САМАЭЛЬ И БРОДЯГА

                                                                                             Ольга Манько

                                                                                              mankolga@mail.ru

                                САМАЭЛЬ И БРОДЯГА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

САМАЭЛЬ

БРОДЯГА

МУЖ

ЖЕНА

ПИАНИСТ

ПРОСТИТУТКА

СУТЕНЕР

СТАРУХА

НЕПРИКАЯННЫЕ ДУШИ

                                           ПЕРВЫЙ АКТ

                                            СЦЕНА 1

Зал кафе. За барной стойкой Самаэль протирает стаканы. На фортепиано играет Пианист. Он впервые сел за инструмент, но уверен, что какофония звуков, им издаваемая,  прекрасна. Время от времени Пианист встает и раскланивается. Часть сцены отгорожена ширмой, за ней силуэты людей, танцующих подкакофонию. За одним из  столиков сидят Муж и Жена. На столе бутылка вина и два бокала. Открывается дверь, входит Бродяга. Подходит к барной стойке.

ЖЕНА. Мерзавец! Ты испортил мне жизнь! Ненавижу!

МУЖ. Это ты пустила мою жизнь под откос! Какие надежды я подавал! Какие перспективы открывались!

ЖЕНА. Перспективы? Ты - нереализованная сволочь! Завистливая и жадная!

МУЖ. Заткнись, я сказал! (Поднимается из-за стола, замахивается.) Стерва! Змея! Жаба ядовитая!

Бродяга приподнимается со стула, чтобы остановить Мужа. Самаэль придерживает его.

САМАЭЛЬ. Не волнуйтесь, сударь, всё нормально.

ЖЕНА. Давай, ударь слабую женщину! А лучше убей меня! Твои мучения сразу закончатся! (Муж садится.) Ты даже этого сделать не можешь.

МУЖ. Тебя не убить.

ЖЕНА. Слабо?

МУЖ. Ты как гранитная скала! Тебя можно только взорвать к чертовой матери!

ЖЕНА. Не поняла… В каком смысле?

МУЖ. Что в каком смысле?

ЖЕНА. Ты хотел меня убить?!

МУЖ. Не хотел… пытался.

ЖЕНА. Ничтожество! Убийца! Собственную Жену!.. Жену!.. (Пауза.) Двадцать лет прожила со слизняком! Даже убить не может!

МУЖ. Ты выхлебала синильную кислоту и не поперхнулась!

ЖЕНА. Кислоту?! Синильную?!

МУЖ. Да-да, синильную! Даже не представляешь, в какую кругленькую сумму она мне обошлась!

ЖЕНА. Люди, вы слышите?! Он хотел меня отравить! Меня! Меня отравить!

МУЖ. Я понял! Ты пропитана собственным ядом! Никакой другой тебя не возьмет!

ЖЕНА. Негодяй! Убийца! Убийца! Свою Жену! Меня! Травил! Убивал!

Муж берет бутылку и пытается налить в бокал, но она пустая. Самаэль с полной бутылкой и направляется к ним.

МУЖ. Мне нужна свобода! Свобода от тебя!  Мне осточертели твои скандалы, слезы, истерики, непрерывные вопли по любому поводу!  Почему ты мне не даешь развод?

ЖЕНА. Именно поэтому! Чтобы ты страдал! Подлец! Негодяй!

САМАЭЛЬ (наполняет Мужу бокал). Сударь, не оправдывайтесь. Ваша Жена в этот же прелестный вечерок добавила в ваш коньяк клофелин. Полагаю, вы квиты.

МУЖ. Что ты несешь? Какой клофелин?

САМАЭЛЬ (достает чек и кладет его на стол). Обратите внимание на этот чек.Ваша Жена купила препарат не в первой  попавшейся аптеке, а в той, где у нее десятипроцентная скидка. Ваша смерть обошлась ей на десять процентов дешевле. Сейчас это не имеет значения, но всё же, несколько обидно, не правда ли?

ЖЕНА.Ты!.. Ты грязный лжец!

САМАЭЛЬ (кладетпачку фотографий на стол).Сударыня, я не лгу. На фотографиях поминутная съемка ваших действий. Если они вас не убеждают, могу предоставить видео.

МУЖ (рассматривает фотографии, затем кидает их Жене). Увлекательное зрелище, дорогая.

ЖЕНА. Врёте! Врёте! Я не делала этого! Вы все врёте!

САМАЭЛЬ. Не огорчайтесь, сударыня, многие великие люди занимались тем же. Нерон, Калигула, Екатерина Медичи. Весьма достойная компания. Хотя онидействовали более изящно. Вам стоит сознаться, что вы – отравительница. 

ЖЕНА.Да! Да! Да! Я отравила его! Я! Я! Я! (Мужу.) Мечтала, чтобы ты сдох! Мечтала увидеть твою агонию! Твои корчи! Ненавижу!(Пауза.) Даже покупая этот чертов клофелин, я думала, как сэкономить! Мерзавец!

САМАЭЛЬ(Жене). Вы очень легкомысленно подошли к выбору отравы. Следовало использовать крысиный яд. Должен признать, лучшего вида агонии я не видел. Вы бы насладились в полной мере. Вам наполнить бокал?

МУЖ. Погодите… Если мы отравили друг друга, то должны были бы умереть… а мы живы.

САМАЭЛЬ. Этому наивному заблуждению подвержены многие.

ЖЕНА. Ты хочешь сказать, что мы… мы…

САМАЭЛЬ. Уже три дня. Сегодня ваши похороны. Боюсь огорчить, но вас похоронят в одной могиле. Квартиру в наследство получит племянник, а ваши украшения, сударыня, ваша сестра. Впрочем, она их уже забрала и собирается надеть на похороны.

ЖЕНА. Мерзавка! Какая мерзавка!

МУЖ. (Самаэлю). Что за дичь?! Ты псих! Иди к черту! К черту всё!

САМАЭЛЬ. Увы, сударь, не могу исполнить ваше желание. Я и есть сатана.

МУЖ. (Жене).Мы немедленно уходим из этого сумасшедшего дома! Я не намерен выслушивать чушь! Поднимайся! Уходим! (Муж тащит Жену.) Вечно ты возишься! Быстрее! Шевелись! (Направляются к выходу).

САМАЭЛЬ. Должен предупредить (Открывает перед ними дверь.) Отсюда у вас прямая дорога в Ад. И только в Ад. Всего хорошего!

Муж и Жена выходят, Самаэль закрывает дверь и возвращается за стойку.

САМАЭЛЬ (Бродяге).Что-нибудь выпьете? Виски, коньяк, ликер, может быть, вино?

БРОДЯГА.Ага… воды… без газа.

САМАЭЛЬ(подает стакан). Пожалуйста.

БРОДЯГА. Слушай, а я точно не в сумасшедшем доме?

САМАЭЛЬ. Ни в коем разе.

БРОДЯГА. Может, мне это всё снится? Я даже не помню, как тут оказался. Возникла дверь, на ней вывеска с дурацким словом «Последнее», я вошел…

САМАЭЛЬ. Нет, вы не спите.

БРОДЯГА.Значит,  я не сплю, а ты сатана, который работает барменом… Понял! Я заболел, у меня жар и галлюцинации. Точно, это болезненный бред!

САМАЭЛЬ. Удивляюсь людям.Вы отказываетесь верить в очевидное.

БРОДЯГА. Что ты – сатана?

САМАЭЛЬ. Я же существую. Вы меня видите, разговариваете со мной.

БРОДЯГА. Где тогда твои рога, копыта, хвост?

САМАЭЛЬ. Эх, человеки, человеки… Как вы падки на мишуру!

БРОДЯГА (смеется). Мишура?

САМАЭЛЬ. Пару тысчонок лет назад некий невеждаизобразил меня уродливым козлом. Уж не знаю, почему он не любил парнокопытных? Думаю, детские комплексы сыграли свою роль. Хотя, надо признать, первое время меня это весьма забавляло. Особенно я порезвился во времена инквизиции.

БРОДЯГА. Той самой?! Средневековой?

САМАЭЛЬ. Другой же не было. Когда добропорядочные граждане надевали ночные колпаки, тушили свечи и, помолившись, предавались сладким грёзам, любил я заглянуть к какому-нибудь епископу.

БРОДЯГА. Чего это вдруг тебе понадобилсяепископ, да еще среди ночи?

САМАЭЛЬ. Есть у меня слабость. Так и тянет ночью поговорить по душам, пофилософствовать. Если епископ был не дурак, он тут же писал трактат, где мои воззрения о смысле бытия выдавалза свои.

БРОДЯГА. Трактат, говоришь. Беседы епископа с сатаной о смысле бытия. Однако…

САМАЭЛЬ. Не верите?

БРОДЯГА. Я атеист.

САМАЭЛЬ (достает рукопись). Смотрите.

БРОДЯГА. Невероятно! Фантастика!

САМАЭЛЬ. Приятно иметь дело с образованным человеком

БРОДЯГА (листает рукопись). Не всегда же я бродягой был. Были времена и лучше. Хотя, кто его знает, лучше ли? Нет, это подделка… Всё же если и подделка, то слишком хороша... Да, нет. Точно имитация, но сделанная лет пятьсот назад. Но как сохранилась! Или настоящая?! Нет, не может быть! (Читает, пауза.) Хм, сатану он называет Самаэлем.

САМАЭЛЬ. Вы слышали об этом?

БРОДЯГА (продолжая изучать рукопись). Да, да. Я же историк. В одном из архивов натолкнулся на донос диакона Антонио…

САМАЭЛЬ. И о чем сообщил Святой инквизиции подленький служитель церкви?

БРОДЯГА. Документ был изрядно поврежден, но кое-что можно было разобрать.  Доносчик сообщал, что епископ общается с сатаной, который называет себя Самаэлем. И этот блюститель веры не только ведет разговоры с ним, но и записывает их.

САМАЭЛЬ. Об этом и говорю. Смотрите здесь (показывает, где читать).

БРОДЯГА. И спросил меня Самаэль: «Познал ли ты епископ, зачем явился Сатана в мир? Познал ли ты его предназначение?» Отвечал я ему: «Познал, Самаэль.  Сатана – отец лжи, коварный искуситель, души грешников уносит он в Ад, чтобы наслаждаться их вечными муками и наполняться силой от их страданий». Засмеялся мне в лицо Самаэль: «Нет, не познал ты суть. В другом моё предназначение»…

САМАЭЛЬ (перебивает Бродягу). Вообще-то, епископ был занудой. То, что я сказал ему в двух предложениях, он расписал страниц на двадцать.

БРОДЯГА. Да? Что же современный бармен мог сказать епископу, который скончался лет пятьсот назад?

САМАЭЛЬ. Совершеннопростую вещь. Скверну, которая есть внутри человека, я вытаскиваю наружу. Человек решает сам, что с ней делать: размазывать по себе, по окружающим или избавляться.

БРОДЯГА (читает рукопись). Минуточку, минуточку. Сейчас я быстренько гляну…

САМАЭЛЬ. Всё еще мне не верите?

БРОДЯГА.Верю, верю, верю… (Отодвигает рукопись.) Да, всё верно! Именно это и в доносе Антонио! Боже мой, величайшее открытие! Сенсация! Потрясающе! Невероятно! Фантастика!

САМАЭЛЬ. О, не произносите Его имя.

БРОДЯГА. Чьё?

САМАЭЛЬ. Его! Лучше чертыхайтесь.

БРОДЯГА. Ты хочешь сказать, что ты и есть Самаэль? Ты сатана?

САМАЭЛЬ. Как тяжело с вами, атеистами. Об этом я толкую уже битый час.

БРОДЯГА. А вот это всё? Что это? (Показывает на зал кафе.)

САМАЭЛЬ. Иногда мне тоже хочется сменить обстановку.

БРОДЯГА. Смешно. Хорошо, допустим. Почему кафе называется «Последнее»?

САМАЭЛЬ. Последнее осмысление своей жизни, последнее желание, последнее…. Короче говоря, всё последнее.

БРОДЯГА. Пара, которая ушла, хотела выпить и закусить?

САМАЭЛЬ. Безусловно, нет. Подливаяяд, каждый страстно желал, чтобы супруг узнал об этом. Своё они получили.

БРОДЯГА. А что это за фигуры?

САМАЭЛЬ. Где?

БРОДЯГА. За ширмой. Похоже, музыка им нравится.

САМАЭЛЬ. Эти?  (Кивает в сторону ширмы.) Неприкаянные души.

БРОДЯГА. Почему ты их сюда не пустишь?

САМАЭЛЬ. Шума от них много. Время от времени выпускаю  к живым немного встряхнуться. Потом опять собираю.

БРОДЯГА. Встряхнуться?!

САМАЭЛЬ. Побродить приведениями, попугать доверчивую публику.

БРОДЯГА. И в чем удовольствие?

САМАЭЛЬ. Людям интересно нервишки пощекотать, и этим нескучно, а то столетиями бестолку болтаются между небом и землей.

БРОДЯГА. А музыкант? (Кивает в сторону Пианиста.)

САМАЭЛЬ. Нарушитель заповеди «Не укради». Карманник, каких поискать надо! Но всю жизнь мечтал быть музыкантом. Посмотрите на его ловкие пальцы! Сейчас дает концерт в шикарном зале, восторженная публика осыпает его овациями, на сцену несут корзины роз. Он счастлив.

БРОДЯГА. Но это ложь.

САМАЭЛЬ. Разве ложь не проявление человеколюбия?

БРОДЯГА. Ложь – человеколюбие?

САМАЭЛЬ. Вы же не говорите некрасивой женщине, что она уродлива? Умирающему не сообщаете, что ему осталось жить всего пару дней?

БРОДЯГА. Это совсем другое дело.

САМАЭЛЬ. Ложь есть ложь в любом случае. Но она мягка и утешительна, правда – шершава и убийственна.

БРОДЯГА.Химера!Фантасмагория! Этот идиот тупо долбит по клавишам, но ничего же нет! Пустота! Галлюцинация! Иллюзия!

САМАЭЛЬ. Сама жизнь и есть галлюцинация.Кратковременная вспышка в бесконечности времени.

БРОДЯГА. Жизнь реальна.

САМАЭЛЬ. Не соглашусь. Муж, не подозревающий, что ему изменяет жена, пребывает в иллюзии или в реальности? Как вы считаете?

БРОДЯГА (агрессивно). На что намекаешь?!

САМАЭЛЬ. Согласен, неудачный пример. Давайте, возьмем другой, нейтральный. Ну, скажем, некий член парламента.

БРОДЯГА. Оба-на! Ни один разговор не обходится без политики, даже с сатаной.

САМАЭЛЬ. Должен признать, политика – мой конек. Но последнее время появилась нескончаемая вереница деятелей всех мастей, активистов, оппозиционеров, диванных аналитиков, ботов, троллей. Множатся, как мушки дрозофилы. Черт их всех побери! Одним словом, устал. Решил переключиться на… как вы говорите? На бытовуху, так сказать.

БРОДЯГА (смеется).Понимаю, гораздо приятнее иметь дело с убийцами, предателями, ворами и прочее, прочее, прочее.

САМАЭЛЬ. По крайней мере, они не произносят нескончаемые пламенные речи. Всё происходит чинно-благородно. Некоторых, безусловно, посещают пароксизмы, но не часто.

БРОДЯГА. Ну хорошо, а каким боком член парламента связан с галлюцинациям?

САМАЭЛЬ. Он без зазрения совести врёт во время предвыборной кампании,создает миражный мир, химеру или, как вы изволили выразиться, сударь, фантасмагорию.И ему верят, делают своим кумиром.

БРОДЯГА (неуверенно). Ложь – это грех.

САМАЭЛЬ. Атеист рассуждает о грехе?Без обид, сударь, но выглядит карикатурно.

БРОДЯГА. Но этот тип играет отвратительно. Это вообще не музыка! Идиотское бряцанье! Скажи ему, чтобы он заткнулся!

САМАЭЛЬ. А мне нравится. Думаю, его подержать до сороковин.

БРОДЯГА. Он умер?

САМАЭЛЬ. Неделю назад в тюремной больнице.

БРОДЯГА. А я?

САМАЭЛЬ. Вы? Ну…(Замолкает, протирает стаканы.)

БРОДЯГА. Я живой?!

САМАЭЛЬ. Возможно.

БРОДЯГА. Что – «возможно»?! Что?!

САМАЭЛЬ (подходит к Пианисту, говорит Бродяге). Не мешайте наслаждаться музыкой. Слышитенисходящую секвенцию? О, как она меня успокаивает. (Пианисту.) Дружочек, повторите еще раз. (Пианист играет.)Благодарю.

Пианист встает, раскланивается. Самаэль аплодирует.

БРОДЯГА (хватает за грудки Самаэля). Ты, дьявольское отродье! Я тебя спрашиваю! Что со мной? Я жив? Отвечай! Говори!

САМАЭЛЬ (отталкивает Бродягу). Ваше поведение меня обескураживает. Я полагал, что имею дело с интеллигентным человеком.

БРОДЯГА. Отвечай! Не юли! Я жив?!

САМАЭЛЬ. Какая разница? Если вы покойник, сударь, то это уже свершившийся факт. Если живы - прекрасно. Стоит ли волноваться из-за пустяков?

БРОДЯГА. Кто я?! Где я?! Что со мной?!Нет… нет… Надо … надо бежатьотсюда. Тут свихнешься. Чтобы вы провалились со своим роялем! Бежать! Бежать!

САМАЭЛЬ. Сударь, вы не против, если я сожгустарый хлам?(Поджигает уголок рукописи.) Замечательно горит! Десять секунд – и навеки сгорит память о подлом и глупом доносчике Антонио и не очень глупом епископе.

Бродяга бросается к Самаэлю, вырывает рукопись, тушит лист.

БРОДЯГА. Варвар! Дикарь!Вандал! Не смей! Бесценный документ! Бесценный! Не прикасайся к нему! (Берет рукопись  и направляется к двери.)Я ее забираю.

САМАЭЛЬ. Сделайте одолжение, она ваша.

БРОДЯГА. Благодарю.  И прощай.  (Идет к двери.)

САМАЭЛЬ. Вы знаете, куда идете?

БРОДЯГА (с напряжением). А что там – снаружи?

САМАЭЛЬ. Любая дверь – это портал в неизвестность. 

БРОДЯГА. Там Ад?

САМАЭЛЬ. Для каждого своё. Откройте и посмотрите.

БРОДЯГА. Ты пытаешься меня испугать.

САМАЭЛЬ. Как можно! Предупредить.

БРОДЯГА (в нерешительности останавливается).Эта пара ушла… но ушла в Ад….

САМАЭЛЬ. Но каждый, кто приходит сюда, приходит своей дорогой, а значит…

БРОДЯГА. Что это значит?!

САМАЭЛЬ. Похоже, ваш IQ значительно упал из-за чрезмерного волнения.

БРОДЯГА. Изображаешь умного, а сам ничего не знаешь! Ты меня уже бесишь.

САМАЭЛЬ. Ум не в том, чтобы знать, а в том, чтобы предвидеть. Но вы, сударь, могли бы и сами догадаться, что если существует дорога сюда, то и в обратную сторону она тоже есть.

БРОДЯГА. То есть я могу уйти?

САМАЭЛЬ. Конечно. Вопрос только:  куда?

БРОДЯГА. Ты издеваешься! Ты, халдей!

САМАЭЛЬ. Сударь, вы до сих пор так и не решили, кто я: сатана или халдей. Если я халдей, то зачем вы меня слушаете?  Идите. Впрочем, если я сатана, тем более уходите. О чем вам, атеисту, разговаривать со мной?

Бродяга в нерешительности направляется к двери. Опять останавливается. 

БРОДЯГА. Я не знаю, что мне делать… не знаю…

САМАЭЛЬ. Ко всем своим достоинствам, вы еще и малодушный слюнтяй. А где ваша свобода воли, коей людей наградил Он? Куда вы ее подевали? Пропили? Продали? В рулетку проиграли, а может, её у вас никогда и не было?! На инстинктах живете, вы – венцы творения?! Рефлексируете уже битый час! Хоть бы какое-то решение приняли. Нет, вы будете топтаться и выспрашивать, чем вам грозит уход отсюда. Вы боитесь будущего. Слабак.

БРОДЯГА. Я слюнтяй?! Слабак?! Я бросил всё! Не побоялся всё бросить и уйти! В пустоту! В неизвестность! Меня ограбили. Я остался без денег и документов. Бродяжничал, работал на лесоповале, был грузчиком.  У меня не было дома, не было денег. Я не знал, где буду ночевать! Эх, да что я тебе объясняю!..

САМАЭЛЬ. Да - да, это очень смело! Я бы даже сказал, это решительно по-мужски уйти, не сказав жене ни слова.

БРОДЯГА. Не твое дело!

САМАЭЛЬ. Мне вообще всё равно. Ваша жена.

БРОДЯГА. Да если бы ты знал!

САМАЭЛЬ. Что знал?

БРОДЯГА. Она… она предала меня…

САМАЭЛЬ. Ну-ну-ну, стоит ли расстраиваться из-за такой безделицы: жена изменила с ближайшим другом.  Не первый случай в истории человечества. Игривые гормоны и не такое вытворяют с людьми.

БРОДЯГА (кидается на Самаэля). Я тебя убью!

Самаэль делает шаг назад, Бродяга падает.

САМАЭЛЬ. Лучше бы вы, сударь, убили своего друга или хотя бы жену. Морального удовлетворения было бы больше.  Позвольте, я помогу вас подняться.

БРОДЯГА (поднимается на ноги). Подлец!  (Бьет Самаэля.)

САМАЭЛЬ. Проклинать меня, проклинали, но чтобы вот так дерзко!  Сударь, я начинаю вас уважать.

БРОДЯГА. Откуда ты знаешь о моей жене?

САМАЭЛЬ (лицедействуя). Честное благородное слово, я ничего не знаю. Злую роль сыграло моё воображение.  Извините, если оскорбил вас.  Безмерно раскаиваюсь и прошу простить меня.  Сожалею, что позволил себе недостойно высказаться о вашей жене.  Я виноват перед вами. Уверен, она добропорядочная, достойная  женщина. Я не знаю, как мне загладить свою вину…

БРОДЯГА. Ладно, забыли.

САМАЭЛЬ. Давайте, в знак примирения пожмем друг другу руки. Менее всего мне хотелось опорочить вашу жену и нанести вам обиду. Я стыжусь совершенного. (Бродяга неохотно протягивает руку)

БРОДЯГА. Извини, я тоже вспылил.

САМАЭЛЬ. Вы у сатаны просите прощения?

БРОДЯГА. Прошу. Да, у сатаны.

САМАЭЛЬ. Хм… Впервые… Да-а… Впервые… Сударь, вы – великодушнейший человек.  (Самаэль приобнимает Бродягу.)  Благодарю вас за это.  

Открывается дверь, входит Старуха.

СТАРУХА. Так и знала, что попаду в гнездо разврата!  (Бродяге и Самаэлю.) Чего уставились?

САМАЭЛЬ. Добро пожаловать, сударыня!

СТАРУХА (Бродяге). А тебя не учили здороваться?

БРОДЯГА. Здравствуйте!

СТАРУХА. Так-так… Эй, музыкант, повеселее что-то можешь сыграть? Сидит, клавиши мнёт, тоску нагоняет. (Пианист играет более веселую мелодию.) Тьфу ты, балбес, всё равно не так играешь.  Музыка нужна с задоринкой! Чтобы кровь закипала! А ты? Блям-блям, блям-блям!

БРОДЯГА. Бабуля, боюсь вас огорчить, но вы померли.

СТАРУХА. Фу-ты ну-ты, ноги гнуты! А то я не знаю! Удивить меня решил. Еще один балбес. Откуда вы беретесь такие?

БРОДЯГА. Откуда и все.

СТАРУХА. Ой, ой! Умный какой! Бабушку учить задумал. Да я тебе скажу, что бабушка не только знает, откуда вы все беретесь, но и как место это называется. Но при посторонних – ни-ни!  (Ходит по залу кафе, проверяет чистоту.) Не матерюсь, а объясняюсь исключительно культурно. Ну, бывает, что в сердцах что-то сорвется с языка, так не у меня одной. А ничего, чистенько у вас. Так это я куда попала?

БРОДЯГА. К сатане в гости.

СТАРУХА (присаживается на стул). Получилось всё-таки. Вот, бабуля молодец! Скажи мне, балбес, как мне себя не хвалить после этого? Ладно, молчи, а то опять глупость сморозишь. Так кто из вас сатана?

САМАЭЛЬ. Сударыня, рад представиться. Я сатана.

СТАРУХА. Надо же какие люди подлые! Врали, что ты нечистый. А ты вона какой - уважительный, аккуратненький.

САМАЭЛЬ. Сударыня что-то желает? Исполняю любые желания.

СТАРУХА. Желания, говоришь? Небось, последнее после мучительной кончины? Лебединая песнь, так сказать.

САМАЭЛЬ. Вы невероятно умны, сударыня.  Итак, ваше желание?

СТАРУХА. Честно сказать, лет семь мечтаю об огурчиках соленых, которые сама делала с чесночком, с хреном, ядрененькие! Ух, вкуснотища! Но нельзя.

САМАЭЛЬ. Отчего же нельзя? Вы меня удивляете.

СТАРУХА. Печенка, будь она неладна,  шалит.

САМАЭЛЬ. Даю честное благородное слово, печень тревожить вас не станет.

СТАРУХА. Ой, голова дырявая. Забыла, что померла. Тогда вот что, голубчик, тащи мне банку моих огурчиков и графинчик водочки. Но чтобы водочка холодненькая, а графинчик запотевший. И рюмашечку не забудь. Не пить же мне из графина. А бутыль целиком. Огурчики на тарелку не выкладывай.  Я люблю из банки. Так вкуснее.

САМАЭЛЬ. Будет исполнено в лучшем виде.  (Уходит к барной стойке.)

БРОДЯГА. Бабуля, спросить можно?

СТАРУХА. Спрашивай, добрая я сейчас. Почти умиротворенная.

БРОДЯГА. Я правильно понял, что вы умереть хотели?

СТАРУХА. Ишь ты, догадливый.

БРОДЯГА. Странно как-то. Люди жить хотят, а вы помереть.

СТАРУХА. Догадливый, да не очень. Мне лет-то сколько? То-то. Последние годы в квартире сиднем сидела. Племянница приходила по хозяйству хлопотать. У, змеюка! Помогает, а сама глазищами по сторонам зырк-зырк, зырк-зырк. Ножищами топ-топ, топ-топ!

БРОДЯГА. Украсть что-то хотела?

СТАРУХА. Да что у меня красть? Что красть?! Метраж считала. Спала и видела, как  квартирку мою к своим жадным ручонкам прибирает. Ждала-ждала, да не выдержала. Говорит: «Тётушка, может, мы вас в дом престарелых устроим?».  А я прикинулась глухой и слепой, ничего не вижу, ничего не слышу.  А сама-то думаю, что через полгодика племяшка-змеюка насильно меня в дом этих одурелых отправит, а квартирку захапает. Шиш вам, а не квартирка моя! Напилась я снотворного, да подпалила квартирку. Так, видать, во сне и угорела. (Самаэлю.) Эй, ты! Случаем не знаешь, квартирка моя начисто сгорела или что-то осталось?

САМАЭЛЬ (подносит бутыль с огурцами и графинчик с водкой). Начисто, сударыня, начисто.  Восстановлению не подлежит.

СТАРУХА. Вот за это и выпью!  (Пьет, закусывает огурцом.) Эх, хорошо!  (Самаэлю.) Дело у меня к тебе есть.

САМАЭЛЬ. Весь во внимании.

СТАРУХА. Мне в Ад отправляться сейчас?

САМАЭЛЬ. Да, сударыня.

СТАРУХА. Слушай, можешь словечко замолвить, чтобы не в котел меня со смолой, а я бы чертям помогала? Так сказать, на подсобных работах.  Огонь бы  разводила, кочергой там шурудила, а? Я бы соседа, который слева, прожарила за его перфоратор. Целыми днями дыр-дыр-дыр, дыр-дыр-дыр! Ух, задала бы ему жару!

БРОДЯГА. Вот так: «дыр-дыр», а вы молчали?

СТАРУХА. Щас! Молчала! Но дровишки с удовольствием  подкину!  И этой, которая сверху, а еще врачихе из поликлиники, племяшкиному мужу и дворнику тоже.

БРОДЯГА. Дворник в чем виноват?

СТАРУХА. Птичек он кормит! Чиричек! Загадили мне весь балкон! (Самаэлю.) Ну, сможешь?

САМАЭЛЬ. При всем моем уважении, сударыня, боюсь, это неосуществимо.

СТАРУХА.  М-да, неосуществимо. И взятку тебе не дашь. Это плохо, что взяток не берешь, а с виду такой интеллигентный.  Ну, тогда еще рюмочку.  (Выпивает. Подходит к Пианисту.)  Сыграй мне напоследок, что-нибудь забористое. Чтобы в котле я тебя добрым словом вспоминала. (Пианист играет.) Молодчага, хоть и балбес. (Самаэлю.) Еще одно желание исполнить можешь?

САМАЭЛЬ. С превеликим удовольствием, сударыня.

СТАРУХА.  Дай мне парочку березовых веников. Попарюсь, хоть, в твоих котлах. (Самаэль отходит к барной стойке, Старуха присаживается к Бродяге.) А ты чего грустный такой? Не глисты ли у тебя?

БРОДЯГА. Вы с ума сошли? Что вы несете?!

СТАРУХА.  С ума сходят живые, а нам, покойникам, уже не грозит. Да не психуй, шучу я. Развеселить тебя хотела. А ты точно балбес.  Никакого чувства юмора. А что это за бумажки у тебя?

БРОДЯГА. Рукопись. Очень ценная.

СТАРУХА.  И чего в ней?

БРОДЯГА. Это донос диакона Антонио Святой инквизиции на епископа.

СТАРУХА. Стукачок, значит. Об чём пишет?

БРОДЯГА. Антонио сообщил, что епископ по ночам общается с сатаной.

СТАРУХА.  А чего нет-то? Очень может быть.  Мы вот тоже общаемся.

САМАЭЛЬ (подает два веника). Сударыня, желание ваше исполнено.

СТАРУХА (берет веники). Исполнено…  Шустрый ты, однако…  У тебя чего там, артель?  Черти нам, грешникам, веники вяжут? Шучу, шучу я. Хорошие веники. Добротные.

САМАЭЛЬ. Я готов вас проводить.

СТАРУХА.  Ты-то готов, да я не очень…

БРОДЯГА. Что так? Вы же так стремились в Ад попасть.

СТАРУХА.  Мне в парилку нельзя, давление у меня высокое. Может так шибануть, что чертям тошно станет. (Самаэлю.) Ой, жалко мне твоих чертей, так жалко, что плакать хочется. Голуба моя, у тебя же там души неприкаянные? (Показывает на ширму.)

САМАЭЛЬ. Верно.

СТАРУХА.  Так я - она и есть! Ты сам подумай. Руки я на себя наложила? Наложила. Дела в мире живых остались? Остались.

БРОДЯГА. Какие могут быть дела? Вы из дома семь лет не выходили.

СТАРУХА.  И что, что не выходила? Не померла ведь, просто дома сидела. А у живых знаешь сколько делов?

БРОДЯГА. Ау, бабуля! Вы померли, скончались, угорели.

СТАРУХА.  Я же говорю, балбес ты! К племяннице своей по ночам хочу приходить, пугать змею подколодную – это раз. К дворнику, чтобы голубей перестал кормить – это два. Мало я им голов-то пооткручивала! Ой, мало! И к этому с перфоратором...  А собственно говоря, чего это я перед тобой распинаюсь? Ты кто такой?  Вон, начальник есть, ему и решать. А ты, ежели покойник, сиди смирно и не лезь без очереди.

САМАЭЛЬ. Сударыня, вы обладаете даром убеждения.  Милости прошу в сонм неприкаянных душ.

СТАРУХА.  Ты венички забери, забери.  Без нужды они мне сейчас.  (Проходит за ширму.)  Эй, неприкаянные, чего приуныли?  (В ответ слышен гомон голосов.  Старуха высовывается из-за ширмы.) Погодь, голуба. Один веничек мне оставь. Вспомнила о банщике. Обещал змей жениться в 72-м, да обманул. Вот уж я его веничком и отхожу, отхожу! Вспомнит он у меня молодость кудрявую! 

Самаэль передает один веник. Гомон голосов затихает. Самаэль относит оставшийся веник к барной стойке, убирает со стола бутыль и графин.

БРОДЯГА. Старушенция желчная однако… 

САМАЭЛЬ. За ней такой шлейф грехов, что двадцать чертей понадобится, чтобы тот шлейф нести.

БРОДЯГА. Чего же ты ее в Ад не отправил?

САМАЭЛЬ. Сами посудите, с кем я общаюсь? С греховодниками. Злые, истеричные, трусливые и спесивые натуры, а неприкаянные еще и нудные. Редкий случай, когда такая озорная старушка попадется. В адский котел с банным веником! Развлекла меня. Еще кофе, сударь?

ВТОРОЙ АКТ

Открывается дверь, с хохотом входят Проститутка и Сутенер. Бродяга садится за один из столиков и раскладывает рукопись, читает.

ПРОСТИТУТКА (Сутенеру). Ты куда меня привез?

СУТЕНЕР. Черт его знает. Адрес вроде правильный.

ПРОСТИТУТКА. Ребятки, приветик!

САМАЭЛЬ. Господа, день добрый! Я вас ждал!

СУТЕНЕР. Ты заказ делал?

САМАЭЛЬ. Да. Проходите, располагайтесь, где вам будет удобно.

ПРОСТИТУТКА. Мальчики, вы прелесть! Но я девушка дорогая.

СУТЕНЕР. Закрой рот. С клиентом переговоры веду я.

ПРОСТИТУТКА. Окей, мамочка.

СУТЕНЕР. Не называй меня мамочкой!

ПРОСТИТУТКА. Как скажешь, мамочка. Не буду. (Уходит к столикам.)

САМАЭЛЬ (Сутенеру). Сударь, у меня есть деловое предложение.

СУТЕНЕР. Давай.

САМАЭЛЬ. Вы оставляете нам девушку.

СУТЕНЕР. И?..

САМАЭЛЬ. Я исполняю вашу мечту.

СУТЕНЕР. За не очень скромную сумму она исполнит твою. Любую.

САМАЭЛЬ. Боюсь, я не точно выразил свою мысль.

СУТЕНЕР. Ну-ну, напрягись, выразись.

САМАЭЛЬ. Я исполню вашу сокровенную мечту.

СУТЕНЕР (смеется). А у тебя денег хватит?

САМАЭЛЬ. Не сомневайтесь, хватит.

СУТЕНЕР. Вот за эту девку?

САМАЭЛЬ. Да, за неё.

Проститутка заглядывает в лицо Бродяге, который продолжает изучать рукопись.

ПРОСТИТУТКА (Сутенеру). Мамочка! Эй, мамочка! Иди сюда!

СУТЕНЕР. Сказал же, не называй меня мамочкой. Отвали!

ПРОСТИТУТКА. Да иди сюда, посмотри на него!

СУТЕНЕР. Отвали!

ПРОСТИТУТКА. Мы же его на трассе сбили, а он тут сидит.

БРОДЯГА. Что?!

ПРОСТИТУТКА. Точно тебя! Повернись в профиль. (Бродяга поворачивается.) Точно! У тебя шрам на руке есть? Покажи.

БРОДЯГА (поднимает рукав). Есть. Ты экстрасенс? 

ПРОСТИТУТКА. Говорю, мы тебя на дороге сбили. Но видок у тебя вообще-то был совсем несвежий, а сейчас ничего, почти румяный.

БРОДЯГА. Чего?!

ПРОСТИТУТКА. Но не думай! Я скорую вызвала! Мамочка потом тебя на обочину оттащил, а сначала хотел в кювет сбросить. 

СУТЕНЕР. Что ты несешь там?! Кого мы сбили? Никого не сбивали, ехали нормально.

ПРОСТИТУТКА. Странно всё это… Ты был весь в кровищи, одежда в клочья… У тебя есть брат близнец?

БРОДЯГА. Нет у меня никакого брата.

Подходит Сутенер.

ПРОСТИТУТКА. Ну да, ну да… какой брат, если шрам? Хотя вас вроде двое было. И похожи. Этот второй стоял у тебя за плечом.

СУТЕНЕР. Закрой рот! Раскудахталась!

ПРОСТИТУТКА. Да пошел ты, козёл. Ты что, не видишь?

СУТЕНЕР. Не вижу. Меньше пить надо.

БРОДЯГА (Проститутке). Ты говоришь, что меня сбили на дороге? И я… умер?

ПРОСТИТУТКА. Нет, хрипел жутко. Этот идиот не хотел вызывать скорую. Орал, как резанный, мол, давай делать ноги, из-за этого придурка вляпаемся…

СУТЕНЕР. Заткнись! Что ты несешь?

ПРОСТИТУТКА. Странно, я не помню, что было потом… Что потом было? Что?! Что? Что…

СУТЕНЕР. Ненормальная! Психичка!  Ничего не было. (Самаэлю.) Эй, барбос, налей ей чего-нибудь покрепче, а то не заткнется.

ПРОСТИТУТКА. Что?! Что потом было? Почему не помню?!

САМАЭЛЬ (Сутенеру). Сударь, мы отвлеклись. Прошу вас, продолжим разговор.

СУТЕНЕР (возвращается к стойке бара). Уф! Убить ее готов! Ты не очень-то ей верь.

САМАЭЛЬ. Меня это не касается. Вернемся к моему предложению. 

СУТЕНЕР. Говори!

САМАЭЛЬ (достает три мешка). Говорить тут не о чем. Берите и уходите.

СУТЕНЕР. Что это?!

САМАЭЛЬ. Ваша мечта. Деньги.

Сутенер открывает мешок, достает деньги, осматривает их.

СУТЕНЕР. Баксы?! Настоящие?!

САМАЭЛЬ. Сударь, вы меня оскорбляете недоверием.

СУТЕНЕР. Черт меня побери! Черт меня побери! Три мешка баксов! Три!!! Баксов!!! Мои!!!

САМАЭЛЬ. Вас устраивает сумма?

СУТЕНЕР. Забирай эту чертову куклу со всеми ее потрохами!

Берет мешки, направляется в сторону двери. Проститутка кидается к Сутенеру.

ПРОСТИТУТКА. Вспомни! Я прошу тебя, вспомни! Что произошло?

СУТЕНЕР (отталкивает Проститутку). Пошла вон! Вот это да! За просто так! За девку, за шалаву! Подфартило! Три мешка! Вот она, пруха! Пруха!

САМАЭЛЬ (открывает перед Сутенером дверь). Всего доброго, сударь. Отсюда у вас прямая дорога в Ад.

СУТЕНЕР. Куда?

Сутенер выходит. Самаэль закрывает дверь.

ПРОСТИТУТКА. Странное место, не нравится оно мне. Почему же я не помню, как мы сюда приехали? Что случилось? (Бродяге.)  Ты помнишь, как ты тут оказался?

БРОДЯГА. Не хочу тебя пугать, но этот парень (Кивает на Самаэля.) утверждает, что он сатана.

САМАЭЛЬ. Сударыня, рад представиться, моё имя Самаэль. Да, я – сатана.

ПРОСТИТУТКА. Я в Аду?!

САМАЭЛЬ. Разве Ад может быть столь гостеприимным?  Безусловно, нет. А вот ваш приятель уже в Аду.

ПРОСТИТУТКА (плачет). Я чувствовала, чувствовала… Вы мне скажите, что случилось? Вы знаете?

САМАЭЛЬ. Вы истерику не устроите? Посуду бить не будете? Плеваться? Кусаться?

ПРОСТИТУТКА. Нет, нет! Скажите правду!

САМАЭЛЬ. Сударыня, должен вам сообщить, что в жизни человека существует два эпохальных момента: день рождения и день смерти. Примите мои самые искренние поздравления! С сегодняшнего дня вы свободны от земных мучений. Вы умерли.

ПРОСТИТУТКА. Да… да… я чувствую… это правда… правда… Моя доченька… моя маленькая доченька…ей всего три года…. Как она без меня?! Как я без неё?! Ужас… Ужас… Ничего не поправить… Безысходность… Безысходность…

САМАЭЛЬ. Что делать, сударыня? Что делать? Прелюбодеяние – грех, за который расплачиваетесь не только вы, но ваши дети.

ПРОСТИТУТКА. Я не знала … не знала… Это всё он виноват! Он! Мамочка, ты сволочь! Ты виноват! Ты! Ты! Ты!

САМАЭЛЬ. Стоит ли отчаиваться? Представьте, как сложилась бы судьба у вашей дочери с такой матерью, как вы? Теперь же, вполне возможно, ее удочерят приличные люди, они будут ее любить. Вас она забудет. Перед вашей дочерью жизнь откроет свои парадные двери.

ПРОСТИТУТКА. Вы… вы говорите правду? Моя малышка будет счастлива без меня? Да? Да? Её будут любить?

САМАЭЛЬ. Кто знает, сударыня, кто знает… Будущее непредсказуемо.

ПРОСТИТУТКА. Я поверила…Я верю … моя малышка будет счастлива, пусть и без меня… Опять безысходность… Глухая безысходность… Навсегда… навсегда…навсегда…

Проститутка  встает и танцует под музыку Пианиста.

ЗАТЕМНЕНИЕ

БРОДЯГА. Самаэль, налей мне чего-нибудь.

САМАЭЛЬ. Что сударь желает?

БРОДЯГА. Мне всё равно. Я заметил, что Проститутка обращалась к тебе на «вы»?

САМАЭЛЬ (подает чашечку кофе). Разве сатана не достоин уважения? Ваш кофе, сударь.

БРОДЯГА. Куда она подевалась?

САМАЭЛЬ. Стоит ли тревожиться о девице легкого поведения? 

БРОДЯГА. Самаэль, Проститутка случаем не родственница старухе и той отравительнице?  Очень они похожи.

САМАЭЛЬ. Все дрянные душонки похожи.

БРОДЯГА. Рехнуться можно!  Психоделический театр! Проститутка, семейная парочка убийц, Сутенер, карманник и неприкаянные души.  Бред! Идиотизм! Нет! Ты морочишь мне голову!

САМАЭЛЬ. Подать вам сливки к кофе?

БРОДЯГА. Понял! Это розыгрыш! Тупой розыгрыш! (Бегает по залу, переворачивает мебель.) Так, где у вас камера? Под столом? В пианино! За стойкой? В стуле!

САМАЭЛЬ. Будьте добры, не ломайте мебель. 

БРОДЯГА. Ага! Боишься, что найду! А я найду! Найду!

САМАЭЛЬ. Прошу вас, сударь, успокойтесь. Никто вас не разыгрывает.

БРОДЯГА (садится на стул, обхватывает голову руками). У меня всё перемешалось. Не понимаю, что происходит…  Почему эта девица сказала, что нас было двое? Я вообще видел её первый раз в жизни! Не помню, чтобы меня сбивала машина.

САМАЭЛЬ. Уверены, что «в жизни»?

БРОДЯГА. Я умер?

САМАЭЛЬ. Не знаю.

БРОДЯГА. Ты знаешь всё.

САМАЭЛЬ. О, с вами произошло обольщение властью!

БРОДЯГА. Чего?!

САМАЭЛЬ. Обольщение моей властью. Но я всего не знаю.

БРОДЯГА. Ха-ха-ха! И еще три раза ха-ха. Какой же ты сатана, если ничего не знаешь? Ты халдей! Жалкий халдей, устроивший маскарад!

САМАЭЛЬ. Люди считают, что поумнели за последние три миллиона лет. Нет, мозги вы так себе и не вырастили. Зато самомнение распухло до размеров манхэттенских небоскребов.

БРОДЯГА. Допустим, что ты сатана, дьявол и еще кто-то, черт тебя побери! Тогда почему не отправляешь меня в пекло?

САМАЭЛЬ. Сударь, вы не достойны пекла.

БРОДЯГА. Отправь в рай.

САМАЭЛЬ. Об этом даже не заикайтесь. Во-первых, не моя епархия, во-вторых, вам там не место.

БРОДЯГА. То есть я – неприкаянная душа?

САМАЭЛЬ. Это вы хватанули через край.

БРОДЯГА. Хватит кормить меня всякой ахинеей!Я ухожу отсюда.

САМАЭЛЬ. Ваше право.  Подать сливки к кофе?

БРОДЯГА. Ты не понял? Я ухожу!

САМАЭЛЬ. Значит, не подавать.  (Бродяга направляется к двери, затем присаживается и задумывается.) Вы о чем-то задумались, сударь.

БРОДЯГА. Задумался. О жизни своей. Может, то что происходит сейчас и не бред, а реальность?  И я не безумец?.. И ты существуешь?.. Почему девица рядом со мной видела еще кого-то? Кто это мог быть?

САМАЭЛЬ. Померещилось от страха. Девушки – существа впечатлительные.

БРОДЯГА.Если и впечатлительные, то не эта точно. Кто же стоял за моим плечом? Может, ты?

САМАЭЛЬ. У меня есть дела и поважнее.

БРОДЯГА. Говоришь, не ты… Не ты… Самаэль, всё-таки ухожу.

САМАЭЛЬ.Решили, куда идете?

БРОДЯГА (задумчиво). Не существует единого пути для всех, даже для тех, кто идет по одной дороге…

САМАЭЛЬ (смеется). Право слово, вы стали философом, сударь.

БРОДЯГА. Ты говорил: свобода воли, коей он нас наградил! Точно! Свобода воли!

САМАЭЛЬ. Но любая свобода ограничена рамками. Даже та, что Он дал.

БРОДЯГА. Слышал, слышал я эту бодягу. Твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого.

САМАЭЛЬ. Совсем не то. Ты сам ограничиваешь свою свободу, сам ставишь рамки.

БРОДЯГА.Я себе?! Погоди, погоди… Сам?! (Пауза.) Какой я идиот! Дурак! Ты прав! Ты абсолютно прав!

САМАЭЛЬ. Не сомневаюсь.

БРОДЯГА. Гордыня! Эгоизм! Зависть! Из-за этого я потерял семью, работу… и ушел… Я потерял всё из-за собственной гордыни!  (Самаэлю.) А ведь ты такой же как я. Ты тоже потерял всё из-за гордыни!

САМАЭЛЬ. Заткнись!

БРОДЯГА. Я твоё отражение, а ты моё! Вот в чём суть. 

САМАЭЛЬ. Убирайся отсюда, убирайся!

БРОДЯГА. С ума сойти! Я сам себе сатана! Сам себе Ад! Сам! Послушай, Самаэль! Послушай…

САМАЭЛЬ. Замолчи немедленно!

БРОДЯГА. Ты же ангел! Ангел, хоть и падший. Падший, как я. Но и у тебя есть свобода воли. И у тебя.

САМАЭЛЬ. Пошел прочь!

БРОДЯГА. У тебя есть свобода воли. Ты можешь всё вернуть назад. Можешь!

САМАЭЛЬ. Убирайся, я тебе сказал!

БРОДЯГА. Есть еще одно, Самаэль! Я не только твое отражение, я и Его отражение! Его! И ты! Ты тоже! Ты сможешь…

САМАЭЛЬ.Заткнись и проваливай!Чтобы духа твоего здесь не было! Забери рукопись!

Самаэль швыряет рукопись Бродяге. Бродяга поднимает её, бережно раскладывает, смотрит, переворачивая листы.

БРОДЯГА. Ты знаешь, совсем недавно я продал бы за неё душу,а сейчас для меня, это просто старая рукопись. Извини, Самаэль, я её не возьму.

САМАЭЛЬ. Подумал, отчего отказываешься?  От потрясающего успеха в науке! От всеобщего признания! От имени, которое войдет в учебники!  Бери!

БРОДЯГА. Боюсь, ты меня не понял.

САМАЭЛЬ. Пусть так! Пусть тебе не нужен успех, мировая слава, но рукопись можно продать. Это большие, очень большие,просто безумные деньги! Она твоя! Я дарю её тебе!

БРОДЯГА. Благодарю тебя, мой учитель,но нет.  Не возьму.

САМАЭЛЬ. Учитель?! Сатана тебе учитель?

БРОДЯГА. Лукавый учитель.

САМАЭЛЬ. Сударь, вот теперь мне кажется, что вы не совсем здоровы.

БРОДЯГА. Никто тебе не друг, никто тебе не враг, но всяк тебе учитель.Ты показал, какой дар я получил от Него. Свобода воли. Свобода, чтобы смотреть правде в глаза. Свобода -  понять и простить, отвечать за свой выбор, отречься от ненужного. Свобода, чтобы обрести мир! Мир! Господи! Целый мир!

САМАЭЛЬ. Хватит! Убирайся с глаз долой! Убирайся! Пошел вон! Вот отсюда!

БРОДЯГА. Прощай, Самаэль! Прощай! Я свободен. Стань свободным и ты. (Бродяга выходит за дверь.)

САМАЭЛЬ. Ты так и не понял, что за плечом у тебя стоял ангел-хранитель.  (Оборачивается назад.) А у меня кто? Кто?! Кто у меня?! Кто?!

Неприкаянные души окружают Самаэля, танцуя.

КОНЕЦ

Комментарии закрыты.