, ползком-наскоком – марш!

КАРТИНА ВТОРАЯ

    Заходит С о л д а т  в родную избу: М а р ф у ш а  подметает пол, Б р а д о в л а с  раскладывает ножницы да гребни, каких  С о л д а т  и не видывал.

Б р а д о в л а с  (М а р ф у ш е). Иди, погуляй.

М а р ф у ш а. Бабка Ленка велела, чтоб чисто было…

Б р а д о в л а с. На̀ тебе гребешок новый, иди.

М а р ф у ш а  (С о л д а т у). Тс! Молчок.

М а р ф у ш а  уходит.

С о л д а т. Вот, надумал зайти.

Б р а д о в л а с. Заходи, раз надумал.                           

С о л д а т (прислушиваясь). Шумнуло что-то за печкой.

Б р а д о в л а с. Кошка приблудная, из жалости держу. Ну, с чем явился-пожаловал?

С о л д а т. Я вокруг этой печки пацаном ягнят гонял. Один беленький, другой черненький. Как ты да я! (Направляясь к печке.) Может, это наша Мурка?

Б р а д о в л а с. Нет, это на чердаке что-то… там, наверху!

С о л д а т. Схожу-погляжу. (Поднимается на чердак.)

Из-за печки появляется  Л ы с а я  с т а р у х а, злобно хихикает.

Б р а д о в л а с. А ты чего хрюкаешь? Чуть не испоганила всё!

Л ы с а я  с т а р у х а. Это я, Хозяин, так радуюсь. Ты ж всех моих врагов попричесал,  всю эту деревенщину. (Кудахчет.) У курей нынче и то больше мозгов.

Б р а д о в л а с. В детях их сила, все их корни. А корни – рубить надо! Девчонку свою сегодня приведешь.

Л ы с а я  с т а р у х а. Я ж угодила тебе, всё выведала, доложила. Ты обещал сиротку не трогать.

Б р а д о в л а с. Тут или всех под корень, или… (Смеется.) Я б и тебя обстриг, да нечего.

Л ы с а я  с т а р у х а (шипит). Не смей потешаться надо мной! У самого волосы из бороды в башку растут! Себя обстриги!

Б р а д о в л а с. В волосах – вся моя сила. (Спохватившись.) Ох, зря я… Ладно, не шипи. Так и быть, приведешь Марфутку завтра. Пусть побегает, завтра подстригу.

Л ы с а я  с т а р у х а. Аукнутся тебе мои слёзки. 

Л ы с а я  с т а р у х а, погрозив пальцем, уходит.

С чердака спускается С о л д а т.

Б р а д о в л а с. Ты, служивый, не держи зла на старика. Желаешь, хоть прямо щас съеду, и живи. Я ж всё понимаю.

С о л д а т. А косу у Варьки зачем срезал? Такая была коса.

Б р а д о в л а с. И я ей… куды ж тебе без косы, дуреха? Нет, хочу по-городскому, и все! Хочу, чтоб Шурка мой наглядеться не мог! 

С о л д а т. Чего ж она меня узнавать не желает?

Б р а д о в л а с. Обидно ей. Пришел ты, и что доброго сказал? Ты ее новой красы даже не заметил.

С о л д а т. А Акакию? А народу, что я худого сделал?

Б р а д о в л а с. Язычок у тебя хуже бритвы. А народ у нас, сам знаешь, досаду долго помнит. Он, как ребенок, без тятьки с ремнем – никуда! Хочешь чайку с наливочкой? Или в баньке попариться?

С о л д а т  резко встает с кресла, куда его незаметно, за разговором усадил и уже приготовил к стрижке Б р а д о в л а с.

С о л д а т. Красиво поешь, старый соловей... да и я тебе – не Акакий.

Б р а д о в л а с (любуясь им). Весь в батьку сынок… Я про Егорку. Просто твоя копия, даже волосы как ты поправляет.

С о л д а т  чуть мимо кресла парикмахерского не сел.

А ты не знал? Так все знают.

С о л д а т. Врёшь.

Б р а д о в л а с. Какое семя посеяно, то и всходы даёт.

С о л д а т. Говори яснее!

Б р а д о в л а с. Ты лучше Варьку спроси. Стричь-то по-городскому или по-военному?

С о л д а т (оглядываясь). А что за нежить у тебя… в моей бане поселилась?

Б р а д о в л а с (смеется). Огонь и воду прошел, а всё старушечьим сказкам веришь.

С о л д а т. Оброс я. Не по уставу.

Б р а д о в л а с. Сей момент! Так причешу, что твоя Варвара просто ахнет. 

С о л д а т  садится в кресло. Б р а д о в л а с  ходит вокруг, пританцовывая, колдует над волосами с ножницами. Волосы не свои – конские, а все равно слипаются глаза у  С о л д а т а. И снится ему СОН: будто летают вокруг огромные ножницы, гребни, грабли, и все так и норовят его причесать.

Б р а д о в л а с. Непокорный волос пошел, всё по-своему вихрится. Не то, что в наше время. Ничего, скоро всех причешу!

С о л д а т (пытаясь встать).  Изба плывет, как по реке… не помню, где я…

Б р а д о в л а с. Еще две прядочки, и вспомнишь. Ну-ка, наклони головушку.

Врывается чем-то очень расстроенный  А к а к и й, подбегает к  С о л д а т у, трясет его.

А к а к и й. Вставай, это… солдатик! Скорее!  

Б р а д о в л а с. Пшел вон, недоумок!

С о л д а т  схватил  Б р а д о в л а с а  за руку с ножницами – и очнулся.

С о л д а т.  Стриги, старик. Не останавливайся.   

А к а к и й. Бегом, утопнет же!

Б р а д о в л а с. Чтоб ты захлебнулся, чуть ножницы не сломал! 

С о л д а т (А к а к и ю). Ты мешаешь.

А к а к и й. Егорка там… В колодце!

С о л д а т  пытается резко встать, падает, снова встает, отпихнув Б р а д о в л а с а, идет к двери.

С о л д а т. Уйди, старик, зашибу.

С о л д а т  с  А к а к и е м  оказываются на улице, Б р а д о в л а с  подглядывает.

А к а к и й. Там Егорка… гребень уронил, в колодец… мой гребень…

С о л д а т (схватив за грудки). Не помню никакого Егорки. И тебя первый раз вижу, уйди. Никого не знаю!

А к а к и й. А говорил, мол, из проруби меня вытащил… Я – Акакий...

С о л д а т. Ой, не могу! (Падает от смеха.) Что я, дурак? Зимой в холодную воду лезть. Эх ты, некумека!

А к а к и й. Пойду-ка я Варвару позову.

С о л д а т. А она тебе кто?

А к а к и й. Эх, гребень жалко… Варвара! (Убегает.)

Б р а д о в л а с  оглядывается, подходит к  С о л д а т у, который пытается встать в полный рост.

Б р а д о в л а с. Ослаб?

С о л д а т. Ноги не свои, голова, как ядро чугунное. Пособѝ!

Б р а д о в л а с. Бросил тебя дружок.

С о л д а т.  Нету у меня друзей. Никого нет. Лучше подняться помоги… и водички, коли не жалко, вынеси… 

Б р а д о в л а с. Поди да возьми.

Легонько толкает  С о л д а т а, тот снова валится в придорожную пыль.

М-да. Жѝла в тебе, видать, некрепкая. Не боец.

С о л д а т. Не знаю, как тебя звать-величать… 

Б р а д о в л а с. Я теперь Хозяин тебе, так и зови. Что скажу, то и делай.

С о л д а т. Сделаю, Хозяин… водицы дай!

Б р а д о в л а с (улыбаясь). Пыль стряхни с сапог – тогда получишь. 

С о л д а т  вытирает пыль с сапог Б р а д о в л а с а.

И запомни, тут все ко мне с уважением. Все счастливы, и думать ни о чем не надо! Я за всех думаю. Завтра Марфу-сиротку – последнюю! – подстригу и захозяйничаю по всей губернии. 

С о л д а т.  Хозяин… мне бы воды…

Б р а д о в л а с. На, причешись пока. (Бросает гребень.) Да гляди не сломай и не потеряй! Не то накажу. Понятно?

С о л д а т.  Да, господин-хозяин… покорнейшее благодарим…

Б р а д о в л а с. Пшёл на колодец. И смотри, каждый твой шаг – мне доложат. (Уходит.)

С о л д а т,  с трудом поднявшись, сделал вид, что причесался, и быстро засеменил прочь. 

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Вечер. С о л д а т  идет, видит у колодца Е г о р к у, который пытается что-то выловить ведром.

С о л д а т.  Чуть память вместе с волосами не потерял. Спасибо Акакию… считай, из проруби меня вытащил. (Е г о р к е.)  Эй! Мне бы воды напиться, сынок.

Е г о р к а. Не мешай.

С о л д а т. А ты чего такой серьезный? Случилось чего?

Е г о р к а. Не видишь, дело делаю.

С о л д а т. Давай я помогу? А то как выскочит Водяной!

Е г о р к а. Тьфу ты, чуть ведро не выронил. Вон, видишь, гребень блестит. Попробуй подцепить. А то дядька Акакий мамке нажалуется.

С о л д а т. Давай!

Берет ведро,  пытается поймать гребень.

Он что, Акакий этот… твой папка?

Е г о р к а.  Нет, мой геройски пропал.

С о л д а т (чуть не выронив ведро). Живой я.

Е г о р к а. Ты-то причем?

С о л д а т. И то правда…

Е г о р к а. Ты зачем мою мамку обидел?  

С о л д а т  набирает воды из колодца, пьет. Е г о р к а  достает свой, детский гребешок, причесывается.

С о л д а т (отбирая гребень).  Это уж дудки!  

Е г о р к а. Здесь все добрые и веселые. А ты пришел – злой! Мамку водой облил, на меня орешь! Уходи.

С о л д а т.  Гонишь? А я думал, что домой пришел. А дома-то и нет. Не нужен никому.  

Е г о р к а. Гребень отдай.

С о л д а т. А знаешь, почему все развеселые да хороводами ходят? (Держит гребешок над колодцем.) Потому что причешут голову дрянью всякой, а потом себя – не помнят! Добрые, говоришь? Вон, ставни позакрывали, ни один не вышел! Запомни, сынок. В поле – две воли: чья сильнее.

Е г о р к а. Чего?

С о л д а т  протягивает сыну гребешок, но не отпускает.

С о л д а т (заговорщицки).  Егорка, мне лазутчик нужен. Как думаешь, на кого тут положиться можно? Есть такие?

Е г о р к а. Меня возьми. 

С о л д а т. А как же мамка?

Е г о р к а. А мы ей не скажем.  

С о л д а т. Только про гребенку придется пока забыть. Осилишь такое? Тс! Мамка идет. (Возвращает гребешок.) Молчок?

Е г о р к а. Губы на крючок.

                  С о л д а т  залезает с ведром на камень-валун, поливает его водой. Входят  В а р в а р а  с  А к а к и ем. 

В а р в а р а (на сына). Ты зачем гребень утопил дяде Акакию?

А к а к и й.  Может, его как-то ведром подцепить?

Е г о р к а. Я пробовал.

В а р в а р а  (С о л д а т у). Эй, красавчик! Как там, дождя не видать?

С о л д а т. А ты никак на покос собралась?

В а р в а р а. Ведро подай.

С о л д а т. А ты возьми.

В а р в а р а. А ты спустись!

С о л д а т. Ну, ежели поцелуешь…  

В а р в а р а. Ага, граблями по спине! (Сыну.) Утопил гребень? Доволен?

Е г о р к а (покосившись на  С о л д а т а, протягивает А к а к и ю свой гребешок). Возьми пока этот, дядя Акакий... Он даже лучше.

А к а к и й. Достанешь мой, назад сменяемся.

А к а к и й  берет гребень, вбегает вся взъерошенная М а р ф у ш а.

М а р ф у ш а  (С о л д а т у). Ты где разгуливаешь? Бабка Ленка тебя обыскалась!

С о л д а т (поливая камень). Это чтобы он к завтрему вырос. Вверх, до неба!

М а р ф у ш а. Камни не растут, слазь. 

С о л д а т. Полью – вырастет о-го-го! Еще будешь с нашим Егоркой с горки кататься.  Да, Варвара? 

М а р ф у ш а. Слезай, бабка Ленка ждет.

С о л д а т (показывая). У меня теперь тоже гребень есть! 

М а р ф у ш а. Подумаешь! У меня красивее.

С о л д а т. Померяемся?

Слезает с камня, они сравнивают гребни.

Твой лучше. А давай сменяемся?

М а р ф у ш а. Не, у тебя взрослый. Видишь, у твоего зубья какие? А у меня, гляди! 

С о л д а т.  Погоди, не причесывайся, дай гребень. Хотите фокус-покус?  

М а р ф у ш а. Ты не умеешь.

Е г о р к а. Хотим!

  С о л д а т  показывает фокус с Марфушиным гребнем, тот – исчезает. Все с восторгом обыскивают

С о л д а т а, ищут гребень.

М а р ф у ш а. Ой, а где он делся?

А к а к и й. А как это?          

С о л д а т. Один сарацин научил.

В а р в а р а. Ты в рукав положил, покажи!

Е г о р к а. Не, и там нету! 

С о л д а т (смеется). Дома лежит, на печке дожидается.

Все смеются.

М а р ф у ш а. Назад-то отдай.

С о л д а т. Так всё, нету его. Я назад не умею.

М а р ф у ш а. Бабка мне за этот гребень голову откусит…

Е г о р к а. Она может.

М а р ф у ш а. Я ее боюсь!  

В а р в а р а (С о л д а т у). Верни гребень девочке, фокусник.

С о л д а т (возвращает  гребень).  Живите, как хотите. (Залезает на камень.)

Эх, Варюха! Неужто ты всё про нас позабыла?  (Кричит-поет.)                

                                               Только звездам, только ночке,
                                                 В синей сини над селом..
                                                 А для нашего сыночка

                                        Сами песню мы споем.

В а р в а р а (М а р ф у ш е).  Сходи за бабкой Ленкой. Пусть-ка сама сюда придет. 

М а р ф у ш а  убегает. С о л д а т  танцует на камне.

С о л д а т. Как мы с тобой славно кадриль танцевали. Варя, вспоминай!

А к а к и й. Может, ему баньку растопить?.. попарить его?

В а р в а р а. На ночь глядя? Хочешь, чтоб Банник вам шкуры ободрал?

А к а к и й. Типун тебе на язык. (На С о л д а т а.) А ночевать ему где?

В а р в а р а. Ну не ко мне же!  Егорушка, и то правда, пошли-ка домой. (Оглядывается.)  А где он, сорванец?

А к а к и й. Вроде, к дому побежал.

В а р в а р а.  Постереги этого танцора. Пока бабка Ленка не придет.

В а р в а р а  уходит.

А к а к и й.  Стереги, карауль… Что я, сторож ему?

С о л д а т (пытаясь спуститься). Эй,  мужичонок! Соломки подстели, я спрыгну.

А к а к и й. Сиди, куда залез! Не то заору. (Лохматит себе волосы.) Лучше какой-нибудь вопрос спроси.

С о л д а т.  Ну и кто ты после этого?

А к а к и й. Я?.. Акакий. Ты посложнее давай.

С о л д а т.  А я кто?

А к а к и й.  Вспомнил, ты мой друг!

С о л д а т.  Тише, не ори. А как звать, помнишь?

А к а к и й.  Говорю же, Акакий. Тебя? (Взбивает опять волосы, вспоминает.) Шурка-балагурка, Шуряха – последняя рубаха…

С о л д а т.  Ай да Акакий! Еще, еще вспоминай!

А к а к и й. И ты меня вроде… от проруби спас.  

С о л д а т.  А говорил, памяти нет. (Шепотом.) На тебя положиться – можно? 

А к а к и й  торопливо причесывается.

А к а к и й.  С непривычки тяжело. Голова болит. 

 С о л д а т.  У вас тут, Акакий, беда бедою погоняет. Одному мне не управиться, помощник нужен. В лазутчики пойдешь?

А к а к и й. По деревьям лазать?

С о л д а т.  Нет, дружище, не по деревьям. 

Из-за камня появляется Е г о р к а.

Е г о р к а (возмущенно). Ты «лазутчика» мне обещал! Я тут лучше всех лазаю и в нору, и на дерево, и!..

С о л д а т. Тебя мамка ищет, а ты... Ладно! Твое дело, Егорка, поважнее будет. Надо Марфушу спрятать, на время. И забыть, где она! Понял?

Е г о р к а. Для всех?

С о л д а т.  Даже для меня. Молчок.

Е г о р к а. Губы на крючок.

Убегает искать М а р ф у ш у.

С о л д а т.  А ты, генерал-адмирал, будешь тылы охранять.

А к а к и й. То коров паси, то тылы стереги…  

Входит  Л ы с а я  с т а р у х а, видит  С о л д а т а  верхом на камне.

Л ы с а я  с т а р у х а. А мне сказали, ты больнехонькой! Сапоги Брадовласу лижешь, на ладан дышишь.

С о л д а т (А к а к и ю). Ты караулить умеешь?

А к а к и й. Это как?

С о л д а т. Берешь палку, ходишь вокруг камня. И никого ко мне не подпускаешь.

А к а к и й, как солдат в карауле, ходит с палкой вокруг камня.  

А к а к и й  (старухе). Стой! Не подходи! 

Л ы с а я  с т а р у х а. Акакий, уйди, у меня дело спешное. 

С о л д а т (смеется). Смотри, бабка Ленка! Бывает – и палка стреляет.

Л ы с а я  с т а р у х а. Так прикажи ему отойти!

С о л д а т. Кабы не кабы да не «но»,      

                  То был бы я генералом давно.

Л ы с а я  с т а р у х а. Ты эту заумь прекрати. (А к а к и ю.) Пропусти, не то уши надеру!

А к а к и й. Нельзя! Варвара велела его стеречь.

Л ы с а я  с т а р у х а. От кого? 

А к а к и й. Не велела, и всё!

Л ы с а я  с т а р у х а. Так велела или не велела?

А к а к и й. Варвара велела… глаз с него не спускать. И тебя дожидаться…

Л ы с а я  с т а р у х а. Так я уж тут, Акакий!

С о л д а т смеется над ними.

А к а к и й. Запутали! (Бросает палку.) Все, спрыгивай. Бабка Ленка ждет.

С о л д а т. Оно, может, и так. А может, она и не бабка Ленка вовсе. Почем я знаю? 

Л ы с а я  с т а р у х а.  Совсем старость не  уважают. (Поднимает  палку.) Акакий,  ты отойди, мы пошепчемся.  

С о л д а т. Акакий, не отходи.

Л ы с а я  с т а р у х а. Слазь, не то палкой сшибу! Ты мою руку знаешь.

А к а к и й  с опаской  отходит в сторону, С о л д а т  нехотя спускается с камня.

С о л д а т. Эх, бабка Ленка!.. никогда ты меня не любила.

Л ы с а я  с т а р у х а. Я и теперь не люблю.

С о л д а т. А пришла зачем?

Л ы с а я  с т а р у х а. Времена переходчивы, да злыдни у нас – общие! Мне сироту спасать надо.

С о л д а т. А мне что за дело?

Л ы с а я  с т а р у х а. Быстро ты хвост поджал.

С о л д а т. Собака на Хозяина не лает.

Л ы с а я  с т а р у х а (всплеснув руками). Неужто и тебя обстриг лиходей проклятый? А кто ж сиротке моей поможет?

С о л д а т. Мы с Акакием на озеро. За раками.

Л ы с а я  с т а р у х а. Зачем?

С о л д а т (шепотом). Одних замучим – других свистеть научим.

Л ы с а я  с т а р у х а. Причесал тебя старичок.

С о л д а т. Так и доложи ему. Мол, на дорожку раков наловлю, и дальше пойду.

Л ы с а я  с т а р у х а.  Не управиться мне, плешивой, с Брадовласом, стара я… Пособил бы,  солдатик, а?

С о л д а т. Мне он ничего худого не сделал. 

Л ы с а я  с т а р у х а. Ну, ежели избу отобрать, дитё без отца оставить, а всех памяти лишить – это ничего худого? Живи, как лишайник на осине! Радуйся!

С о л д а т. Лишайник и есть. Акакий, идем за раками.

А к а к и й. Ведро брать?

Л ы с а я  с т а р у х а (С о л д а т у). Сирота она, пойми. Кто ж заступится, кроме тебя?

С о л д а т.  Видать, некому.

Из далека доносится леденящий душу вой, всех передёргивает.

Л ы с а я  с т а р у х а. Опять нечисть в бане твоей гуляет. 

С о л д а т. Совсем распоясалась нежить.

Л ы с а я  с т а р у х а. Ежели старик Марфутке волосы обрежет, никакой оглоблей его Власть не перешибешь. Потому как она – последнее дитё не стриженое.

С о л д а т.  Не худо бы, Акакий, помыться с дороги…  

А к а к и й. А раки?

С о л д а т. Пора с нечистью силами померяться. Говори, старая.

Л ы с а я  с т а р у х а (хихикает).  А я чуть тебе не поверила! Всё знаю, и всё расскажу! И про гребни, и про их власть, а ты уж мозгуй!  

С о л д а т. Акакий, ты как?

А к а к и й. С тобой хоть в прорубь.

Л ы с а я  с т а р у х а. Идем, по дороге и расскажу.

С о л д а т, Л ы с а я  с т а р у х а  и  А к а к и й  уходят.

АНТРАКТ

ДЕЙСТВИЕ  ВТОРОЕ

 

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Камень-валун. Вбегают запыхавшиеся  А к а к и й  и  С о л д а т.

С о л д а т. Говорила же старуха, не трогай ничего! Чуть не сгубил обоих.

А к а к и й. А чего она от нас хотела?  

С о л д а т. Уже забыл?

А к а к и й. Ага!

С о л д а т (смеется). Живы и ладно.

Ерошит  А к а к и ю  волосы, тот в ответ.  Веселятся и балуются, как дети, к ним подкрадывается 

Л ы с а я  с т а р у х а.

Л ы с а я  с т а р у х а. Взяли? Где она? 

А к а к и й. Кто?

С о л д а т (старухе). Нет там ничего. Кроме веников и обмылка старого. 

Л ы с а я  с т а р у х а. Да вы, верно, не там искали!

С о л д а т. Всю баню обсмотрели. Пусто!

А к а к и й. Вдруг дурным голосом кто-то как заревет! «Уходи, не то погибель вам страшная!» Мы вприпрыжку и выскочили!

С о л д а т. Нет там никакой шапки.

Л ы с а я  с т а р у х а. Какая шапка? Изверги! Я велела старую шайку, шайку-невидимку принести! Без нее Брадовласа не одолеть. Акакий, чего прячешь?

А к а к и й. Не брал я ничего.

Л ы с а я  с т а р у х а. А в руке что, покажи? 

Старуха дает  А к а к и ю  подзатыльник, разжимает кулак, из него выскальзывает обмылок.

А к а к и й. Больно!

Л ы с а я  с т а р у х а. Ежели Баннику угодишь в глаз обмылком – он сгинет. Держи! (Даёт  обмылок  С о л д а т у.) А может, и нет.

Вбегает растрепанная и расстроенная В а р в а р а.

В а р в а р а. Егорка, мальчик мой… пропал!

С о л д а т. Как, куда?

Л ы с а я  с т а р у х а. Куд-куда, раскудахтался. (В а р в а р е.) Толком говори!

В а р в а р а. Егорка привел Марфушу. Пока я расчесывалась, они ушли…

Л ы с а я  с т а р у х а. Не сказали, куда?

В а р в а р а. Молчком ушли.

С о л д а т. Погуляют и вернутся. Сядь, успокойся.

Л ы с а я  с т а р у х а. Теперь главное, солдатик. Есть у Брадовласа ножницы! Золотые! Его ножнями его и надо обстричь. Потому как вся его сила – в волосах спрятана!

С о л д а т (ёрничая). А он сидит и меня ждет.

Л ы с а я  с т а р у х а. Ты шайкой-невидимкой прикроешься. Он и не увидит тебя. Тут и стриги его почем зря!

С о л д а т. И всё?

Л ы с а я  с т а р у х а. Дальше –  гребни попереломать, и вся недолга

С о л д а т. Ломать-то зачем?

Л ы с а я  с т а р у х а.  Кто свой гребешочек сломает – память назад верта̀ет.

С о л д а т. Варюха! Всё будет хорошо, слово даю.

Л ы с а я  с т а р у х а.  В баню, бегом! Одна нога здесь, другая там!

С о л д а т  и  А к а к и й  снова отправляются в баню за шайкой-невидимкой.

Л ы с а я  с т а р у х а (В а р в а р е). Он управится, вот увидишь. Пойдем-ка ко мне, вдруг детки у меня.

Л ы с а я  с т а р у х а  и  В а р в а р а  уходят.

Из-за камня выглядывает  Е г о р к а.

Е г о р к а.  Обмылок? Старая шайка?.. Это не та ли, что в углу бани валяется?

Идет следом за  С о л д а т о м  и  А к а к и е м.

КАРТИНА ПЯТАЯ

К бане подходят  С о л д а т  и  А к а к и й, стучат. Никто не отзывается.

С о л д а т.  Эй!.. Господин-хозяин! Пусти в баню помыться… Вроде, нет никого.

А к а к и й. Не, дальше ты сам… А я тылы охранять.

        Заходит  С о л д а т  в баню, чиркнул спичку и видит: стоит перед ним нечисть росту огромного, обличья страшного, сплошь мохнат и весь в листьях от веника. А руки, как ухваты, железные!

С о л д а т. Ба-анник…

В дверях бани появляется голова  Е г о р к и.

Е г о р к а (кричит).  Обмылком ему! Обмылком в глаз целься!

С о л д а т. Егорка, сынок!.. уходи!

Взяв обмылок, плюнул на него, прицелился и с криком «Бей нечистого!» – попал  Б а н н и к у  прямо в глаз. Зашаталась баня, заходила ходуном.  С о л д а т а  по углам бросает, как куклу тряпичную. И – пропал Банный хозяин. Одни мокрые листья остались.

Егорушка, сынок, ты живой?

Г о л о с  Е г о р к и. А ты, и правда, мой отец?

С о л д а т. Правда.

Г о л о с  Е г о р к и. А мамка знает?

С о л д а т (улыбается). Спросим. Жалко опять шайку не нашли. Ищи ее теперь! Егорка, выходи, не бойся.

Г о л о с  Е г о р к и. Ты что, не видишь меня? 

С о л д а т. Пока нет.

За оконцем бани светает. Перед  С о л д а т о м   возникает и качается в воздухе деревянная шайка.

Г о л о с  Е г о р к и. Вот же я, напротив!

С о л д а т. Мамка с ума от горя сходит, а сын в невидимки играет. 

Шайка опускается, под ней с виноватым видом Е г о р к а.

Е г о р к а. Мог бы и спасибо сказать.

С о л д а т (изучая шайку). Спасибо, из большой беды выручил. А там, глядишь, и не меня одного. Как же ты нашел ее, сынок?

Е г о р к а. Валялась, под вениками.

С о л д а т. Акакия не видал?

Е г о р к а. В огороде прячется твой Акакий.

С о л д а т.  Всё, дальше один пойду. А за шайку-невидимку, сынок…

Оборачивается – Е г о р к и  нет, одна деревянная шайка качается в воздухе.

Вот проказник, опять испарился!

Г о л о с  Е г о р к и.  Иди сюда. Тут обоим места хватит.

С о л д а т. Главное с Брадовласом разобраться, пока он до Марфуши не добрался.

С о л д а т  залезает под шайку, становится невидимым. В баню заглядывает трясущийся от страха 

А к а к и й, пытается схватить исчезающую шайку.

А к а к и й.  Меня возьмите! Я же честно, я тылы охранял!

КАРТИНА ШЕСТАЯ 

К колодцу подходят Л ы с а я  с т а р у х а  и  В а р в а р а.

В а р в а р а. Может, к Брадовласу сходить?

Л ы с а я  с т а р у х а. И что скажем?

В а р в а р а. А вдруг дети у него?.. Гребень дома забыла. Знобит маленько. У тебя нет причесаться?

Видит – на срубе колодца гребень лежит.

Надо же… гребень.

Л ы с а я  с т а р у х а (отбирая). Отдай, это Акакия. Видать, нечисть подбросила.

В а р в а р а. Дай гребешок, я быстренько.

Л ы с а я  с т а р у х а. Успеешь! А чего это Марфуша у вас позабыла?

В а р в а р а. От тебя прятали. Чтоб ты на стрижку ее не свела, к Брадовласу.

Л ы с а я  с т а р у х а. От меня? 

          Появляется шайка-невидимка, под ней С о л д а т  и  Е г о р к а. Проверяя свою невидимость, шалят и  незаметно вытаскивают гребень у  Л ы с о й   с т а р у х и.

Ты, девка, со мной так не шути.

В а р в а р а. Да ты чего сегодня?

Л ы с а я  с т а р у х а.  Ну-тка, гребешочек обратно положи.

В а р в а р а. Весь день на меня грешишь.

Л ы с а я  с т а р у х а (находит гребень). Чудно́! Тока что пусто было, а теперь вот…Еще что-нибудь про Шурку вспомнила?

В а р в а р а. Вспомнила. И про козу, и как он Акакия из проруби…  И Марфутку твою он в обиду не даст.

Л ы с а я  с т а р у х а. Добро бы так. Егорка-то сын аль не сын ему?

С о л д а т  и  Е г о р к а  перестают шалить, прислушиваются.

В а р в а р а. Шурка, помню, говорит... Родишь сыночка, Егоркой назови. (Напевает.)

Он дудит, дудит, играет,
Складно песню напевает…

Забыла опять…

Только звездам, только ночке
В синей сини над селом,

Г о л о с  Со л д а т а.  А для нашего сыночка

В а р в а р а.                 Сами песню мы споем.

Из-под шайки, прямо под ноги В а р в а р е  и  Л ы с о й   с т а р у х е, вываливается Е г о р к а. Те

визжат и прячутся за колодец. Шайка, помахав рукой  С о л д а т а, неслышно растворяется в воздухе.

В а р в а р а. Чур меня, чур!

Е г о р к а. Вы тут песни поете, а папка пошел с Брадовласом рубиться!

В а р в а р а. Какой еще «папка»?

Е г о р к а. Такой! Побегу я… А то он опять без меня учудит чего-нибудь. 

Л ы с а я  с т а р у х а. Стой-ка!

Достает кисет, насыпает туда горсть земли,  шепчет над ней, вручает мешочек  Е г о р к е.

Батьке передашь! Пусть кинет под ноги Брадовласу и скажет: «Отдай не твоё!» Авось поможет. (В а р в а р е.) Не держи его, пускай идет.

Е г о р к а. Молчок, губы на крючок.

Л ы с а я  с т а р у х а  и  В а р в а р а. Крючок! Молчок!

В а р в а р а  целует  Е г о р к у, тот, спрятав кисет, убегает.

 

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

          Бывшая изба  С о л д а т а, ныне цирюльня  Б р а д о в л а с а. В парикмахерском кресле, болтая ногами, сидит  М а р ф у ш а.

Б р а д о в л а с. Ну-с, красавица, приступим?  

Торжественно извлекает из футляра – Золотые ножницы.

Жаль, что старуха твоя не увидит.

М а р ф у ш а. Приболела она. Ты обещал по-городскому постричь.

Б р а д о в л а с. Головку держи пряменько. А куда Солдат запропал, не знаешь?

М а р ф у ш а. Ой, он совсем плохой стал. То фокусничает, то, говорит, спрячься! А я все равно пришла.

Б р а д о в л а с. Умница, красавица! (Принюхивается.) И дядя Солдат скоро придет, я свой ох-деколон за версту чую.

М а р ф у ш а. Дедушка, стриги скорее.

В цирюльню незаметно вплывает деревянная шайка, под ней (невидимый для остальных) прячется

С о л д а т.  Б р а д о в л а с  заносит над  М а р ф у ш е й  Золотые ножницы и  – получает сзади пинок. Разворачивается – сзади подзатыльник. Крутится, а ничего сделать не может: не видит никого.

Б р а д о в л а с. Вечно ты, солдатик, не во время. (Смеется.) Чего молчишь?

С о л д а т  делает знаки  М а р ф у ш е, но та тоже его не видит. А  Б р а д о в л а с  злится, тычет ножницами вокруг себя, принюхивается и снова тычет, тычет. Схватил  М а р ф у ш у  в охапку, ножницы к ее голове приставил.

С огнем играешь, солдат!

Г о л о с  С о л д а т а. Дело привычное. Отпусти сироту.

Б р а д о в л а с. Не то – что?

М а р ф у ш а. Ой, дяденька Солдат, где ты? Помоги!

Г о л о с  С о л д а т а. Не бойся, Марфуша.

Б р а д о в л а с. Вот и голосок знакомый. А то исподтишка всё да из-под выверта!

Г о л о с  С о л д а т а. Хоть один волос с ее головы уронишь – я тебя самого налысо обрею! Всё равно твоей Власти скоро конец!

Б р а д о в л а с (принюхиваясь). Старуха, поди, про волосы наболтала? Дурак ты, солдат. Она, чтоб ты знал, каждый твой шаг мне докладывала! Лично!

Г о л о с  С о л д а т а. Врешь, ведьмино отродье!

Б р а д о в л а с  изловчился и сбил с  С о л д а т а  шайку-невидимку.

М а р ф у ш а  вырывается из объятий старика и прячется за  С о л д а т а.

Б р а д о в л а с. У Марфуши спроси. Она-то знает, что за кошка за печкой «мяукала».  

М а р ф у ш а. Бабка это была. 

С о л д а т. И ты не сказала? 

М а р ф у ш а. Здрасьте! А кто тебе подмигивал, кто сигналы давал?

Б р а д о в л а с. Я еще доберусь до тебя, дрянь неблагодарная!

         У  Б р а д о в л а с а  в каждой руке появляются по паре ножниц, которыми тот так вращает, что только свист стоит. С о л д а т  еле успевает от них уворачиваться.

(С о л д а т у.) Подстрижешь ты меня! Дальше что?

С о л д а т. Память к людям вернется!

Б р а д о в л а с. Вот незадача! И что увидят? Кривые дома да пустые поля? Думаешь, спасибо скажут?

С о л д а т  отбивается от  Б р а д о в л а с а  всем, что под руку попадется:

бьются не на жизнь, а на смерть.

С о л д а т. А тебе лучше, когда все беспамятные?

Б р а д о в л а с. Кто сильнее, тот и правее! А то вдруг вспомнят, чего не надо.

С о л д а т. Сами решат, что им надо! И счастливы будут!

Б р а д о в л а с. Они уже счастливы!

С о л д а т. Врешь!

Выбивает у цирюльника одну пару ножниц, быстро поднимает.

Золотые ножницы!.. Уж не те ли, про которые старуха говорила? Чик-трак, старичок! (Наступает на Б р а д о в л а с а.) Сила человека – в памяти. А ты его этой силы лишить хочешь?!

Б р а д о в л а с (отбиваясь). Сила за такими, как я! Я самого царя гребенкой гладил! И тебя причешу! 

Вбегает Е г о р к а,  бросает старухин кисет под ноги  Б р а д о в л а с у.

Е г о р к а. Отдай не твоё!

Б р а д о в л а с (смеется). Кисет сперва развяжи!

     Хватает Е г о р к у  за шиворот и, спрятавшись за него, как за щит, заносит над его волосами ножницы.

(С о л д а т у.) Обстригу сынка… мать родную забудет, не то, что тебя! Моя рука верная.

М а р ф у ш а, подкравшись, кусает что есть силы его за руку, тот от боли отпускает  Е г о р к у.

Жилу прокусила! Обстригу! (Кидается на М а р ф у ш у.)

Е г о р к а  (развязав кисет, снова бросает). Отдай не твоё!

В избу вбегает А к а к и й, споткнувшись из-за кисета на ровном месте, валится прямо под ноги 

Б р а д о в л а с у – тот тоже падает.

Б р а д о в л а с. Семя юродивое! Всех изничтожу!

С о л д а т,  прижав Б р а д о в л а с а  к полу, стрижет ему волосы Золотыми ножницами.

Цирюльник скулит, пытается вырваться.

Не губи! Не стриги! Век помнить буду!

С о л д а т. Да и я на память не жалуюсь. Акакий, ты как?

А к а к и й. Я вроде ничего... А вы чего?

Б р а д о в л а с. Стой, солдат! Людишками управлять научу! Будут деньги, власть! За-ради тебя отца родного забудут!  

С о л д а т. Это ты зря сказал, старичок.

Б р а д о в л а с. Не понимаю.

С о л д а т. А тебе и не нужно.

Обстригает  Б р а д о в л а с у  оставшиеся волосы вместе с бородой. Вдруг срезанные волосы на полу

зашевелились, как змеи, обвились кольцами вокруг ног цирюльника, сдавили ему руки и шею.

Б р а д о в л а с  борется с волосами из последних сил, но те спеленали бывшего хозяина намертво.

Б р а д о в л а с (хрипит). Егорушка, Марфуша, отцепите их!.. изнутри выжигают!..

От  Б р а д о в л а с а  остается – пустой кокон.

С о л д а т.  М-да… Всех хотел причесать, а со своим волосами не справился.

Е г о р к а. А с этим что?

С о л д а т (смеется). Вместо пугала в огороде поставим. На память!

М а р ф у ш а. Пусть ворон пугает, кар-карр!

Е г о р к а. Кыш, клювоносы! 

Дети играют в новую игру, веселятся; входят  Л ы с а я  с т а р у х а  и   В а р в а р а.

В а р в а р а (прижав к себе сына).  Опять взъерошенный весь? 

Е г о р к а. Ну чего ты, живы же.

Л ы с а я  с т а р у х а  (М а р ф у ш е). Голова цела, и ладно.

М а р ф у ш а. Бабка Ленка, прости меня. 

Л ы с а я  с т а р у х а  (С о л д а т у). Неужто улизнул-таки старичок?

С о л д а т. Марфуша, дай вон те грабли. Глядите, какую чучелу из вашего цирюльника сделали! 

Надевает на грабли кокон-мешок из волос  Б р а д о в л а с а  .

В а р в а р а. Ой!

Л ы с а я  с т а р у х а.  Глаза б мои не глядели.

Увидев чучело, все полезли за гребнями, стали причесывается.

С о л д а т. Власть Брадовласа кончилась. А гребни, гляди-ка, все еще держат! (В с е м.) Их теперь сломать можно, слышите? (А к а к и ю.) Ломай свой!

А к а к и й. Зачем? Он красивый, пригодится.

Е г о р к а. Во-первых, это мой! (Забирает свой гребешок, с трудом, но ломает его.)  Во-вторых, что хочу, то и делаю, да, батя?

    В а р в а р а  смотрит то на одного, то на другого; не зная, что сказать, протягивает  С о л д а т у  гребень.

В а р в а р а.  Шурка, помоги мне… жалко прежнее ломать… 

С о л д а т. Ты сама должна. 

В а р в а р а (пытается). Он у меня гнется, и всё… 

М а р ф у ш а. Дядя Солдат, а можно Егорка мне поможет?

С о л д а т. Тебе – можно.

Е г о р к а. Дай-ка. (Ломает ее гребешок.)  И не стригись по-городскому, ладно?

С о л д а т.  Боец-молодец!  (А к а к и ю.) И у тебя получится.

Л ы с а я  с т а р у х а.  А у меня никогда и не было. (А к а к и ю.) Забери свою чесалку, нашлась. (Отдает гребень из колодца.)

С о л д а т.  Пойду я…  (В а р в а р е.) Отпустишь сына со мной?

В а р в а р а  настороженно смотрит на  С о л д а т а.

В а р в а р а. Насовсем?

С о л д а т. До озера. Давно раков вареных не ел.

Е г о р к а  смотрит на мать.

В а р в а р а. Вы же ненадолго?

Е г о р к а (радостно). Мы быстро, одним духом!

С о л д а т.  Егорка, бери ведро!

В а р в а р а. Идите. А я пока приберусь, баню истоплю, стол накрою. (Л ы с о й  

с т а р у х е.)  Шурка мой… домой вернулся.

С о л д а т  обнимает  В а р в а р у.

С о л д а т. Гулять, так гулять! Всех в гости приглашаем! А кто позабыл – моя изба с краю, напротив березы со скворечником.

Л ы с а я  с т а р у х а. За раками ловчее к озеру напрямки, через овраг идти. 

А к а к и й. Ты научишь. Идем, я покажу.

С о л д а т. Сиди, гребень ломай.

А к а к и й. Я не сумею.

С о л д а т. Сумеешь. Тебе без памяти никак нельзя.  

В а р в а р а. Пойти, что ль, с вами до озера?

Л ы с а я  с т а р у х а (смеется).  Вы, главное, ведро не забудьте для раков.

М а р ф у ш а.  Вечером в гости придем!

Л ы с а я  с т а р у х а   и   М а р ф у ш а  уходят.

В а р в а р а. А я песню вспомнила. (Поет.)

Тишина в лугах, в лесах,
Звезды ходят в небесах,
И дудит им во рожок
Тихий месяц-пастушок.

С о л д а т (подхватывает).

Только звездам, только ночке
В синей сини над селом..

В м е с т е.                    А для нашего сыночка

                                      Сами песню мы споем.

      Гребень в руках  В а р в а р ы  с треском сам ломается. С о л д а т,  В а р в а р а  и  Е г о р к а  идут на озеро. Остается А к а к и й, который кряхтит над гребнем.

А к а к и й (кричит). Сломал! Я его сломал! 

КОНЕЦ

Тел:  +7 (911) 234 4513 (моб.)

г.  Санкт-Петербург,

ул. Ярослава Гашека,

д. 4 корп. 1, кв. 368

Комментарии закрыты.