Раз, два, три, четыре, пять… Машенька идет гулять…
монолог
Часть 1: Розы
В букете были розы. Бардовые махровые огромные розы! Я несла букет на вытянутых руках, чтобы все могли видеть это чудо. Видеть и завидовать! Особенно я хотела, чтобы Светка завидовала. Светка моя лучшая подруга. Поэтому весь удар она должна принять, в первую очередь, на себя. Я очень хотела посмотреть, как она выдержит этот удар! Прямо хук слева. Их было тринадцать штук. Тринадцать роз. По числу моих лет. Я не верю в дурные приметы. Число тринадцать меня не напрягает. И черных кошек я не боюсь. Вот Светка если увидит черную кошку, стоит, как столб, и ждет, чтобы кто-нибудь прошел. А если приходится вот так долго стоять, то берется за пуговицу и идет дальше. А если пуговицы нет на одежде, то разворачивается и идет другой дорогой. Из-за Светкиных причуд я чуть не опоздала на свидание. Ну, не совсем, конечно, свидание. Но я Светке этого все равно не забуду. Генка Доброгорский попросил помочь ему с русским, у него вечные заморочки по этому поводу: куда запятые воткнуть, где тире обозначить. А я что?.. Я – пожалуйста. У меня все по правилам: и запятые, и тире, и двоеточие. Наталья Трофимовна похвалила меня на уроке: «У нас Маша самая грамотная в классе! Если у кого-то из вас будут трудности, можете смело к ней обращаться. Она поможет! Маша, ты же поможешь?» И смотрит на меня так, как - будто просит за нее поработать. Думаю, лучше, наверное, согласиться, а то не видать мне пятерки в конце года. «Я, конечно, помогу». А у самой такая злость внутри сидит. Думаю, сейчас эти шокающие как навалятся на меня во все тридцать четыре горла. Но тут как всегда Светочка удружила! «А мне, Наталья Трофимовна, русский язык как-то не заходит, по мне математика-то по круче будет». Смотрю на Свету, и мозг мой вскипает: «Света! Подружка, заткнись! Тебя вообще (тут мне захотелось сказать «ва-а-аще!») не спрашивали. Твой номер… тебе виднее, это ты у нас в математике прошареная.» А у нас так всегда. Светка не может быть номером два. Светке нужно быть только первой. Это неважно, что ей по русскому трояк грозит. И не важно, что я ей могу помочь, просто так, по нашей дружбе. Светик не хочет показать, что в знании русского языка она не первая. Вот поэтому для нее математика важнее. Хотя, в математике, она, действительно, крутая. Но по русскому мне нет равных! И с этим Светка никак не хочет смириться. Нет, чтобы поддержать меня, подтвердить, так сказать, мой авторитет. «Ладно», – думаю, - «на подружку надейся, а сама не плошай». И смотрю так на одноклассников: «Кто тут еще сомневается?». В общем, никто ко мне не решился подойти. То ли взгляда моего испугались, то ли Наталье Трофимовне не поверили. А, может, реально им этот русский язык даром не нужен. Буквы знают, писать, вроде бы, умеют. Чего еще человеку надо. Я даже ни капельки не расстроилась. Мне лишний раз напрягаться, совсем не улыбается. А тут Доброгорский, как фокусник из ниоткуда: «Не соблаговолите досточтимая Мария позаниматься со мной грамматикой русского языка». Эх, Гена, Геночка! До чего же вы мужчины тормознутые. Вот если бы год назад ты обнаружил свои проблемы с русским языком. Год назад я бы сама вызвалась подтянуть тебя. Но тогда ты даже не называл меня по имени. Только по фамилии. Хотя может когда по фамилии – это высшая степень любви? Мама отца все время по фамилии зовет: «Краснов, иди обедать! Краснов, свет выключи! Краснов, мусор вынеси!». Мама же любит папу. Так вот я и думаю, если Доброгорский все время в меня моей же фамилией тыкал: «Ну, Краснова, ты даешь! Ну, Краснова, ты жжешь!», значит, это не зря, значит, это любовь была. Я даже от неожиданности все слова приличные забыла, а Доброгорский не унимается: «Мария! Я вас спрошу! Я настаиваю! Мария, услышьте меня. Займитесь со мной русским языком!». В общем, напрягался он так минут пять. Светка подходит и начинает мне выговаривать: «Ты чего над человеком издеваешься? Пошли его сразу, и пойдем гулять.» Вот Светка умная какая! Она думала, что я не врублюсь, что к чему. Да, тут же все ясно, как белый день. Они с Доброгорским весь прошлый учебный год дружбу дружили, за ручки ходили, он ее рюкзачок таскал, она ему примеры по матеке решала. А тут у них летом какая-то терка произошла, и Светка мне заявила: «Я Доброгорского бросила». Молодец! Швыряйся людьми, кто - против. Их же, людей этих, миллиарды. Не Генка, так другой найдется. Так меня это взбудоражило, аж, зубы заскрипели. Я ведь тоже была в Генку влюблена, а он Светочку выбрал. Я и слова ей не сказала, промолчала. Даже все время третьей с ними моталась. А тут, когда она его бросила, и Генка ко мне со всем уважением насчет русского языка, Светочка решила, что мне это не нужно. Ну, почему за меня кто-то решает, что мне нужно, а что не нужно. Я сама еще ничего не решила, а мне уже указали, что следует делать. «Пойдем гулять!» - Светка уже не рекомендовала, а приказывала. Она его бросила, но отдавать кому-то другому не хотела. Моя подружка твердо была уверена, что Генка Доброгорский ее собственность. И делиться своим кровным она не собиралась. Впрочем, и я, по убеждению Светы, также являлась ее собственностью. Она привыкла всё и всех контролировать. Вот моя мама всегда повторяет: «Выход есть из любой ситуации. Нужно только правильно выбрать, что тебе нужно». А что мне было нужно?.. Света моя лучшая подруга, и мне с ней не особо хотелось ссориться. Генку я разлюбила после того, как он выбрал Светку. Но есть еще принцип… Именно его я и выбрала. «Я согласна, Гена, тебе помочь. Давай завтра. Встретимся у тебя. Я приду к пяти часам вечера». Я когда все это говорила, у меня сердце стучало, как бешенное, и ноги тряслись. Если честно, Генка мне уже был не интересен, но принцип! «К пяти, значит?», - Гена смотрел на меня с уважением. Да, да, именно с уважением, в его глазах исчезла издевательская усмешка, они стали серьезными и добрыми. «Ты что, ты что делаешь?», - Светка семенила за мной по школьному коридору и шипела мне на ухо, как змея – «Ты обалдела что ли? Это он специально. Чтобы я ревновала. Ты не должна этого делать! Ты моя лучшая подруга! Не поддавайся. Ему твоя помощь не нужна, это так, чтобы я страдала.» Вот ее фирменный удар! Тот самый хук слева. Бьет наотмашь так, что в ушах звенит. Она, значит, страдает, а я тут развлекаюсь. Чувствую всё! Грозит мне черный список! Забанит меня Светочка по всем аккаунтам. Но я не сдаюсь, терплю. «Хорошо. В конце концов, ты же не по своей воле будешь ему помогать. Это все Наталья Трофимовна выдумала», - Светка сразу определила виноватого, - «Тогда завтра я пойду с тобой. Встречаемся в половине пятого возле хоккейной коробки во дворе.» А это уже был удар под дых! Настоящий нокаут. Отчего это происходит: кому-то все и сразу, кому-то по частям, а отдельным личностям - вообще ничего. Я из числа, видимо, отдельных! У нас в классе почти все девчонки дружат с мальчиками. Даже Ксю-заморыш. Это мы так Ксюшу Лапину зовем. Она себе начес на башке делает, как-будто у нее червяки из мозгов лезут, и заплатки постоянно на всю одежду пришивает. Говорит, что это тренд такой модный, в заплатках ходить. Вот мы ей и приклеили прозвище «заморыш». Так ведь нашелся смельчак, который даже заморышу рюкзак в школу и обратно таскает. У Аньки Михайловой есть кавалер, у Саши Ветровой есть кавалер, у Риты Ермаковой есть кавалер, у Лены есть, у Марины есть… Людка Мельникова дружит с Витькой Осиповым из параллельного класса. Танюшка Шишкина с парнем из спортивной секции. Ольга Комарова с Илюхей Гавриловым из соседнего двора. Одна я ни с кем не дружу! Никто не носит мне рюкзак! Никто не ждет меня у подъезда! Никто не пишет мне смски! Это что карма такая, или меня кто-то сглазил? В чем я провинилась? Меня даже за косички никто не дергал. Мама мне рассказывала, что ее часто в школе мальчишки за косички дергали, это они так свою симпатию к ней выражали. Я тоже косички наплела, целый месяц в школу в этих дурацких косичках ходила. Хоть бы кто-то дернул! Вот Светка до Генки Доброгорского дружила с Юркой Минеевым. Так она с ним вообще в магазине познакомилась, когда входила. Ее мама за хлебом отправила. Светка не хотела идти. Мама сказала, что тогда гулять не отпустит. Пришлось идти в магазин. А там, в дверях, раз! И накрыло! С первого взгляда. Я по светкиному рецепту неделю в этот вонючий магаз бегала. И за хлебом, и за молоком, и за маслом, и картошки пять килограмм притаранила. Только все без толку. Ни первого, ни второго, ни десятого взгляда не было. На меня вообще никто не смотрел. Кассирша только посочувствовала: «Тебя чего мать-то каждый день гоняет? Хоть бы пожалела ребенка!» Нужна мне ваша жалость! Мне внимание нужно! Мужское! Поэтому, когда Генка ко мне подошел, мне приятно стало. Досточтимая Мария! Смешно, а приятно. Он же не в курсе, что я его разлюбила. Вот я и решила: пусть пребывает в легком заблуждении. А главное, эта ситуация мне на руку. Генка вынужден будет обращать на меня внимание. Я постараюсь его убедить, что одного занятия не достаточно, что нужно заниматься больше. И, значит, ему придется тратить свое время на меня. Он будет ждать меня, беспокоиться, чтобы я не опаздывала. Во время наших занятий я предложу ему приготовить чай. И он сделает для меня чай. Для меня одной! Потом я скажу, что уже поздно, и попрошу его проводить меня. Мы вместе пойдем до моего дома. И это обязательно кто-нибудь увидит… Это обязательно кто-нибудь увидел бы, если бы не Светка. Она решила, что мы пойдем к Генке вдвоем. Я надеялась, что она передумает. Но ровно в половине пятого Светочка стояла возле хоккейной коробки. Выходя из подъезда, а сразу увидела ее ярко-желтое платье в черный горох. На голове у нее была шляпка, а в руках маленькая сумочка. Она шла на свидание! На свидание с Генкой… Мне стало тоскливо. «Давай быстрее, ну, чего ты плетешься!», - Светка не просто улыбалась, она сияла от счастья. «Думаешь, Генка удивится, когда увидит нас вдвоем?», - она подмигнула, - «Как тебе мое платье?». Платье было шикардосное, а Светка – настоящая красотка. Всю дорогу она мне рассказывала прикольные анекдоты про учителей, и мы смеялись навзрыд. Я даже стала забывать о своих мечтаниях по поводу совместных чаепитий с Генкой. Когда мы уже подошли к его подъезду, из него вышла женщина. Обычная нормальная тетка. Но Светка все-таки это увидела. В руке у женщины было ведро. Пустое! Ну, вот тут всё и началось. Вернее, закончилось! Светка замерла на месте, и заходить в подъезд отказывалась: «Нам нельзя туда входить. Пустое ведро! Это плохо, очень плохо. Дороги не будет!» Какая дорога? Нам всего-то на третий этаж. Все мои уговоры на Светку не действовали. Она рисовала картины жутких трагедий, которые могут случиться из-за пустого ведра. Время шло, а Света не двигалась. Меня одну она тоже отпускать не хотела, вцепилась обеими руками, и тошно рыдала про женскую солидарность и крепкую нерушимую дружбу. Это был крючок. Я вдруг поняла, что я у нее на крючке. Как рыба, которую подсекли, и она уже не может соскользнуть. Остается только отчаянно захватывать воздух. Я у Светки на крючке, а она мой рыбак. И все это она называла дружбой. Мой мозг пульсировал только об одном: если я сейчас не найду выход (а мама говорит, что выход есть всегда!) из этой тупейшей ситуации, то я так и останусь немой глупой рыбой, заглатывающей себе во вред несусветные бредни собственной подруги. У меня не укладывается в голове, как люди раньше жили без мобильных телефонов. Это что, если ты хотел пойти с другом погулять, для начала нужно было сходить к нему домой, спросить его, а пойдет ли он, разрешат ли родители. И если твой друг по каким-то причинам не мог выйти на улицу, то ты тащился обратно домой, или гулял в полном гордом одиночестве. Что за дичь такая? Стоя на одном месте перед Генкиным подъездом, я высоко оценила изобретение мобильного телефона. На мою просьбу, спуститься вниз с полным ведром воды, Гена не высказал не малейшего удивления, и через несколько минут ведро с водой стояло у Светкиных ног. Лицо ее тут же просветлело, она опустила руки в воду, затем отряхнула их и спокойно вошла в подъезд. В общем, запятым мы посвятили минут пятнадцать, затем Светка сказала, что все это ужасно скучно, и предложила пойти гулять. «Гулять» – это сидеть на школьном поле или у хоккейной коробки во дворе или просто бесцельно ходить по улицам. «Гулять, так гулять» - Доброгорский тут же поддержал Светку, - «Краснова, ты с нами?». Я опять стала Красновой, а досточтимая Мария неожиданно для меня исчезла. Гулять я отказалась, пошла домой. Села в своем подъезде на ступеньки и заплакала. Я отчаянно понимала, что мне нужно совершить какой-нибудь поступок. Дерзкий и, может быть даже, не хороший. Что-то такое, что всех удивит. Чтобы обо мне стали говорить. Чтобы меня заметили. И тут я решила: мне надо исчезнуть, уехать! Отчаяние делать людей решительными. Ты начинаешь действовать, когда уже почти все пропало, ты ничего не хочешь и ни на что не способен. Именно в такой момент, полного ступора, ты поднимаешься и идешь. С этой мыслью я пошла на автовокзал, он в десяти минутах от нашего дома. Когда шла, все думала, какое направление выбрать: юг, запад или восток. Потом решила, что поеду туда, куда хватит денег на билет. Нет, это был не мой день. В кассе у меня потребовали паспорт! Я сидела на скамейке и разглядывала отъезжающих людей. Какие они были счастливые! Впереди у них что-то новое, радостное. Я смотрела на них, и мне становилось еще хуже от своей никчемности. «Плачешь?». Вопрос прозвучал откуда-то сверху. Невероятным усилием я подняла голову и увидела светло-голубые улыбающиеся глаза. «Парень бросил?», - светло-голубые глаза продолжали пытать меня. «К сожалению, нет. Меня даже бросить некому». И я рассказала Паше, светло-голубые глаза звали Павлом, и ему было тоже тринадцать лет, всю свою небольшую и ничем не примечательную жизнь. Когда я была очень маленькой, мама мне часто читала сказки о принцах и принцессах. И я мечтала, как любая девочка, что рано или поздно принц обязательно появится. Меня даже не удивило, что это произошло на автовокзале. Главное, что это случилось. А потом произошло настоящее чудо! Паша сказал, что знает лучший в мире рецепт счастья. Он зашел в цветочный ларек и вышел оттуда с огромным букетом роз! Это были бардовые махровые розы! «Мне тут сегодня родители денег дали, чтобы я себе новые кроссовки купил. Но если кому-то плохо, значит, я должен помочь. Их здесь тринадцать штук. Ты же не веришь в плохие приметы?» Нет! Я верю в сказки о принцах и принцессах. И я несла букет на вытянутых руках, чтобы все могли видеть, какое это чудо. Видеть и завидовать! Особенно я хотела, чтобы Светка завидовала. Ведь Светка моя лучшая подруга.
Часть 2: Дружба
Света с утра ждала меня у подъезда. По выражению ее лица я поняла, что она уже в курсе. В курсе букета из тринадцати роз. Но ей хотелось еще больше подробностей. Где я подцепила такого чела, сколько он потратил на меня бабла, кто его предки, как он выглядит, вообще откуда у него деньги, с какого он района и еще где-то вопросов пятнадцать-двадцать, которые я даже не пыталась запомнить. Я чувствовала, что Светке все это не нравится. Вернее, она была очень раздражена. Даже разговаривала со мной, сжав губы. Могу поклясться, что ей никто и никогда не дарил цветы. Скорее всего, именно это и бесило ее больше всего. Всю дорогу до школы она не умолкала. «Как я могла так поступить с лучшей подругой! Это бесчеловечно! Это подло! Лучшая подруга должна быть рядом всегда, а, тем более, на первом свидании. Только лучшая подруга может правильно все оценить и подсказать план дальнейших действий.» Я даже не пыталась ей отвечать. Света хотела поговорить, вот пусть сама с собой и разговаривает. Меньше всего меня в это утро интересовали Светкины вопли. Она не догадывалась, что вчера вечером я стала другим человеком. Но самые страшные проклятия посыпались на мою голову, когда очередь дошла до махровых бардовых роз. Я не должна была брать эти розы. Я что сумасшедшая? Тринадцать! Это самое ужасное число, какое только может быть. Эти розы обязательно принесут мне колоссальное несчастье. Я срочно должна от них отказаться, избавиться. Она, как лучшая подруга, готова спасти меня, пожертвовать собой и забрать у меня это проклятый букет. Как благородно! Даже не знаю, смогу ли я по достоинству оценить такой отважный и смелый поступок. На протяжении всех пяти уроков Светка продолжала мою идеологическую обработку. В выражениях и эпитетах она не стеснялась. Мне не стоит обольщаться на свой счет, у меня совершенно нет никакого опыта дружбы с мальчиками, мне обязательно нужен хороший советчик в подобных делах. И единственным неповторимым авторитетом в случившейся ситуации может быть она, только она, моя единственная и лучшая подруга, Света! Я посмотрела на Светочку и даже как-то испугалась: со вчерашнего вечера она тоже изменилась, осунулась что ли, круги под глазами появились. Я ничего не понимаю! Я безответственная! Она всю ночь не спала, переживала, нервничала. Неужели букет из тринадцати роз так меняет человека. Оказалось, что мы со Светкой поменялись ролями, теперь она стала той самой рыбой, отчаянно захватывающей воздух. В какой-то момент мне стало немного ее жалко. Я даже подумала: да, чёрт с ним, с этим букетом, подарю его сегодня Светке. Ведь если кому-то плохо, а я могу помочь… Но буквально через пару минут мое благодушие испарилось. Слух о букете разлетелся по школе мгновенно. На перемене, когда я шла по коридору в столовую, я ощущала на себе десятки глаз. Мальчики смотрели на меня с восхищением, а девочки с завистью. На меня показывали пальцем, за моей спиной шептались, даже Наталья Трофимовна поглядела на меня как-то по-особенному и, как мне показалось, загадочно улыбнулась. В столовой ко мне подошел мой одноклассник Лутошкин и забормотал: «Маш, ты это… того, если у тебя есть время… могла бы…» Кое-как я поняла, что Лутошкину нужна моя помощь по русскому языку. В ответ на мое согласие он протянул мне шоколадку. Это был восторг. Реальность вокруг меня стала стремительно меняться. Я вдруг попала на белую полосу жизни. Еще вчера я была бледной тенью своей лучшей подруги, а сегодня я в центре всеобщего внимания. Меня обсуждают, со мной хотят поговорить, у меня спрашивают совета. Это как у кинозвезд: утром она проснулась знаменитой! Хочу признаться: это приятно! Это полный кайф! Конечно, я не мечтала о мировой славе, меня вполне устраивала известность в рамках одной отдельно взятой школы. Правда, я не учла одно обстоятельство: у любой славы есть завистники. В конце пятого урока Светка предложила встретиться на школьном поле и обсудить наши дела. Что она подразумевала «под нашими делами» я не особенно понимала, но согласилась и пришла. Светка сразу потащила меня за школу, там у нас стоит трансформаторная будка вся заросшая бурьяном. «Давай по-хорошему!» - подруга моя явно была на взводе, - «не хочешь отдавать мне букет, тогда просто его выброси! Или еще лучше, скажи, что нашла его. На остановке лежал, кто-то забыл. Или нет, скажи, что это мама тебя попросила купить.» Медленно, но верно до меня стало доходить, что наша дружба трещит по швам. Самое противное было то, что я не совсем понимала, нужно мне спасать эту дружбу или не стоит. Попытки шутить и прикалываться не производили на Светку никакого впечатления, она явно хотела крови. Я же стояла и представляла, как приду домой, сяду напротив букета и буду вдыхать божественный аромат бардовых роз. «Тебе на меня наплевать, да? Подумай своей гнилой башкой, кто ты без меня! Если я скажу ребятам, с тобой даже разговаривать никто не будет, мы тебе бойкот объявим! Мы такое про тебя в инете напишем. Думаешь, тебя твой чел спасать будет? Знаешь, почему с тобой до сих пор никто не хотел дружить? Потому что ты – овца!», - мне казалось, что Светкины крики слышит весь город. Очень фигово, когда приходится стать для кого-то врагом: «А, ты, Света – дура», - слова вылетели из меня без всякой злобы и ненависти. Сказав это, мне показалось, что поставила точку в нашем разговоре. Но я забыла, что Светка уже второй год ходит в спортивную секцию бокса. Одно время она и меня туда затащила: вдвоем веселее обороняться от хулиганов. Так что, это был тот самый хук слева, ее фирменный удар. Нет, сознание я не потеряла. Упасть, конечно, упала. Да, от такого удара любой бы упал. Хорошо, что зубы все остались на месте. Как-будто сквозь сон я слышала крики наших девчонок и Натальи Трофимовны, которые бежали к нам, кто-то пытался меня поднять, кто-то подложил мне под голову что-то мягкое. Я лежала на траве и улыбалась. Мне было не страшно и не больно. Ведь дома меня ждал огромный букет бардовых махровых роз.
Часть 3: Деньги
Мама всё восприняла спокойно, не кричала и не ругалась. Только спросила: «Зубы все целы?». Я мычала, как корова, пытаясь улыбаться. Мама у меня классная, она все понимает: «Ничего, до свадьбы заживет! За что тебе врезали-то?». За счастье, мама! Счастливой быть опасно. «Да, за счастье частенько приходится платить», - мама расценила ситуацию по-философски – «Оно не дешево стоит.» Я не в курсе, о какой цене счастья говорила мама, но моё мне обошлось в одну тысячу сто рублей. Мама укрыла меня пледом, принесла теплое молоко и посоветовала заснуть. Мои глаза закрывались сами собой. И там, в глубинах своего сознания, я понимала, что мне нужно обязательно все рассказать маме. А начать нужно с подъезда, как я там сидела и плакала на ступеньках. Вообще, я плачу редко. Как говорится, повода нет. Но тут меня прошибло. Жестко. Сказать, что я плакала, это будет не точно. Я рыдала. Точнее, выла, как сирена! На такой ритуал у меня ушло минут пятнадцать. За это время мимо меня прошла тетя Тася из соседней квартиры, Петька с четвертого этажа и Лариса Петровна с пятого. Все сочувствовали и переживали вместе со мной. Тетя Тася предложила послать все к чертям, потому что все живы и здоровы, а Петька сказал, что плакать много вредно, пупок может развязаться. Советы подействовали, и я решила искать выход из создавшегося положения. Выходить на улицу с заплаканной физиономией и красными глазами было не прилично. Даже если у тебя нет мальчика, все равно нужно иметь товарный вид. Это уже был совет от моей бабушки. Хорошо, что родителей не было: мама на суточном дежурстве в больнице, а папа раньше восьми никогда не приходит. Я затащила себя домой и залезла в ванну. Горячий душ всегда был моим спасением от всех печалей и невзгод. Плохое настроение – горячий душ, отсутствует аппетит – горячий душ, тройка по математике – тоже горячий душ. Мой личный эликсир жизни! Живительная влага вернула меня в реальность. Я уже начала жалеть, что отказалась идти гулять со Светкой и Доброгорским. Стала нервно перебирать свой гардероб в поисках какой-нибудь прикольной вещицы. И в этом процессе застряла перед зеркалом. У нас в коридоре огромное зеркало в пол. Я застыла и начала разглядывать себя со всех сторон. Где-то читала, что половина людей на земле совершенно не довольна своей внешностью. Про себя я бы так не сказала. Руки и ноги нормальной длины, все пропорционально. И кстати, ноги прямые, идеальные! Я не низкая и не высокая. Средний рост, самое то. Вьющие волосы до плеч. Талия там, где надо. И груди у меня тоже такие… какие и должны быть у девочки в тринадцать лет. Они есть! Да, и с лицом полный порядок. Небольшое сомнение у меня вызывал нос. Мне всегда казалось, что он не ровный, одна его сторона чуть кривее другой. Неужели, этот самый нос отпугивает от меня мальчишек? В конце концов, должен же быть у меня хоть какой-то дефект. Успокоив себя таким доводом, я вспомнила, что мною принято решение уехать, а для отъезда нужны деньги. В спальне у родителей стоит шкатулка, куда они складывают свою зарплату. Я честно хотела написать записку, что взяла у них взаймы. Потом подумала, вдруг не заметят. Вот если заметят, тогда и признаюсь. На автовокзале я долго изучала расписание автобусов. Решила уехать туда, куда хватит денег на билет. Я так и не поняла, зачем кассирше нужен был мой паспорт. Даже разозлилась, стала доказывать, что она не имеет право, что нарушает закон, правда, какой именно, я не знала, что мне нужно ехать, иначе случится несчастье, и она будет в этом виновата. В общем, попытка уехать не удалась. Сидя на скамейке, я отчаянно придумывала, чем можно заменить отъезд. Разглядывала отъезжающих и радовалась за них. К автобусу подошел молодой мужчина, он держал за руку девушку, у которой был огромный букет бардовых роз. Он что-то шептал ей на ухо, а она молчала и только лишь улыбалась. Я как завороженная смотрела на эту пару, и в какой-то момент мне захотелось плакать. Потом пришла тетка-контролер, которая проверяет билеты. Молодые люди зашли в автобус. Я пыталась разглядеть их через окна. Через несколько минут мужчина вышел. А еще через несколько минут автобус отъехал от стоянки. Мужчина продолжал стоять, пока автобус не скрылся из виду. Он стоял и курил, потом повернулся, и я заметила в его глазах слезы. Я думала, такое бывает только в сказках. Я еще посидела немного на автовокзале, и решила, что пора идти домой. Я шла и представляла девушку с букетом роз. Вспомнила, что возле автовокзала есть цветочный киоск. Мне никто и никогда не дарил цветы. Если этого сделать некому, почему же мне это не сделать самой? Я зашла в киоск и купила тринадцать бардовых махровых роз на все деньги, которые взяла из шкатулки. Одна тысяча сто рублей. Я решила, что буду их нести на вытянутых руках, чтобы все видели. Все! Я скажу, что я познакомилась с парнем, и он сделал мне такой подарок. Светка умрет от зависти. Ничего, ей полезно. Пусть понервничает. А то разоделась сегодня: платье, шляпка! Я шла с огромным букетом по улице, и мне казалось, что все на свете пропиталось их ароматом. И я сама уже стала такой огромной бардовой розой, у которой появились шипы, и которой ничего не страшно. Я обязательно расскажу маме про деньги. Уверена, она все поймет и простит. Она же сама была тринадцатилетней девочкой. В конце концов, я скажу ей, что готова отказаться от какой-нибудь обновки в счет этих прекрасных роз. Но все это будет завтра.