ВОСКРЕСЕНИЕ

 ВОСКРЕСЕНИЕ

(Любовный недуг)

Драма (написана по библейскому мотиву)

Действующие лица

ИБРАГИМОВ АХМЕД ХАЛИЛОВИЧ – отец.

ХАМИС – мать.

ИСМАИЛ – старший сын.

ИБРАГИМ – младший сын.

МАРЬЯМ.

ЛАРИСА.

ГУСЕН – сын Ларисы.

КАСУМ.

ЭЛЬМИРА.

ИНДИРА.

ОХРАННИК.

СЛЕДОВАТЕЛЬ.

ШАМАЙ.

ХИДИР.

ПОЛКОВНИК ГИТИНОВ и др. 

АКТ ПЕРВЫЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Аул в горах Кайтага. За аулом лес и горы, впереди – сады и виноградники на десятки километров. Вечер. Дом Ибрагимовых. В саду Ибрагим и Марьям.

МАРЬЯМ. Ах, Ибрагим, Ибрагим, ну что ты всё ходишь и ходишь за мной? Зачем… зачем ты снова звал меня? Сказала же, оставь меня в покое…   

ИБРАГИМ. Марьям… (Держит её за руку.) Я же люблю тебя, Марьям… Я люблю тебя!

МАРЬЯМ. Да ладно, не убегу я… отпусти руку… (Вздохнув. После паузы.) Я люблю другого…

Пауза.

ИБРАГИМ. Что?.. Кто он?..

МАРЬЯМ. Скоро узнаешь…

ИБРАГИМ. А он… он любит тебя?.. (Встряхнув головой и вздохнув, отворачивается.) Ты уверена, что любишь его?.. Может ты просто… (Повернувшись к ней лицом.) Я же с малых лет люблю тебя, я…

МАРЬЯМ (теперь она берёт его за руку). Ибрагим, я понимаю тебя и сочувствую, но… пойми и ты: я люблю другого и… (тихо) скоро уже выйду за него замуж.

ИБРАГИМ. Что?.. Нет, этого не может быть… Так не должно быть!.. Я люблю тебя!

МАРЬЯМ. Прости… что не тебя полюбила. Прости… (Жалея его.) Давай, лучше останемся друзьями… (Смеётся примирительно.) Ты же мне как брат.

ИБРАГИМ. А я не могу и не хочу быть тебе братом!..

МАРЬЯМ. Не говори так, Ибрагим, пожалуйста.

ИБРАГИМ. Почему?.. Почему, Марьям… любимая… объясни мне?!

МАРЬЯМ. Ну… не могу я пока сказать тебе всего, не могу!.. Скоро сам поймёшь… И, пожалуйста, больше не ищи встречи со мной.

ИБРАГИМ. Нет… Н-нет!.. Я не смогу без тебя, не смогу… Я не хочу жить без тебя…

МАРЬЯМ. Ибрагим, не надо, прошу тебя… Ты же мужчина! (Вздыхает.) Банально всё это и пошло.

ИБРАГИМ. Что?! Любовь – это пошло?! Как ты можешь так говорить?! (Спокойнее, после паузы.) А помнишь, как ты плакала, когда мы вместе смотрели фильм «Ромео и Джульетта»?

МАРЬЯМ. Как давно это было… Я ещё и не любила…

ИБРАГИМ. Три года лишь тому минуло…

МАРЬЯМ. Всего?! Я трижды выросла с тех пор… Теперь иначе я смотрю на жизнь. Другие интересы, да и взгляд другой…

ИБРАГИМ. Ты о чём, Марьям?

МАРЬЯМ. И вообще, муж должен быть старше жены хотя бы на три года, а ты на полгода почти моложе меня…

ИБРАГИМ. Ну и что? Разве это имеет значение, если я люблю тебя? Так люблю, что без тебя и жизнь теряет смысл.

МАРЬЯМ. Ибрагим, не обижайся, но я устала от твоей любви… Извини, может я не так выразилась, я имела в виду…

ИБРАГИМ (обречённо). Ну, раз начала, говори до конца, что ты имела в виду?

МАРЬЯМ. А всё это – «я жить без тебя не могу» и подобное… Сможешь. Более того, когда переболеешь этим, ещё и другую полюбишь. Прощай. (Уходит.)

ИБРАГИМ (один, спохватившись). Марьям!.. (Хочет бежать за ней, но, опустив голову, застывает на месте.)

Ибрагим в одиночестве гуляет по саду, словно невесту обнимая то одно, то другое дерево. Грустить. Поёт «Восточную песню»: «Льёт ли тёплый дождь…» и т.д. Останавливается под самым большим деревом и нежно прижимается к стволу.

ИБРАГИМ (один). О Аллах, что же мне делать? Она видеть меня не хочет, а я… я жить не могу без неё. Ничто не радует меня – пусто… пустота кругом… (Вздохнув, стонет.) Вот ты, хоть и дерево, но жизни соки движут и в тебе, и они, наверное, не так безучастны к моей судьбе… И может, ты даже по-своему жалеешь меня. А она… она смеётся над моей любовью, и ей всё равно, что со мною станет…  И даже брат… мой родной старший брат, назвал ребячеством мою любовь, как будто он сговорился с ней. «Рано… рано, - говорит, - тебе ещё любить… Сперва получи диплом и думай об учёбе. Любовь она не убежит…» Смеётся… Никто и слушать о любви не хочет: «Ещё и брат твой старший не женат…» Гм, как будто я в том виноват… У него в уме одна земля, бизнес… Зачем всё это, если нет Любви? Да и я… готов хоть сколько ждать, лишь бы Марьям ответила мне «да». А без неё – зачем земля, зачем сады все эти, зачем?.. Зачем мне эта жизнь?.. (Пауза. Снова вздыхает.) Мне иногда даже умереть хочется, чтобы она хоть немного посочувствовала мне и хотя бы чуточку полюбила… А может и плакала бы по мне… Но… но мне жалко моих родителей, для них это было бы горем, а может и убило бы их… А мне их жаль, я очень люблю их… Это было бы преступлением… (Зажимает голову руками.) Нет, я не могу поступить так по отношению к ним. Уж лучше жить хоть как-то и самому страдать… (Пауза.) Но… мне очень плохо без неё… О Аллах!.. Я ещё раз поговорю с ней, в последний раз… Ну, так же не должно быть!.. Почему Всевышний вложил в моё сердце столько любви и чувств, если… (Держа открытие ладони возле груди и подняв лицо к небу.) Господи, помоги мне, помоги и сделай так, чтобы и она полюбила меня! Ты же можешь, Господи, прошу Тебя! Ах, если б только она смогла полюбить меня, то я был бы самым счастливым человеком и самым послушным рабом Твоим, Господи! (Чувственно, в неком экстазе, сплетя пред грудью пальцы обеих рук воедино в кулак.) О Аллах, яви мне это чудо, прошу Тебя! Это станет для меня самым великим чудом на свете. Подари мне эту радость… Подари мне этот свет… О, какое это будет счастье для меня! (Улыбается, ему даже весело.) И вправду, что это я так убивался и страдал? Она… она может просто проверяла меня, насколько сильно я люблю её… Она же и в школе была такой, то ласковая и добрая, а то… Может она даже и любит меня, но умело прячет свои чувства… Ну конечно! Я завтра же снова поговорю с ней и с матерью – я не могу уехать просто так, не решив этот вопрос. Да и семьи наши всегда были дружны, а матери наши – как сёстры друг другу… А я, как пацан какой – сопли распустил… Может это и раздражает её… Чтобы я подумал и изменился… Недаром же говорят, что счастье улыбается крепким и сильным, а не робким и слабым. Спасибо, Господи, что надоумил меня. (Весёлый и бодрый возвращается домой.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

Дом Ибрагимовых. Ахмед, Хамис и Исмаил. Лица у всех сияют светлой радостью. Возвращается домой Ибрагим.

ХАМИС. Ты где был, сынок? Почему так поздно? Мы все заждались тебя.

ИБРАГИМ. Я… в саду гулял. Каникулы скоро заканчиваются – с природой нашей прощался. (Улыбается.) Уж больно хорошо здесь, воздух такой свежий… А что все такие счастливые?

АХМЕД. Радость у нас, Ибрагим, радость…

ХАМИС. Брат твой старший, наконец-то, решил жениться.

ИБРАГИМ. Да?! Вот новость так новость! Ну, брат, молодец, давно пора! (Обнимает его.) Поздравляю! И что, уже успели обговорить – без меня?!

АХМЕД. Вот такой у тебя брат, резкий. Пришёл домой после работы и говорит: пора привести в дом помощницу матери – сватайте мне невесту. (Смеётся.) А мать давно этого ждала и тут же сорвалась с места – обговаривать вопрос с родителями невесты.

ИБРАГИМ. Мама, какая ты шустрая! Ну, молодцы, нет слов. И кто же невеста?

ХАМИС. Пока только слово взяли, а на днях, до твоего отъезда, будем сватать официально. А невеста…

ИСМАИЛ. Брат, ты очень хорошо её знаешь – она твоя одноклассница.

ИБРАГИМ. Как?.. (Пауза.) Кто?..

ИСМАИЛ. Та, о которой ты мне прожужжал все уши, даже не думая о том, что мы давно нравимся друг другу, но молчали, чтобы…

ИБРАГИМ. Я… я не понял…

ИСМАИЛ. Марьям, брат, Марьям – несравненная и лучезарная… Ты был прав, не любить её невозможно…

ИБРАГИМ (меняется цвет лица, бледнеет). Что?.. Нет… Этого не может быть!.. Только не это!.. Н-нет!!!

АХМЕД. Что с тобой, Ибрагим?

ХАМИС. Зачем так говоришь, сын мой? Чем она тебе не нравится – она очень хорошая девушка… Ты же и сам всегда хорошо о ней отзывался, хвалил её…

ИБРАГИМ. Н-нет… (Дрожит.) Н-не-ет!!! (Убегает.)

ХАМИС (недоумевая). Что это с ним? Чем не угодили мы ему? Марьям хорошая девушка, сам всегда хвалил её и вдруг…

ИСМАИЛ. Мама, ну как ты не поймёшь, мал он ещё и всё ещё по-детски влюблён в свою одноклассницу. Но Марьям выбрала меня…

ХАМИС. Как же так?.. Что же это происходит?.. О Аллах!.. (Зажав голову руками, тяжело опускается на диван.)

АХМЕД (вздыхает). Мог бы поговорить с нами и всё рассказать, прежде чем… (Садится рядом с женой.) Да, наломали мы дров…

ИСМАИЛ. Ну что вы так всполошились?.. Вы то взрослые… Да вернётся он, куда ему деться… Поревёт день другой – и всё пройдёт… Слёзы – лекарство для него…

ХАМИС. Исмаил, ну что ты говоришь, он же брат твой…

АХМЕД. Да, любовь зла – полюбишь и козла…

ИСМАИЛ. Что?.. Я… я не понял, отец…

ХАМИС. Ты знал и ничего нам не сказал?!

ИСМАИЛ. Мама, не мужское дело из-за баб сопли распускать…

АХМЕД. В таком случае ушёл бы сам с пути его.

ИСМАИЛ. Как?! Марьям-то любит меня!..

АХМЕД. Ладно, пойду я, поищу его и поговорю. (Уходит.)

ХАМИС (всхлипывая и вытирая глаза). Ой, что теперь будет?..

ИСМАИЛ. Ну, мама, хватит, успокойся, всё образумится. (Обняв, поднимает её и с улыбкой уводит.) Идём, мама, идём, поговорим, составим список вещей – надо готовиться к сватовству. (Уходят.) 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

В саду. Ахмед и Ибрагим.

АХМЕД. Ибрагим… родной ты мой, я понимаю тебя, сам когда-то был молодым… Знаю, тебе трудно… тебе очень плохо… Но, поверь мне, в жизни всё проходит – и радости, и боли… И останется только воспоминание. (Улыбается.) Ты ещё молодой, только-только жить начинаешь и у тебя всё ещё впереди. И, помяни моё слово, встретишь ещё свою любовь …

ИБРАГИМ. Нет, папа, я больше никогда… никогда не смогу полюбить…

АХМЕД (ласково усмехнувшись). Ну что ты, сынок, никогда не говори «никогда». Жизнь штука сложная. На всё воля Аллаха.

ИБРАГИМ. Что? (Истерично смеётся.) Воля Аллаха говоришь, а я больше не верю в Него! Я ничему больше не верю!..

АХМЕД. Тавбаастахпирулла. Ну не говори так, сынок.

ИБРАГИМ. Да-а, а как – как мне ещё говорить, что же это Он, такой Всемогущий не помог мне?! Я же так… так просил и умолял Его!..   Почему моя любовь оказалась безответной?! Почему я так одинок?! (Тихо.) Я не хочу жить, папа… мне так плохо… так плохо…

АХМЕД (обняв сына и вздохнув). Знаю, Ибрагим, поэтому я и здесь, возле тебя…

ИБРАГИМ. Надо же, мой брат женится на ней, и только потому, что она красивая…

АХМЕД. Не надо так думать, может они и вправду любят друг друга… В жизни часто случается так…

ИБРАГИМ. Почему?! Зачем Аллах допускает такое, чтобы сердце так страдало?..

АХМЕД. Ему виднее, сын мой, на то Он и Аллах. Значит они достойны друг друга, а твоя половина, видимо, где-то в другом месте ждёт тебя… Да, Ибрагим, мы всего лишь слабые люди и, чтобы мы окрепли, Аллах посылает нам испытания. А мы, не понимая, делаем поспешные выводы и осуждаем свою судьбу и жизнь. Но жизнь она намного мудрее нас.

ИБРАГИМ. Да?! А я только волчий закон и вижу в этой жизни…

АХМЕД. Послушай меня, Ибрагим, я твой отец и ты мне очень дорог. Пожалуйста, не торопись и не делай поспешных шагов, дай времени всё утрясти. Не надо ломать дров под влиянием нахлынувших чувств и эмоций. Терпи, сожми кулаки и, стиснув зубы, постарайся взять себя в руки. Не скажу, что завтра или через неделю станет легче, но, пройдёт год другой и ты даже не заметишь, как время-лекарь сгладит твою боль и излечит рану.

ИБРАГИМ. Не знаю, отец, не знаю, но… сегодня мне очень плохо…

АХМЕД. Я понимаю тебя, постарайся и ты понять… (Пауза. Вздохнув.) И не дай Бог человеку в твоём состоянии остаться одному…

ИБРАГИМ. Но мне сейчас, как никогда хочется побыть одному…

АХМЕД. Хорошо, Ибрагим, я сейчас вернусь домой, но запомни – ты не один…

ИБРАГИМ. Спасибо, отец, и… прости меня… (Пауза.) Я хочу уехать и как можно раньше, я не могу тут оставаться… Не сейчас… И… не знаю, когда я снова вернусь, но не скоро… Я буду звонить…

АХМЕД. Хорошо, Ибрагим, я отпущу тебя, только ты обещай мне… (Пауза. Вздыхает.)

ИБРАГИМ. Что обещать, отец?

АХМЕД. Обещай помнить, что ты мой сын, что… (Вздохнув, смотрит ему в глаза.) В общем, я надеюсь, что ты меня понял…

ИБРАГИМ. Да, отец, обещаю. (Обнимают друг друга.)

АХМЕД. Держись, сын мой, не надо беспокоить маму.

ИБРАГИМ. Хорошо, я постараюсь. (Мнётся.) Отец, просьба одна у меня…

АХМЕД. Говори, Ибрагим, если это в моих силах, я помогу.

ИБРАГИМ. Раздели нас с братом…

АХМЕД. Что?.. Ты о наследстве?..

ИБРАГИМ. Если это возможно, то я хотел бы получить часть своего наследства: учёбу надо завершить, после на работу устроиться, да и жить надо где-то…

АХМЕД. Значит, о возвращении ты и не думаешь?

ИБРАГИМ. Извини, отец, пока нет. На дом я не претендую, но от доли виноградника и сада не откажусь.

АХМЕД. Понимаю, деньги тебе нужны и мы их тебе найдём, и для этого не обязательно продавать часть виноградника или сад.

ИБРАГИМ. Конечно, не хотелось бы, но…

АХМЕД. И мой тебе совет, что бы ни случилось, не надо поступать так, чтобы кому-то навредить. Ладно, мы что-нибудь решим.

ИБРАГИМ. И, пожалуйста, отец, отложите сватовство до моего отъезда. А я уеду, как только будут деньги.

АХМЕД. Хорошо, так тому и быть. Ну что, поздно уже, пошли домой, Ибрагим.

ИБРАГИМ. Да, отец, ты прав, идём.

Уходят.

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ

Ахмед и Хамис.

ХАМИС. Ой, Ахмед, муж мой, отец детей моих, что-то не пойму я тебя, почему это надо перенести день сватовства на следующую неделю, тем более, если Ибрагим уезжает на этой неделе?

АХМЕД. Ну что ты всё споришь, жена, сказал же тебе, так надо. Значит так надо! И баста!

ХАМИС. Как же так, их же только два брата и…

АХМЕД. А что теперь делать, раз так получилось, что они оба влюбились в одну девушку?

ХАМИС. О Аллах, столько девушек в селении, а мои дети оба одну только и видят… (Вдруг. Осенённая мыслью.) Ахмед!..

АХМЕД. Что?..

ХАМИС. А давай мы сразу же и Ибрагиму невесту засватаем!

АХМЕД. Ты что, Хамис, не понимаешь… не слышишь меня?!

ХАМИС. Я не понимаю?! Я хорошо понимаю! Поэтому и говорю, давай заодно и Ибрагиму младшую сестру Марьям засватаем. Мадина даже красивее своей старшей сестры, правда, она ещё в школе учится, но и Ибрагим наш университет ещё не закончил.

АХМЕД. Да пойми ты, что в данное время Ибрагиму никто не нужен, ибо он не нужен Марьям… Поэтому, сейчас ему хочется убежать подальше от неё, да и от всех нас…

ХАМИС. Но он не должен так поступать! Исмаил его старший брат и…

АХМЕД. Как бы ни было, Ибрагим не сможет перешагнуть порог их дома, поэтому лучше назначить день сватовства после его отъезда – это тебе ясно?

ХАМИС. Нет! Ибрагим не прав и тебе не следует поддерживать его. Девушек много, а брат один. Они здесь (пальцем тычет себе в живот) в моём животе лежали оба и должны меня слушаться!

АХМЕД. Выросли они, жена, выросли…

ХАМИС. И что теперь, мы должны ходить у него на поводу?

АХМЕД. Да пойми ты, нельзя его трогать сейчас, нельзя, если мы не хотим совсем потерять его. Плохо ему, ранен он, ранен…

ХАМИС. Что?.. Кто его ранил?.. Пугаешь ты меня, Ахмед…

АХМЕД. Бывает, что рана любви страшнее раны ножа. Стрела Амура пронзила ему сердце и нужно время, чтоб эта рана затянулась. Они уже не дети малые, чтобы отшлёпать и поругать их, мы вынуждены считаться с их чувствами и с желаниями.

ХАМИС. Но… (Вздохнув, смиряется.) Я не знаю…

АХМЕД. И даже птички когда-нибудь покидают свои гнёзда. Радуйся, что хоть Исмаил никуда из аула не рвётся, полюбил нашу землю и трудится на ней в поте лица. Идём, у нас много дел впереди.

Уходят.

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Махачкала. Автостанция. С дипломатом в руке Ибрагим идёт на остановку маршрутного такси. На полпути его окликает однокурсник Касум, с тяжёлой большой сумкой в руках.

КАСУМ. Ибрагим, ты ли это? Салам алейкум, друг!

ИБРАГИМ. Ваалейкум ассалам, Касум! Рад видеть тебя. (Поздоровавшись рукопожатием, ставят вещи на землю возле себя, и делятся новостями.)

КАСУМ. А я как рад! Думал, что я один так рано приехал, оказывается, нет. А ты это что так рано?

ИБРАГИМ. Долго объяснять, так получилось… А ты?

КАСУМ (смеётся). Сбежал. Предки достали... Каждый день одно и то же: надо невесту засватать… надо невесту засватать… А мне это надо – спросил бы кто… Понимаешь, они и невесту мне сами нашли, говорят из хорошей семьи – такие довольные. Но дело в том, что меня лично она совсем не радует, более того, раздражает…

ИБРАГИМ. Что, некрасивая?

КАСУМ. Не знаю, может и красивая… Я не люблю её: она в себе так уверена, что… А… (Машет рукой.) В общем, устал я от всего этого, собрал сумку и уехал. А ты?

ИБРАГИМ. А помнишь, я рассказывал тебе, что с детства влюблён в одну девчонку, но так и не смог признаться в своей любви?..

КАСУМ. Конечно, помню. Тебе так и не терпелось увидеть её и объясниться. В последнее время даже во сне только её ты и звал: Марьям… Марьям… (Улыбнувшись.) Я даже имя её запомнил. Что, неужели отшила?!

ИБРАГИМ. Хуже…

КАСУМ. Не понял.

ИБРАГИМ (вздохнув, скрипя зубами). Завтра её официально будут сватать за моего старшего брата.

КАСУМ. То есть, как это за старшего брата?..

ИБРАГИМ. Любит она его, а меня нет… Вот так вот. (Пауза. Вздохнув.) Так что, Касум, я больше никогда в свой аул не вернусь… Не только видеть, но даже подумать о том, что она… А брат-то… мой родной старший брат, который всё знал… У меня не было тайн от него, а он!.. Извини, мне так плохо…

КАСУМ. М-да… (Пауза.) Я даже не знаю что сказать, но… так тоже нельзя. Там ведь не только они, но и родители. А родители, что ни говори, святое. Понимаешь?

ИБРАГИМ. Да понимаю я, но… (Снова вздохнув.) Такая пустота внутри… тошно мне…

Пауза.

КАСУМ. Я же говорил тебе, что мне очень нравится наша однокурсница Зарина. Могу признаться, что я люблю её и был бы рад жениться на ней. Но она лачка, а мои родители хотят, чтобы я непременно на аварке женился, да ещё, чтобы она была из нашего аула. К чему и подвели меня, а я – против.

ИБРАГИМ. Вот и я думаю, почему в жизни всё не так? Почему те, кого мы любим – нас не любят? Я бы всё для неё сделал, всё!..

КАСУМ. И я сделаю всё, чтобы завоевать сердце Зарины. Я и родителей, хоть как, но заставлю принять её и полюбить. И для этого, я так думаю, все средства хороши.

ИБРАГИМ. Согласен, главное – это любить друг друга. И я все эти годы, с самого детства,  жил надеждой, что когда-нибудь открою своё сердце Марьям и она ответит мне тем же. Я и не представлял, что может быть иначе… Но, увы, мой поезд ушёл и я остался на перроне один.

КАСУМ. В этом же году… (подумав) нет, как только увижу её, я объяснюсь и сделаю Зарине предложение. А то боюсь опоздать…

ИБРАГИМ. И правильно сделаешь. (Грустно улыбнувшись.) В детстве я очень любил читать сказки, там всё хорошо заканчивалось, любящие женились и жили счастливо…

КАСУМ. Но взрослая жизнь, к сожалению, далека от сказки, а мы только-только шагнули в эту жизнь. Ну, ничего, друг мой, прорвёмся. (Берётся за сумку.) Может, всё-таки поедем в общагу, а то уже третью маршрутку свою прохлопали?

ИБРАГИМ (тоже взявшись за дипломат). Да, конечно, поехали. Сумка у тебя, я вижу, тяжеловата, давай помогу.

КАСУМ. А давай! (Вместе берутся за сумку.)

ИБРАГИМ. Ух ты! Как ты её тащил?

КАСУМ. Зато сушеной колбасы и мяса нам на всю зиму хватит.

ИБРАГИМ. Только не в общежитии… Слушай, Касум, я как раз хотел поговорить с тобой. Вот что, давай оставим сумку в общежитии и поедем в лучший ресторан в городе, развеемся и поговорим заодно. (Останавливаются, ждут зелёного светофора.)

КАСУМ. Ибрагим, ты это серьезно, ну, насчёт ресторана?

ИБРАГИМ. У меня комок в груди и мне надо как-то растворить его… Может, напьюсь, и на душе легче станет.

КАСУМ. Как в кино? А ты раньше пил?

ИБРАГИМ. Так, бокал сухого вина… а водку ещё нет.

КАСУМ. Горькая она – в ауле дядя наливал за мой приезд и удачу. А на следующий день у меня голова так болела…

ИБРАГИМ. А говорят, что водка веселит и мир становится радужным… (Смеётся.) А может, встречу там кого и женюсь? (Серьёзно.) Шучу...

КАСУМ. А я в ресторан ещё ни разу не ходил. Говорят, что там всё втридорога.

ИБРАГИМ. А пусть, денег у нас хватит. У меня их полный дипломат: квартиру хочу купить. Поможешь мне квартиру найти, однокомнатную? Может, подключишь своих родственников?

КАСУМ. Ты серьёзно?

ИБРАГИМ. Ну да! Вместе в неё и заселимся. Общага – это не дело.

КАСУМ. Согласен. Конечно, было бы неплохо. Ибрагим, ты что хочешь, чтобы жизнь стала сказкой?

ИБРАГИМ. Да, ты прав, с детства мечтал об этом.  А вот и маршрутка. Идём. (Берут сумку и уходят.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

В ресторане. В углу за столом сидят Ибрагим и Касум. На столе черная икра, шашлык,  разные деликатесы и полупустой графин водки. На стуле возле Ибрагима лежит дипломат. Чокаются, пьют. Ибрагим пьёт до дна, а Касум делает лишь слабый глоток. Ибрагима уже развезло и он всё время говорит, а Касум кивает головой да поддакивает ему. Ибрагиму уже весело, и он всё чаще вскидывает глаза на соседний столик возле окна, за которым любезно беседуют две симпатичные молодые девушки. Одеты они со вкусом и ведут себя привычно раскованно. Ибрагим уже нагло смотрит на одну из них и делает знаки, улыбаясь ей и подмигивая. Но девушка как будто и не видит его.

ИБРАГИМ. Слушай, Касум, (пьяно улыбается) какие милые девочки за столом у окна…  Смотрю на них и сердце радуется… (не отрывая глаз от их стола) но особенно мне нравится та, что в светло-серой кофте. Скажи… ну посмотри на неё, это же сама прелесть?..

КАСУМ (смотрит и улыбается). Да, красивые, слов нет… Но Зарина лучше.

ИБРАГИМ (шумно вздохнув). Касум… слушай, ну и чёрт с ней, с этой Марьям, да?.. Подумаешь, отказала она мне, а я, назло всем, лучше найду, что все ахнут, так?..

КАСУМ. Да, Ибрагим, конечно, вся жизнь впереди…

ИБРАГИМ (подняв перед лицом указательный палец, машет им).  Не-е… ты меня не понял. Вот здесь… сейчас вот… я познакомлюсь с ней и… предложу ей руку и сердце… А ты… (икает, наливает водку с графина и пьёт вместо воды) будешь моим свидетелем… Я же не урод, скажи… и ростом вышел, и лицом…

КАСУМ. Ибрагим, давай не сейчас, мы оба пьяные и…

ИБРАГИМ (перебивая его). Кто пьян – я пьян?! Не-е… я не пьяный… И я сейчас встану и подойду к ним… и познакомлюсь… (Хочет встать.)

КАСУМ (удерживая его). Ибрагим, не надо, прошу тебя. А давай, я возьму у них номер телефона, а завтра, если ты не передумаешь, посмотрим, что делать. Хорошо?

ИБРАГИМ. Нет! Я сегодня же хочу решить этот вопрос! Я имею серьёзные намерения…

КАСУМ. Послушай меня, Ибрагим… Ну посмотри на них, видишь, как они одеты, как себя ведут…

ИБРАГИМ. Ну-у… а что, красиво одеты и ведут себя очень даже хорошо… культурно себя ведут…

КАСУМ. Вот-вот, и я почти уверен, что приехали они сюда на той иномарке розовой, что стоит во дворе ресторана.

ИБРАГИМ. Ну и что?

КАСУМ. А то, что они дети больших людей, то ли бизнесменов, то ли министров каких…

ИБРАГИМ. А что, мой папа тоже большой и уважаемый человек – в районе все его знают…

КАСУМ. Да, я верю тебе, но… (вздохнув) пойми, не пара мы им. Они, скорее всего, и учатся за границей, а одежда на них, особенно на той, что тебе приглянулась, наверное, десятки тысяч зелени стоит…

ИБРАГИМ. А при чём тут одежда… Мне она нравится, а не её одежда… (Смотрит на девушку и улыбается.) Она так мила и прекрасна, словно фея из сказки… (Поднявшись.) Моя фея… я люблю тебя…

КАСУМ. Ну, прошу тебя, Ибрагим, не надо… (Удерживая его.) Давай лучше уйдём отсюда… пойдём в парк, прогуляемся…

ИБРАГИМ. В парк?.. А что, это идея!.. Вот вместе в парк и пойдём, там и поговорим…

 Вырвавшись от рук Касума, Ибрагим  идёт к девушкам. Касум идёт за ним.

ИБРАГИМ (подойдя к столу девушек). Девочки, добрый вам вечер. (Улыбаясь и держа ладонь на груди, кланяется.) От нашего стола – вашему столу… огромный… дружеский… привет… Разрешите представиться!..

ПЕРВАЯ ДЕВУШКА (глядя на него). А надо ли?..

ИБРАГИМ. Очень надо… очень!.. (Улыбается.) Боже мой, какая красота!..

КАСУМ (тянет его за руку и хочет увести). Девушки, ради Бога, извините нас… мы сейчас уходим… Идём, Ибрагим.

ИБРАГИМ. Куда?.. Мы же ещё и не познакомились… Я – Ибрагим, а это – мой друг Касум, (показывает большой палец) отличный парень…

ВТОРАЯ ДЕВУШКА. А друг твой прав, Ибрагим, не лучший момент ты выбрал для знакомства…

ПЕРВАЯ ДЕВУШКА. Погуляли – пора домой, а то, неровен час, всякое может случиться…

ИБРАГИМ (улыбается).  Извините, уже случилось… влюбился я…

ПЕРВАЯ ДЕВУШКА (с улыбкой). О, это уже трагедия!..

ИБРАГИМ (пауза, задумался). Да, ты права, это – большая трагедия… Спасите меня… Вы теперь моя… (вздохнув) последняя надежда… Прошу, выслушайте меня… не откажите…

ВТОРАЯ ДЕВУШКА (ей смешно; перебивает его). Эльмира, и вправду, пожалей парня, не откажи, дай сто долларов, ему, наверное, платить нечем за ужин… (Ибрагиму.)  Решили погулять, а денег не хватило, да?

ЭЛЬМИРА. Без проблем, если дело стоит только за этим…

ИБРАГИМ. Что?.. Обижаете, девушки… (С болью смотрит на вторую девушку, стонет.) Вы очень меня обидели…

КАСУМ. Девочки, ну зачем вы так? Он же подошёл к вам с благими намерениями, а вы…

ВТОРАЯ ДЕВУШКА. Ой, обидчивые какие, подумаешь…

ЭЛЬМИРА (с улыбкой). Индира, немедленно извинись перед молодыми людьми, ты их обидела…

ИНДИРА. А как по-другому понять нам ваш выход?

ИБРАГИМ. Нет, не надо извиняться… (Опускается на одно колено перед Эльмирой, но невольно подгибается и вторая нога.) Я люблю вас… Эльмира, и предлагаю вам руку и сердце… (Смотрит ей в глаза.)  Выходите за меня замуж… я обещаю любить вас…

ЭЛЬМИРА. Что?... (Смеётся, зажав лицо ладонями.)

ИНДИРА (едва не падая со стула со смеху). Ну, ребята… ну и рассмешили вы нас… (Смеётся, прикладывая салфетку к глазам.) Спасибо…

ИБРАГИМ. А… (пауза) что здесь смешного?.. Я же серьёзно…

Касум с тревогой смотрит на происходящее и тянет Ибрагима за руку.

ЭЛЬМИРА (прекращая смех, серьёзно). Да ладно, ребята, пошутили и хватит. Извините, нам пора домой. Индира, позови официанта.

ИНДИРА. Да, Эльмира, сейчас. (Зовёт.) Официант, наш счёт, пожалуйста.

ИБРАГИМ (все ещё на коленях). Вы мне так и не ответили…

ЭЛЬМИРА. Молодой человек…

ИБРАГИМ. Ибрагим… кажется, я представлялся…

ЭЛЬМИРА. Хорошо… Ибрагим, пожалуйста, поднимитесь с колен, люди на нас смотрят, а здесь меня многие знают… Я шутки понимаю, но…

ИБРАГИМ (поднимается).  Эльмира – какое красивое имя… Не думайте, что я пьян… Я осознаю, что говорю… И… обещаю любить тебя, как Ромео свою Джульетту…

ЭЛЬМИРА. Ага… скажите ещё, как Тагир Зухру… А что, мы уже перешли на «ты»?

ИБРАГИМ. Эльмира, пожалуйста, не обижайся… Серьёзно, ты мне очень понравилась… Может… это самое… прогуляемся вместе?..

ЭЛЬМИРА. А если серьёзно, то всё это очень глупо с вашей стороны.

ИБРАГИМ. Ну, может хоть телефон свой дадите?..

ИНДИРА. Разбежались!.. Держи карман шире.

Подходит официант.

 

ЭЛЬМИРА. Пожалуйста, счёт мне – за наш и за тот столик.

ИБРАГИМ. Нет-нет, извините, платить буду я – за оба столика…

ИНДИРА (с улыбкой, чуть ли не смеясь). Ибрагим, боюсь, у вас не хватит денег оплатить  наш стол.

ИБРАГИМ (заводясь). Что?.. Не хватит денег?! Официант, счёт…

ОФИЦИАНТ. Извините… вы разберитесь между собой сначала, я потом подойду…

ЭЛЬМИРА (отдавая ему пятьсот долларов). Так будет лучше.  Достаточно?..

ОФИЦИАНТ (с улыбкой). Вполне… Спасибо. (Подходя к Индире, тихо говорит ей.) Я отправлю охранника, он вас проводит.

ИНДИРА. Спасибо.

ЭЛЬМИРА (смотрит на Ибрагима). Боже мой, как же вы пьяны…

ИБРАГИМ. Нет!.. Зачем же так?.. Я не пьян!.. И денег у меня достаточно!.. (Шатаясь идёт к своему столу.) Я же хотел как лучше… (Кричит.) Я не пьян!..

ИНДИРА. А что это вы так раскричались?! Я сейчас милицию вызову!..

КАСУМ. Девочки, не надо, прошу вас, он же ничего не сделал… Зачем милицию звать?..

ИНДИРА. Ничего?! Ага, прямо уж ничего!.. Кто он такой, чтобы кричать на нас?!

КАСУМ. Ну, выпил человек малость, расслабился… Извините, с кем не бывает…

ЭЛЬМИРА. А пить, молодой человек, тоже надо уметь.

ИНДИРА. А если не умеешь, то нечего и пить.

КАСУМ. Да он же непьющий совсем, в первый раз в своей жизни водку выпил… Горе у него, поймите…

ИНДИРА. Алкоголизм – вот горе его…

ИБРАГИМ (с дипломатом в руке возвращаясь к ним. Ставит его на свободный край стола и открывает. Он полон деньгами.) Вот!.. Этих денег, не то что на два столика – на весь ресторан хватит… На всех хватит!..

Подходит охранник.

ОХРАННИК. Что за шум? (Берёт Ибрагима за руку.) Тихо, тихо, молодой человек, что вы себе позволяете?.. Нарушаете общественный порядок!

ИБРАГИМ (одёргивая руку). А ты это… идите… не мешайте нам!.. Мы – объясняемся!.. В любви, понимаешь!.. В любви!..

ОХРАННИК. Что?! Да как ты смеешь?! (Увидев деньги, теряется.) Ё-моё! Это что?! Ограбили что ли кого?.. (Невольно чешет затылок.)

ИБРАГИМ. Я что, похож на грабителя?! Что вы все!.. (Скрипит зубами.)

КАСУМ (захлопнув, берёт дипломат в руки). Ну всё, Ибрагим, идём, пожалуйста, прошу тебя. Да не понимают они тебя и не поймут.

ОХРАННИК. Нет, стоп! Я как-то не понял, что здесь происходит?

ИНДИРА. А что здесь понимать – эти молодые люди решили нас купить, всех…

КАСУМ. Ну, зачем вы так, девочки? У нас же и в мыслях такого не было…

ИНДИРА. А ты у дружка своего спроси.

КАСУМ. Да вы его просто не поняли, он чудесный парень…

ИНДИРА. Ага! Только нас уже достали его чудеса!

ИБРАГИМ (хватаясь за голову, устало опускается на стул). Господи, я с ними о любви, а они… Почему люди не хотят понимать друг друга, почему?!

ИНДИРА (иронично перебивая его). Смотри, Эльмира, он оказывается любви захотел… Ишь ты какой!..

ЭЛЬМИРА (охраннику). Будьте добры, пожалуйста, посадите их на такси и отправьте домой.

ОХРАННИК. Хорошо, Эльмира Шариповна, будет сделано. (Берёт Ибрагима за руку и хочет вывести.) Ну что, джигиты, идём на выход?..

ИБРАГИМ (гневно смотрит на охранника и одёргивает руку). Руку убери!.. Я взрослый человек и сам буду решать, что мне делать!

КАСУМ. Не надо, прошу вас, мы сами доберёмся…

ОХРАННИК. А что он здесь руками своими размахивает? Тоже мне…

ИБРАГИМ. Пожалуйста… давайте не будем, мне и так паршиво…

ОХРАННИК (с укором). Пить меньше надо было!..

ИБРАГИМ. А это уже не ваше дело! Я не за ваши деньги пил… Моя боль – мои проблемы… Жаль, я снова постучался не в ту дверь… (Вздохнув.) И снова не приняли меня и не поняли… (То ли плачет, то ли смеётся.) Я сегодня второй раз уже умираю и никак не умру… Прощай, любовь, прощай… (Истерично смеётся.) И снова пуля угодила в сердце… (Встаёт и правой рукой обнимает Касума.) Друг ты мой, только ты и понимаешь меня. Ну что, опять фиаско… пошли за наш стол.

ЭЛЬМИРА. Вам лучше домой.

ОХРАННИК. Вы слышали?

ИБРАГИМ. Свободен, командир… мы сами по себе.

ИНДИРА. Да ну их, Эльмира, поехали домой.

ЭЛЬМИРА. Как бы не натворили чего…

ИНДИРА. Ну, давай, идём, без нас разберутся…

ОХРАННИК (берёт теперь Касума за руку). Молодые люди, пожалуйста, покиньте помещение ресторана.

ИБРАГИМ (оборачиваясь к нему). С какой стати?.. У нас другие планы, да, Касум… Будем пить, плясать и веселиться...

ОХРАННИК. Хватит, уже повеселились…

ИБРАГИМ. А мы в вашей компании не нуждаемся… Мы что, у вас дома что ли, раскомандовались тут…

ОХРАННИК. Ребята, не будем ругаться… Я здесь в охране порядка и требую покинуть помещение.

КАСУМ (тихо, охраннику). Я вас прошу, вы уходите, пожалуйста, а мы посидим минут десять и я уведу его, обещаю.

ОХРАННИК (громко). А я говорю нет, сейчас же уйдёте, немедленно, иначе…

ИБРАГИМ. А что иначе?.. Что ты пугаешь?!

ОХРАННИК. А иначе я вызываю наряд милиции!

ИБРАГИМ. Да ты хоть три наряда вызывай… Мы что, бандиты какие?..

КАСУМ (тихо, Ибрагиму). Ибрагим, пожалуйста, уйдём отсюда… Послушай меня, не надо связываться с ними, у тебя же деньги в дипломате.

ИБРАГИМ. Ну и что?.. Я что, преступление какое совершил?.. Ограбил кого?! Почему они должны нас унижать?.. Не имеют права!.. Мы живём в свободной стране!.. (Оттолкнув охранника, садится за стол.) Официант!..

ОХРАННИК. А ну встать!.. (Снова хватает Ибрагима за руку.)

ИБРАГИМ. Как вы мне надоели!.. (Грубо отталкивает его, так, что тот чуть ли не падает.) Уйдите с глаз моих!.. (Касуму.) А ты что стоишь?.. Садись!

КАСУМ. Я… я сейчас… (Бежит за девочками.)  Девочки… Эльмира… Индира…

ОХРАННИК (нервно, в гневе). Ах так! Сопротивление органам порядка!.. При исполнении служебных обязанностей!.. Ну-ну!.. Мы с тобой ещё разберёмся!.. (Вызывает наряд по рации.) Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому!..

Вбегают «Маски-шоу» и хватают Касума, закрутив ему руки за спину. Ибрагим спешит ему на помощь, но его хватает охранник. Ибрагим с силой отталкивает его, что тот падает, перевернув стол и стулья. Отпустив Касума все набрасываются на Ибрагима и, закрутив ему руки за спину, выводят из ресторана, он сопротивляется и ругает их. Касум просит, чтобы его отпустили, но его никто и не слушает. Обращается к девушкам: «Он же ничего не сделал…»  Все уходят.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

В следственном кабинете милиции. Ибрагим и следователь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (возвращая Ибрагиму дипломат и другие его вещи, протягивает пропуск. Показывает где ему расписаться.) Вот, распишитесь тут и постарайтесь больше к нам не попадать.

ИБРАГИМ (вздохнув). Спасибо… Постараюсь. (Расписавшись, берёт дипломат и открывает его. Побледнев, вопросительно смотрит на следователя.) Он…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А… что случилось?.. Что-то не так?

ИБРАГИМ. Тут были деньги… Он пуст… Я собирался купить квартиру… Отец мне эти деньги два дня собирал… (Пауза.) Что мне делать?..

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну-у… я не знаю… Мне что дали, я то и возвращаю, так что я здесь ни при чём. Никаких денег я и в глаза не видел.

ИБРАГИМ. Извините… (Застонав, тяжело опускается на стул.) Как так можно?.. Это же…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты можешь заявление написать, имеешь право.

ИБРАГИМ. Имею право?.. Что же это право будет значит, если… (Горько усмехнувшись, вздыхает.)

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну, это самое, ты тоже так не говори – не все одинаковы… (Поднявшись с места, подходит к окну.) Скажи спасибо другу своему и отцу Эльмиры Шарипу Магдиевичу. Если б не он, то ты не то что этих денег своих, но и свободы несколько лет не видел бы. Тебе повезло, что наш начальник милиции Гитинов его близкий друг и одноклассник. (Строго, с упрёком.) Пить надо меньше…

ИБРАГИМ. Да я и выпил-то в первый раз в своей жизни… (понурив голову) и в последний.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Хотелось бы верить… Ты же там всё перевернул, драться полез, а они при исполнении… Ну что, заявление будешь писать?..

ИБРАГИМ (вздохнув). Нет.

Уходят.

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ

В том же ресторане. Ибрагим одиноко сидит за тем же столом и, задумавшись, пьёт кофе. За другим столом, возле окна, сидят Эльмира и Индира. Они иногда подглядывают на Ибрагима, но тот их не видит, поглощенный своими думами. Наконец, оторвавшись от своих дум и, подняв голову, он видит их. Но не может решиться встать и подойти к ним.

ЭЛЬМИРА (смотрит на него и улыбается). Ну, что же вы, подойдите к нам. Сегодня вы не такой решительный, как в прошлый раз.

ИБРАГИМ (слегка засмущавшись, встаёт и подходит к ним). Извините… это вы – я не ошибся?..

ЭЛЬМИРА. Ну да, а кто же ещё…

ИНДИРА. Что, жених, невесту свою не узнал?.. (Смеются.)

ИБРАГИМ. Ради Бога, если я вас обидел, простите меня… У меня и в мыслях не было кого-либо обидеть… Извините… пожалуйста.

ЭЛЬМИРА. Да знаем уже всю вашу историю, Касум просветил. Так что и вы простите нас… Ну, может присоединитесь к нам?.. Прошу вас… Кофе? Или…

ИБРАГИМ (садится за стол). Спасибо. Лучше чай зеленый. (Заказывают три чая и десерт.)

ЭЛЬМИРА. Сами подумайте, как реагировать, если к вам пристают пьяные молодые ребята?

ИНДИРА. Да ещё нагло предлагают любовь, а мы их в первый раз видим… (Улыбается.)

ИБРАГИМ. Простите… нехорошо вышло… Я же впервые водку выпил, вот она мне все чувства и распалила… Я и не помню ничего, почти…

ИНДИРА. Хорошо ещё, что они отпустили вас, могли бы и в тюрьму упрятать. Вы же тут на ментов с кулаками, а они этого ой как не любят…

ИБРАГИМ. А вы скажите мне, кому нравится, когда его унижают и обижают? Видимо, задели они меня, иначе я, хоть какой пьяный, в драку не полез бы.

ЭЛЬМИРА. В этом вы правы, наши менты – не подарок…

ИБРАГИМ. Мало того, что они меня там избили, вдобавок ещё все деньги забрали.

ИНДИРА. Они не вернули вам дипломат?

ИБРАГИМ (вздохнув). Дипломат-то вернули, но пустой.

ЭЛЬМИРА. И что теперь вы собираетесь делать? Будете подавать на них в суд?

ИБРАГИМ. А что толку-то? Думаете, смогу доказать, что это они обчистили меня?.. (Пауза. Вздохнув.) Честно говоря, не знаю, что и делать… Я квартиру собирался купить, однокомнатную… А теперь, меня и из университета погонят, и домой я не могу вернуться… (Грустно и горько усмехнувшись.) Вот такие дела… Мечтал о счастье и любви, остался у разбитого корыта… (Улыбается.) Почти как в сказке…

ИНДИРА (вздохнув). Это не сказка – это трагедия.

ИБРАГИМ. Это я так… Любовный недуг…

ЭЛЬМИРА. А в ресторан пришли, чтобы охранника увидеть?

ИБРАГИМ. Скорее, наверно, от безысходности…

ИНДИРА. Хотели узнать, кто украл деньги?

ИБРАГИМ. А кто бы не хотел? Для меня эти деньги – жизнь… Но, видимо, жизнь эта не хочет со мной дружить…

ЭЛЬМИРА. А вы, оказывается, пессимист.

ИБРАГИМ. А всего неделю назад я был оптимистом…

ЭЛЬМИРА. Охранник, скорее всего,  в деле, но он ни за что в этом не признается.

ИНДИРА. Ага, разбежались. Да эти менты и своих за деньги продадут! Ибрагим, мой тебе совет, не трать время и нервы, плюнь на всё и устройся на работу.

ИБРАГИМ. Спасибо… и за совет, и за простоту… Ну, а куда мне без образования и без жилья, разве только в армию? Так что Индира… Я не ошибся?

ИНДИРА. Нет-нет, всё верно…

ИБРАГИМ. Что-что, а вот имена ваши я помню…

ЭЛЬМИРА. Значит, мы уже на ты?

ИБРАГИМ. Я только рад этому.

ЭЛЬМИРА. Ибрагим, прошу только не обижаться на меня, но я тоже чувствую в этом деле вину за собой…

ИБРАГИМ. Нет-нет, Эльмира, ну что ты, это я во всём виноват… А тебе спасибо, что помогла мне. Могла бы…

ИНДИРА. Нет, не могла! Ты ещё Эльмиру не знаешь, она за правду – в огонь и в воду.

ЭЛЬМИРА (с улыбкой). Всё не так, конечно, я не такая смелая – я мышей боюсь и даже тараканов… (Смеются.) А если серьёзно, то вот (берёт из сумки и кладёт на стол перед Ибрагимом около десяток сто долларовых купюр), пожалуйста, возьми это от меня. Конечно, тут немного, но от чистого сердца.

ИБРАГИМ (отодвигая ладонью деньги). Нет-нет, что ты, Эльмира, ни за что!

ЭЛЬМИРА. Если ты их не возьмёшь, я обижусь. Ну, пожалуйста… Я послезавтра возвращаюсь в Лондон и мне будет приятно, если ты их возьмёшь… (Пауза.) Ибрагим, давай дружить… (Кладёт деньги ему в руку.)

ИНДИРА. Прошу и я не обижать мою подругу.

ИБРАГИМ. Спасибо…

ЭЛЬМИРА. Смотрю я на тебя и думаю: «А парень-то хороший, за такого и замуж не грех». Но, увы, моё будущее уже предопределено.  Извини…

ИБРАГИМ. А жаль, (улыбается) я снова промахнулся…

ЭЛЬМИРА. Прощай, Ибрагим, нам уже пора уходить. Здоровья и удачи тебе. (Встаёт.) Будь счастлив.

ИНДИРА (поднимаясь за ней). Всего доброго.

ИБРАГИМ (тоже собираясь уходить). И вам счастливо. Спасибо… Простите меня…

Уходят.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Скрежет тормозов. На улице недалеко от ресторана Ибрагим чуть ли не попадает под колёса автомобиля. Ибрагим и Хидир.

ИБРАГИМ. Извините, пожалуйста, задумался…

ХИДИР. Да нет, это я виноват, торопился… Постой, что-то лицо мне твоё знакомо… Дай вспомню… Это не ты здесь на днях с ментами воевал?

ИБРАГИМ. Да, это я.

ХИДИР. Эти сволочи совсем обнаглели. Я хотел заступиться и спросил у них: «За что вы его так?» В ответ они грубо оттолкнули меня, а один из них даже усмехнулся: «Что, тоже хочешь компанию ему составить?» Я понял, что с ними лучше не связываться и ушёл. И думаю, что с ними по-другому нельзя, а только так, как они с нами. Как в Откровении сказано – око за око, зуб за зуб. Наверное, избили, да ещё и ограбили?

ИБРАГИМ. Да, так всё и было. Ты прав, к ним лучше не попадаться…

ХИДИР. Их надо давить, как тараканов!

ИБРАГИМ. Что делать, закон на их стороне…

ХИДИР. Закон, говоришь… Какой к чёрту закон, если он работает только на одну сторону?..

ИБРАГИМ. Ну, разве нас спрашивают?

ХИДИР. Закон должен быть справедливым и одинаковым для всех. А раз нет, надо бороться против такого закона. Аллах создал нас всех свободными и равными.

ИБРАГИМ. Может ты и прав, но, к сожалению, свободы и справедливости на земле все меньше и меньше. И чем больше говорят о демократии, тем меньше свободы. Закон там – где сила.

ХИДИР. Вот здесь ты прав! Поэтому мы должны стать сильнее, чем они, бороться за свободу и власть.

ИБРАГИМ. Кто это мы?

ХИДИР. Как это кто – народ, все униженные, оскорблённые и загнанные в такие унизительные рамки. Народ надо просвещать, сказать им правду и, объединившись под единым флагом ислама, подняться против врага.

ИБРАГИМ. А при чём тут ислам? Нет, я верю в Аллаха, и никому никогда не делал и не хотел зла. Но не до такой степени, чтобы доводить себя до фанатизма.

ХИДИР. Понимаешь, ислам учит нас тому, что все люди равны, если они служат одной идее и живут по закону Корана и верят в Аллаха. Вера и есть та сила, которая способна сплотить нас воедино.

ИБРАГИМ. Не знаю, может быть, но я воспитан по светским правилам и, думаю, что законы шариата, мне, как и многим, кого я знаю, не подойдут. Мой отец был коммунистом и я всегда гордился им. Он учил нас только хорошему и говорил, что надо приносить пользу и делать добро. Так же я подхожу и к религии.

ХИДИР. Это ты говоришь по незнанию своему, но если ты начнёшь жить по закону Аллаха, то уверен, мнение твоё изменится. Аллах Велик и Всемогущ, «Он наставляет, кого пожелает, на прямой путь»*. И если ты тоже против этой власти и её псов, то можешь стать одним из нас и бороться за свободу и справедливость. Но «нет принуждения в религии»**, ты сам должен выбрать свой путь. Может, Аллах специально и свёл нас в этом месте, ибо Он «наблюдает за всякой вещью»***. Подумай…

ИБРАГИМ. Не знаю даже… (Колеблется, не зная, что делать.)

ХИДИР. А есть где остановиться? Где живёшь хоть?

ИБРАГИМ. Жил в общежитии, а теперь придётся искать квартиру или снимать номер в гостинице.

ХИДИР. Давай сделаем так. Пока остановишься у меня, а потом – как сам захочешь. Хорошо?

ИБРАГИМ. А… не потесню я никого?..

ХИДИР. Мы все братья и должны всем делиться друг с другом.

ИБРАГИМ. Спасибо. Видимо, это судьба…

ХИДИР. Ну, так, поехали?..

ИБРАГИМ. Что?.. Ах, да… Да, спасибо…

Уходят вместе.

*     Коран, сура 2, аят 142.

**   Коран, сура 2, аят 256.

*** Коран, сура 4, аят 85.

АКТ ТРЕТИЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Прошло два года. Кабинет Хидира. Ибрагим и Хидир.

ИБРАГИМ (входя в кабинет).  Хидир, вызывал меня?

ХИДИР. Да, Ибрагим, вызывал. Проходи, присаживайся. Думаю, что ты уже созрел для более серьёзных дел, чем распространение листовок и продажи разных книг и журналов.

ИБРАГИМ. Да, Хидир, ты прав, эта миссия не так уж и радовала меня.

ХИДИР. Я знаю, поэтому и предложил приобщить тебя к более серьёзным делам, хотя и вижу на твоём лице черты сомнения, даже колебания.

ИБРАГИМ. Да, извини… Но, клянусь, я не подведу тебя, Хидир, и сделаю всё, чтобы оправдать это доверие. Я никогда не забуду, как в трудную для меня минуту ты протянул мне руку и помог…

ХИДИР. И мне очень хочется верить, что я не ошибся в тебе и, в конце концов, ты уверуешь в наше правое дело, займёшь в его рядах своё место и станешь непоколебимым борцом.

ИБРАГИМ. Я стараюсь, но…

ХИДИР. Но… мечется душа, и тревожит сердце, так?.. Запомни, друг мой, эти колебания опасны, без строгой дисциплины и послушного исполнения задания мы никогда не победим. И если тебе страшно, и чувствуешь, что может дрогнуть рука, ты мне скажи… чтобы потом не обвинили тебя в трусости и в предательстве…

ИБРАГИМ. Нет, Хидир, я не подведу тебя, обещаю.

ХИДИР. Значит, ты готов ко всему?..

Пауза.

 

ИБРАГИМ. Да. И тебе не придётся краснеть из-за меня ни перед кем. Я с вами теперь до конца – я уже смирился с судьбой…

ХИДИР. Но смотри, чтобы излишне не рисковал – ты мне как брат…

ИБРАГИМ. Спасибо, Хидир.

ХИДИР. А ты молодец. Хотя, если честно признаться, поначалу оно – всем страшно, но ко всему привыкаешь. А скоро ты как-то незаметно становишься неделимой частицей своего окружения. Ведь нас скрепляет одна идея, одна цель и одно стремление. Мне очень приятно было услышать твой ответ. И всё же, из любви к тебе, а я полюбил тебя как брата родного, хочу спросить ещё раз: готов ли ты ко всему? осознаёшь  ли ты всю серьёзность нашего пути?

ИБРАГИМ (вздохнув, после небольшой паузы). Да, Хидир, я готов. Твой путь – это мой путь. Больше у меня никого нет…

ХИДИР. Не говори так, брат мой. У тебя есть родители и ты всегда должен помнить о них, и быть уверенным в том, что все твои шаги будут посвящены их благу.

ИБРАГИМ. У них есть и другой сын… В заботе о нём и его семье, надеюсь, меня они и не вспомнят, если только…

ХИДИР. А вот это ты зря… Коран велит чтить, любить и уважать своих родителей – это наш долг. И я очень надеюсь, что Аллах сохранит тебе жизнь и, одарив всеми почестями, снова сведёт тебя с ними. Ин ша аллах, всему свой час. Аллах велик!

ИБРАГИМ. Может, ты и прав, мне бы очень хотелось верить в светлое будущее, но, прости, в моей груди всё ещё комок какой-то и пустота…

ХИДИР. Ничего, брат, вот войдёшь в свою роль в этой жизни, займёшь своё место, а там и не заметишь, как боль и печаль твои, рассосутся сами по себе. Помяни моё слово.

ИБРАГИМ. Ты же хотел сказать мне что-то о деле, по-существу?..

ХИДИР. Хорошо, Ибрагим, слушай меня внимательно. Сегодня ночью отряд Анвара должен будет выполнить серьёзное задание по устранению очень опасного для нас человека, который, будучи преданным делу Иблиса, причинил нам и многим нашим рядовым гражданам, непоправимый урон и вред. Ты должен знать, что этот человек неисправимый и явный враг как Аллаху, так и нам. Если честно, таких шакалов и людьми грех называть – это шайтан, враг человека. А если ты вовремя не определишь врага и не уничтожишь его, то он уничтожит тебя. Это война, а война без жертв не бывает. Поэтому, у нас не должно быть сомнений и рука наша не должна дрогнуть. Я поручился за тебя и попросил включить тебя в состав группы. Я знаю, тебя уже учили стрелять и взрывать, но теперь всё будет иначе – тебе придётся стрелять по живым людям, а это уже совсем другое… Это – наверняка, а может и без стрельбы всё обойдётся, если операция пройдёт успешно. Вот и всё, что я хотел сказать… И… (Пауза, вздохнув, дружелюбно смотрит на Ибрагима.)

ИБРАГИМ. Что ещё?

ХИДИР. Будь осторожен.

ИБРАГИМ. Постараюсь.

ХИДИР (протягивая руку для пожатия). Удачи тебе.

ИБРАГИМ (пожав руку). Спасибо.

Уходят.

 

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

В сауне. Ибрагим, Хидир, Лариса и Шамай. Отдыхают за столом.

ШАМАЙ. Вы хотя бы нам выпить взяли, трезвенники, а то Лариса, вон, дрожит вся со страху.

ХИДИР. Лариса, это так? Ты и вправду дрожишь со страху?

Лариса молчит и слегка дрожит, как в ознобе.

ШАМАЙ. Новая она у нас, (смеётся) ещё не обкатанная… Ты же просил подобрать чистенькую для брата своего, вот я и постаралась…

ХИДИР. Ну, тогда, давай уединяться… Ибрагим человек интеллигентный – разберутся… (Берёт Шамай на руки и уходит с ней.) Ох, и съем же я тебя, моя ягодка… сладкая моя… (Шамай визжит и трясёт ногами.)

Ибрагим с Ларисой остаются одни.

 

ИБРАГИМ (подавая Ларисе руку). Дай руку, Лариса, идём…

ЛАРИСА (отвлечённо, продолжая дрожать). А?.. (Кивает головой и медленно протягивает ему свою руку.) Да…

ИБРАГИМ (взяв её за руку и заметив, как она дрожит). И вправду, что ты вся дрожишь?.. Тебе страшно?.. (Лариса молча кивает головой.) Не думал, что я такой страшный… Нет?..

ЛАРИСА (слабо улыбнувшись). Нет. У вас глаза добрые…

ИБРАГИМ. А чего же тогда ты испугалась так?.. Страх заразная вещь, сейчас я сам задрожу…

ЛАРИСА. Я боялась, что… (Пауза.) После смерти мужа я ещё ни с кем не была и…

ИБРАГИМ. Простите… А что с ним случилось?

ЛАРИСА. Погиб…

ИБРАГИМ. Давно?

ЛАРИСА. Три года прошло, как убили его… А я осталась одна, с ребёнком малым и без работы…

ИБРАГИМ. И ты… (Пауза.) Почему? Неужели не было другого выхода?

ЛАРИСА. Так получилось… подруга надоумила… Привыкнешь, говорит, а иначе, как поднять ребёнка… У меня же тут никого. Из Москвы я, детдомовская, и не хочу, чтобы и сын мой вырос в тех же условиях…

ИБРАГИМ (нежно, обняв её правой рукой за плечо, прижимает к себе). Бедная… как же так?..

ЛАРИСА. Я… я не могу… (Плачет, припав ему на грудь.)

ИБРАГИМ. Не бойся, я тоже человек, а не зверь какой…

ЛАРИСА (всхлипывая). Я… я нанималась массажисткой, а тут… (Ревёт.) Я не знаю, что мне делать…

ИБРАГИМ (успокаивая). А давай, пойдём, поплаваем?.. Ну, не бойся, идём…

ЛАРИСА (улыбаясь сквозь слёзы). Я уже не боюсь…

ИБРАГИМ. Ну так идём… Я тебя не выдам… И, пожалуйста, не бойся меня.

ЛАРИСА (судорожно вздохнув, кивает головой). Да, идём…

ИБРАГИМ. А можно, ну, чтобы было честно, я хоть поцелую тебя?

ЛАРИСА (кивает головой и улыбается). Угу…

ИБРАГИМ (обняв, целует её, слегка касаясь губ). Не страшно?..

ЛАРИСА (скромно и тихо смеётся). Н-нет…

ИБРАГИМ. Вот и хорошо.

Уходят, держа друг друга за руку.

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Там же на следующий день. Ибрагим и Лариса пьют чай.

ИБРАГИМ. Я вчера всю ночь думал о тебе, ты мне даже во сне приснилась…

ЛАРИСА. Это, наверное, потому, что и я думала о тебе. В наше время и особенно в такой среде, встреча с таким человеком, как ты, невольно заставит задуматься. Мало таких людей, кто бы посочувствовал и понимал…

ИБРАГИМ. Да я такой же, как и все…

ЛАРИСА. Нет, не говори так, ты добрый, порядочный… Вчера, когда я впервые вышла к мужчинам, понимая, что мне предстоит, мне было так страшно, что я всё время молилась Богу, чтобы Он уберёг меня и всё обошлось…

ИБРАГИМ (улыбнувшись). И Бог сделал так, чтобы рядом с тобой в это время оказался я. (Смеётся.) Это был мой первый поход в сауну… Хидир уговорил. Бог создал, говорит, человека в паре, и… (Пауза.) В общем, теперь я благодарен ему за это – здесь я встретил тебя, чистую и прекрасную во всём.

ЛАРИСА (вдруг, лицом к лицу, хватая его за руку). Ибрагим, помоги мне, прошу тебя, освободи меня от этого плена…

ИБРАГИМ. А что… они держат тебя насильно?

ЛАРИСА. Да, и я не одна здесь не по адресу… (Мнётся. Вздохнув.) Если узнают, что я с тобой откровенничала, меня будут бить… Они пугают нас, шантажируют, да и паспорта наши держат у себя и не отдают. Многих сажают на наркотики превращая в живых роботов… (Опуская глаза.) Я подписала контракт на три года, вот они и… Многие сочувствуют и жалеют меня – я массажирую их утомлённые тела… Но Маме Розе этого мало, она нанимала меня для интимных услуг… (Снова подняв глаза.) Мне очень страшно…

ИБРАГИМ. Они же обманули тебя! В милицию надо было обратиться, заявление написать… (Задумался.) Хотя…

ЛАРИСА. Боюсь я, Ибрагим… Они сына могут украсть – они способны на всё… (Вздохнув.)  У них крыша, связи… Не рядовой же человек владелец сауны… Говорят, что Мама Роза раньше сама проституткой работала. (Горько усмехнувшись.) Теперь в люди вышла, хотя, по-существу, она в таком же плену, как я и остальные.

ИБРАГИМ (вздохнув, задумчиво). Да, ты права… Этим шакалам всё мало – власти, денег… Мы для них средство наживы…

ЛАРИСА. Так и получается, если у тебя нет человека у власти и нет связей – ты никто… А кто у меня есть – только мой малыш… Я же говорила, что детдомовская, а муж мой был лакец. Мы познакомились в Москве, где он учился, и полюбили друг друга. После учёбы его направили в Махачкалу. Но его выбор не обрадовал родных, ибо этим он перечеркнул все их планы. Оказывается, в наше время любовь – это грех. Нам пришлось снимать квартиру. И всё же мы были очень счастливы, любовь грела нас и радовала. Но, к сожалению, счастье наше длилось недолго. Через год его убили на спецоперации… А я в это время была на сносях… Для меня это был такой удар, что, если бы под сердцем не носила ребёнка от него, ушла бы за ним в мир иной. Мне было так плохо, что мир стал для меня серым, даже слёзы не могли утешить мою боль. Вскоре я родила малыша, которого назвала в честь мужа Гусеном. Похоронами и всеми остальными вопросами занимались родственники мужа. Они всё провернули так, что я осталась без ничего – одна, с малым дитём и без какого-либо наследства. Хорошо, что хозяева квартиры оказались добрыми людьми и не выгнали с квартиры. Пока малышу исполнилось два года, перебивалась тем, что нам с мужем удавалось откладывать. Но надо было думать о будущем. Я сдала Гусена в садик и устроилась на работу – в Москве я оканчивала курсы массажисток. Вот и вся моя история.

Пауза.

 

ИБРАГИМ. Бедная, сколько ты натерпелась… (Грустно.) Я считал себя обиженным судьбой и одиноким, но только сейчас начал понимать, что это далеко не так и что во всех своих проблемах я был виноват сам. Я ещё не знал жизни и был глупым. С малых лет я был влюблён в свою соседку, одноклассницу, но она предпочла мне моего старшего брата и вышла за него. Когда она отвергла мою любовь, белый свет почернел для меня, а брата своего я возненавидел. Я даже от родителей отдалился, а село стало для меня чужим. Отец собрал для меня деньги на квартиру и я уехал – я учился тогда в ДГУ. Случилось так, что я потерял все деньги – менты ограбили, да ещё из универа выгнали. И в это время, когда мне было так плохо и одиноко, я встретил Хидира. Он и протянул мне руку…

ЛАРИСА. И что, ты всё ещё в обиде на родных?

ИБРАГИМ. Да нет, что ты… (Вздохнув.) Тоскую по ним и скучаю… Ни на брата, ни на кого никакой обиды уже нет – переболело всё. А как увижу во сне, утром особенно, бывает не по себе…

ЛАРИСА. А что мешает тебе вернуться в село или хотя бы съездить проведать их?

ИБРАГИМ. Не знаю… А что я скажу? Деньги потерял, учёбу бросил, а занимаюсь неизвестно чем… Нет, я не могу… Нет лица у меня, чтобы к отцу вернуться… Да и перед братом и его женой не хочется предстать в таком виде – неудачником…

ЛАРИСА. Не знаю… Но если б у меня объявился родственник, хоть какой, с великой любовью обняла бы его. Надо быть слишком одиноким, чтобы это понять…

ИБРАГИМ. Лариса, (ладонями своих рук стиснув её руку) все эти годы я был так одинок, что могу понять тебя…

ЛАРИСА. Спасибо… Я всего второй день вижу тебя, а такое ощущение, будто знаю тебя давно… Когда встречаются два одиночества – одиночество разрушается само по себе...

ИБРАГИМ. О Боже!  Лариса, ты высказала мои мысли… И мне ещё никогда не было так хорошо…

ЛАРИСА. Скажи, Ибрагим, почему в этой жизни всё так несправедливо? Одни отдают свои жизни за других, за родину, за наш покой, а другие в это же время бесчувственно наживаются за счёт других, обманывая, а порой, даже убивая…

ИБРАГИМ. Наверное, таков человек по своей натуре… Не знаю… Все люди разные и не сразу определишь, кто есть кто.

ЛАРИСА. Это точно. Вот и Шамай, сама по себе она очень хороший человек  - и поможет где надо, и поддержит, но… Но за деньги она готова на всё и даже переспать с обезьяной. Иногда она рассказывает мне такие вещи, что бывает стыдно слышать. Я краснею и затыкаю уши, а она смеётся.

ИБРАГИМ. В последнее время я тоже задаюсь многими вопросами о жизни. Кто мы и зачем мы родились? Каков смысл нашей жизни? В чём наше предназначение? На правильном ли я пути? И столько вопросов, что засыпаешь уже глубоко за полночь,  продолжая спорить сам с собой во сне. А иногда думаешь: всё, хватит, завтра же начинаю делать шаги к новой жизни! Но наступает завтра, а в жизни всё остаётся по-прежнему. Оказывается, ты настолько слаб, что ничего не в силах изменить.

ЛАРИСА. Нам мешает страх. Лично мне очень страшно…

ИБРАГИМ. Да, но страх твой не из-за себя, так?

ЛАРИСА. Да, это так. Я боюсь за сына…

ИБРАГИМ. А я боюсь предать тех, кто помог мне и подал мне руку… Но вижу и понимаю, что, чем дальше иду, тем больше спотыкаюсь. Мне прожужжали уши о светлом будущем, но лично я не вижу никакого просвета, а лишь тупик в конце туннеля… И спрашиваю себя: а что дальше, Ибрагим?

ЛАРИСА. К сожалению, я и сама в тупике.

ИБРАГИМ. Наверное, у каждого из нас в жизни есть черта, за которую он не должен перешагнуть, иначе… (Пауза.)

ЛАРИСА. Что иначе?..

ИБРАГИМ. Иначе может наступить момент, когда ему всё станет безразлично – человек он или зверь какой-то…

ЛАРИСА. И он перестаёт быть человеком, да?

ИБРАГИМ. Да. Наверное, и с Шамай случилось то же самое. А ведь в последнее время почему-то жизнь пошла так, что никто из нас от этого не застрахован. Вот перевернётся в какой-то миг в нашей психологии что-то – и всё: ты – это не ты.

ЛАРИСА. А ведь и я думала о том же, только не смогла это сформулировать. (Улыбается.) А ты, Ибрагим, оказывается психолог.

ИБРАГИМ. Жизнь так сложилась, к сожалению. А может это Господь искушает нас и проверяет, выдержим ли мы этот экзамен жизни или нет. И если мы оказываемся не в силах выстоять и выдержать испытание, то попадаем в сети Сатаны, как зверь в расставленные капканы. (Смотрит на часы и спохватывается.) Боже, как время пролетело! Я же опаздываю! Лариса, извини…

ЛАРИСА (обняв и поцеловав его). Спасибо тебе, Ибрагим, спасибо за всё… Я уже и не помню, когда мне в последний раз было так хорошо…

ИБРАГИМ. Я тоже… Не хочу даже прощаться…

ЛАРИСА. Ибрагим, ты мой адрес знаешь – приходи ко мне вечером. Я очень хочу, чтобы ты провёл эту ночь со мной…

ИБРАГИМ (целуя в голову). Спасибо… (Пауза.) Я приду…

ЛАРИСА. Я буду ждать…

ИБРАГИМ. До встречи.

Уходят в разные стороны.

 

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ

Ибрагим и Хидир.

ИБРАГИМ. Хидир, ты хороший психолог и недаром в нашей бригаде на почётном месте. С тобой советуются, обсуждают разные вопросы, и ты выполняешь более серьёзные задания, чем остальные. И мне кажется… я даже уверен в этом, что ты общаешься с большими людьми и вне нашей команды…

ХИДИР. У тебя что, проявилось профессиональное чутьё и ты хочешь залезть в политику?

ИБРАГИМ. Да нет, упаси Бог, политика не моё дело. Я и здесь-то не совсем определился и до сих пор чувствую себя не в своей тарелке, между нами говоря. И если я до сих пор здесь, то не потому, что верю в наши идеи и в светлое будущее, а только ради уважения к тебе и в благодарность. В общем-то, я не это хотел обсудить с тобой и ты знаешь, что я, как бы ни было, никогда не подведу тебя. Вопрос не в том. Просьба у меня к тебе.

ХИДИР. Просьба?.. И какая же?

ИБРАГИМ. Помоги мне вытащить Ларису из этой клетки, спасти её…

ХИДИР. А разве она в плену?

ИБРАГИМ. Да, можно сказать и так. Я должен ей помочь…

ХИДИР. А что, она просила о помощи? И что это ты вдруг заступился за неё?

ИБРАГИМ. Она порядочная женщина и хороший человек.

ХИДИР. Порядочные женщины в саунах не работают…

ИБРАГИМ. Она по объявлению массажисткой устроилась.

ХИДИР. В сауну?

ИБРАГИМ. У неё не было выбора.

ХИДИР. Ты что, влюбился что ли?

ИБРАГИМ. При чём тут это, Хидир? Просто, хороший человек пропадает, а мы можем помочь…

ХИДИР. Ибрагим, она проститутка!

ИБРАГИМ. Она – человек и никакая не проститутка!..

Пауза.

ХИДИР. И что, между вами ничего не было?

ИБРАГИМ. Наоборот, с нами много чего произошло… И она очень близка мне…

ХИДИР. Брось, Ибрагим, она такая же дрянь, как и все, кто окружает её. Они зарабатывают торгуя свои телом.

ИБРАГИМ (пауза, вздохнув). Ты не прав, Хидир... Тогда скажи, чем мы лучше их, раз на то пошло? И кто их проститутками делает, не наше ли вожделение? А часто ли мы интересуемся их судьбой? Что с ними случилось? Почему они здесь?  Нет! Потому что нам так удобнее, и нам ближе свой мир – наш, личный, потому что мы больше печемся о себе и своём благе. Если мужчины не покупали бы женщин – они бы не продавались.

ХИДИР (улыбается). Ты точно влюбился, поэтому так и заговорил.

ИБРАГИМ. Не забывай, что Мария Магдалина тоже была проституткой, а впоследствии она сделалась сподвижницей Иисуса, его неразлучной спутницей и он доверял ей больше чем кому-либо. И я теперь начинаю понимать, что многое зависит от окружающей среды, какие люди с тобой рядом и какова их идеология. Конечно же, надо учитывать и состояние души.

ХИДИР. Это уже философия, друг мой.  Ну, ладно, ладно, (дружелюбно хлопает его по плечу) так и быть, я постараюсь помочь тебе.

ИБРАГИМ (в порыве обнимая его). Баркалла, Хидир…

ХИДИР. Смотри только, как бы потом она не женила тебя на себе. (Смеётся.)  

ИБРАГИМ. А что, это мысль, я непременно подумаю над этим.

ХИДИР. Да ты что, Ибрагим, серьёзно что ли?..

ИБРАГИМ. А почему бы нет? Человек она хороший и мы нравимся друг другу.

ХИДИР. Не дури, Ибрагим. На что она тебе, да ещё с ребёнком?

ИБРАГИМ. Вот именно!

ХИДИР. Мало мусульманок что ли вокруг… Погулял – и хватит.

ИБРАГИМ. А чем она не мусульманка? В Бога Единого верует и душа у неё добрая.

ХИДИР. Вот именно, в Бога верует, а не в Аллаха.

ИБРАГИМ. А разве это не одно и то же, если Всевышний один и мы говорим о Единой Силе?

ХИДИР. В Коране сказано, что нет Бога кроме Аллаха.

ИБРАГИМ (улыбнувшись). Это неправильный, неверный перевод и потому, опасный.

ХИДИР. Да что ты говоришь! А какой же перевод тогда верный?

ИБРАГИМ. Ла иллаха иллалах – нет божества кроме Бога. Я бы так перевёл, ибо Бог и Аллах – это по сути одно и то же слово на разных языках. И, к твоему сведению, на еврейском и на арабском Аллах означает Один, Единственный. Можно сказать и так, нет божества кроме Аллаха, но только ни в коем случае не так, как ты озвучил. Ибо сказать нет Бога кроме Бога – это неправильно, если перевести на русский язык. Поэтому, надо сказать «нет божества».

ХИДИР. Ты это сам придумал или вычитал где?

ИБРАГИМ. Это просто логично и я так думаю.  И к счастью, я читаю не только ту литературу, которую нам рекомендуют. Мне никогда не нравилось, чтобы мной управляли и манипулировали моим сознанием, я всегда сам докапывался до истины.

ХИДИР. Вот оно что… Поэтому ты всегда такой непонятно-задумчивый…

ИБРАГИМ. Конечно, кому-то выгодно, чтобы все оставались послушными баранами. Но, как я заметил, ты тоже не из тех, которыми можно слепо править…

ХИДИР. Ну, Ибрагим, молодец, прозрел, однако. Это Лариса на тебя так повлияла, что так резко твой голос прорезался?

ИБРАГИМ. Одним днём нарыв не зреет, но когда-то он должен прорваться…

ХИДИР. Лариса стала той иглой, что прорвала нарыв?

ИБРАГИМ. А всё опять благодаря тебе, ты уговорил меня в тот день сходить в сауну. Ты снова спас меня…

ХИДИР. И как мне тебя понимать?..

ИБРАГИМ. В прямом смысле: я снова твой должник. И, кстати, Коран, насколько я знаю, против прелюбодеяния.

ХИДИР (улыбнувшись). Верно. Но женщину Аллах создал для мужчины. Да, замужние женщины запрещены для нас. Но сказано «вам дозволены все остальные женщины, если вы добиваетесь их посредством своего имущества».*

ИБРАГИМ. Я не могу похвастаться такими глубокими знаниями Корана… Природа, конечно, своего требует, но…

ХИДИР (смеясь, перебивает его). Хидир мне друг, но истина дороже! Ладно-ладно, шучу.

Когда найдёшь истину, скажешь мне.

ИБРАГИМ. Обязательно.

ХИДИР. Будем прощаться, мне пора. А завтра я жду тебя в условленном месте. Есть задание, надо будет подготовиться. Я помогу тебе, а ты – мне.

ИБРАГИМ. Хорошо. А что за задание?

ХИДИР. Один бизнесмен вообразил себя таким умным, что не хочет нам платить. В общем, гордый он…

ИБРАГИМ. Хотите напугать его?

ХИДИР. У него две дочери и один единственный сын. И он очень дорожит им – наследник его…

ИБРАГИМ. И что, вы… хотите его убрать?..

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*КОРАН, сура 4, ст. 24.

ХИДИР. Да что ты, Ибрагим, упаси Аллах, разве мы просто так кого-то устраняли? Он же не враг нам,  может даже другом стать. С ним надо поработать, прочистить ему мозги…

ИБРАГИМ. И как это сделать?

ХИДИР. Похитив его сына… Мы уже давно следим за ним и в точности знаем маршрут его передвижения. К нашему счастью, он очень пунктуальный человек и ездит всегда без охраны. (Смотрит на часы.) Ладно, спешу, все подробности завтра.

ИБРАГИМ. Не забудь про Ларису.

ХИДИР. Договорились.

Уходят.

 

 

СЦЕНА ПЯТАЯ

Прошло время. На квартире у Ларисы. Поздно ночью, сын уже спит. Она одна и с волнением ждёт Ибрагима. Звонок в дверь, бежит открывать.

ЛАРИСА (встречая Ибрагима). Милый, что так поздно? Я начала уже беспокоиться, места себе не находила. (Целует его.) Второй час ночи…

ИБРАГИМ. Да, пришлось задержаться… (Устало вздохнув.) Дел много было.

ЛАРИСА. Пойдём на кухню, накормлю тебя и поговорим.

ИБРАГИМ. Спасибо, Лара, не хочется что-то. Устал я.

ЛАРИСА. Что случилось? Лицо мне твоё не нравится, хмурый ты как никогда…

ИБРАГИМ. Ой, Лара, Лара…

ЛАРИСА. Что, родной ты мой?

ИБРАГИМ. Давай, присядем на диван, мне много чего надо сказать тебе. (Садятся на диван.) Ты совсем не знаешь меня – кто я такой, чем занимаюсь. И, прежде чем подать заявление в ЗАГС я хочу, чтобы ты узнала обо мне всё.

ЛАРИСА. Ибрагим, мне вполне достаточно того, что знаю о тебе, главное у тебя чистая душа и доброе сердце. Благодаря тебе я снова полюбила жизнь и обрела свободу. Ты стал для меня искрой света во тьме.

ИБРАГИМ. Но всё же ты знаешь далеко не всё.

ЛАРИСА. Мне достаточно того, что знаю… (Пауза. Смотрит ему в глаза.) Я люблю тебя.

ИБРАГИМ. Знаю, поэтому и хочу признаться тебе во всём, ибо в моём окружении только ты и есть родная мне душа. До встречи с тобой я пребывал в некой пустоте, в душе моей было мрачно и я ни о чём не думал… (пауза, вздохнув) вернее, старался не думать. Теперь всё изменилось… Понимаешь, рядом со мной не было человека, кому я мог бы открыть свою душу, поделиться своими чувствами, мыслями… (Пауза. Тяжело вздыхает.)

ЛАРИСА. Ты говори, Ибрагим, говори, выскажи всё, что наболело… Когда я рассказала тебе всю свою историю, мне стало так легко, будто я заново родилась. И знай, о чём бы ты не рассказал мне – это не изменит моего отношения к тебе, даже самая страшная правда. А если я чем-то смогу помочь, то ради тебя я готова на всё. Понимаешь, на всё… Ты вытащил меня из ада и подарил мне жизнь. И в чём бы ты ни был замешан, я всегда буду рядом с тобой. А если нас разлучат, я буду думать о тебе и ждать. (Смотрит на него глазами полными слёз.) Я люблю тебя.

ИБРАГИМ (обнимая и целуя её). Другого ответа я и не ожидал от тебя. Спасибо, родная. Дело в том, что я запутался и барахтаюсь в этой жизни, как рыба, попавшаяся в невод. Вначале я был уверен, что ступил на правильный путь, что в жизни скоро всё переменится, что за правду надо бороться… Но со временем я стал задумываться о том, а есть ли за моей спиной правда и кому она такая «правда» нужна. Я начал сомневаться всё больше и больше. Когда ты рассказывала мне о Шамай, что она за деньги готова отдаться хоть кому, я начал сравнивать себя с ней. А чем я и остальные лучше неё?

ЛАРИСА. Не надо так сравнивать, ты…            

ИБРАГИМ. А что я?! Я тоже, как и она, задавливал в себе те чувства, которые мешали мне… (Пауза.) Что я хочу сказать... Заглушив в себе человечность и вытравив из себя совесть и стыд, Шамай превратилась в робота, в живой механизм. А ведь многие ради денег готовы унизить и убить других, при этом они прикрывают свои деяния высокими идеями. Я тоже в их числе, Лара, понимаешь…

ЛАРИСА. Ибрагим, по-моему, ты слишком самокритичен… Я уверена, ты не можешь причинить людям зла…

ИБРАГИМ. Правда, лично сам я пока никого не убивал, но это пока… А раз я с ними, то, считай, что и у меня руки в крови. Ты жаловалась, что ночью у меня сон неспокойный… Скажи, если тебя мучает совесть, как можно спать спокойно?

ЛАРИСА. Почему тогда ты с ними? Почему не уйдёшь от них?

ИБРАГИМ. Об этом раньше мне надо было думать… Теперь поздно…

ЛАРИСА. Почему? Что случилось?

ИБРАГИМ. Раньше они преследовали бы только меня, а теперь… (вздохнув) они и тебя с ребёнком не оставят в покое. Я боюсь за вас, боюсь… Убить человека или похитить его им ничего не стоит. Так что я полностью в их руках, больше чем когда-либо.

ЛАРИСА. Господи…

ИБРАГИМ. Такие вот дела, Лара. Поэтому нам лучше отказаться друг от друга.

ЛАРИСА. Нет, Ибрагим… (Пауза.) Ну… почему?! Почему сейчас, когда… (Плачет.)

ИБРАГИМ. Потому, что и я снова полюбил и мне не безразлично, что станет с тобой и с твоим сыном.

ЛАРИСА. Но… это невозможно!.. (Пауза. Опустив глаза.) Кажется, я беременна…

ИБРАГИМ. Что?.. Как беременна?! У нас что, будет ребёнок?!

ЛАРИСА. Да. Вот только… (Рыдает.) Как мне одной справиться с этим?.. Как?! Кто у меня есть, кроме тебя?..

ИБРАГИМ (обняв её правой рукой и прижимая к себе). Тихо, тихо, родная… ты только не плачь… не надо…  (Гладит левой рукой её волосы и целует.) Ты теперь не должна плакать, никогда, слышишь, никогда… Ничего такого, что вредит ребёнку… Мы что-нибудь придумаем… Мы обязательно что-нибудь придумаем… Идём, тебе надо спать… Тебе нужен покой…

Уходят.

 

СЦЕНА ШЕСТАЯ

Ибрагим и Лариса.

ИБРАГИМ (возвращаясь домой. Взволнован.) Лара, завари мне кофе и покрепче. Мне надо подумать… мне очень надо подумать…

ЛАРИСА. Да на тебе лица нет! Что случилось?

ИБРАГИМ. Чем глубже в лес, тем больше дров. Я же вчера рассказывал, что мы похитили сына одного бизнесмена и держим его в плену, в подвале.

ЛАРИСА. Ну, и что случилось?

ИБРАГИМ. А сегодня узнаю, что это сын Шарипа Магдиевича!

ЛАРИСА. А… кто это?

ИБРАГИМ. Известный бизнесмен в Дагестане. Помнишь, я рассказывал тебе, как оказался в милиции и, что мне помог один бизнесмен, одноклассник и друг начальника милиции?

ЛАРИСА. Да, конечно помню.

ИБРАГИМ. Так вот, похищенный нами и есть сын того бизнесмена.

ЛАРИСА. Ну и дела. И что теперь?

ИБРАГИМ. Они попросили за него очень много денег и дали сроку три дня. Это нереально!

ЛАРИСА. И что, если не соберут к сроку деньги, могут убить?

ИБРАГИМ. Ой, не знаю, Лара, не знаю… (Вздохнув.) Когда-то он очень помог мне, а я…

ЛАРИСА. А что ты можешь тут сделать?

ИБРАГИМ. Вот и думаю о том, как и что можно сделать. Может побег ему устроить?..

ЛАРИСА. Говоришь, что он друг начальнику милиции… А что, если пойти к этому начальнику, рассказать всё как есть и признаться во всём?

ИБРАГИМ. Я думал об этом, но…

ЛАРИСА. Тебя что-то смущает?

ИБРАГИМ. Да, я никогда никого не предавал… Я же…

ЛАРИСА. Это не предательство – это… (пауза) может, Всевышний тебе даёт шанс выпутаться из этой паутины и разорвать этот порочный круг…

ИБРАГИМ. Ой, не знаю, Лара, я же столько дней ел с ними хлеб, а Хидира считал за брата…

ЛАРИСА. А тебе не приходила мысль, что Хидир тебя просто использовал? Я уверена, что если придётся выбирать, он колебаться не станет…

ИБРАГИМ. Да, ты права, он колебаться не будет – он выстрелит мне прямо в сердце… Но, я не Хидир!..

ЛАРИСА. И поэтому ты прав, тебе надо хорошо подумать и сделать правильный шаг.

ИБРАГИМ. Да, это рещаюший шаг и я его сделаю… Пусть Всевышний  рассудит… Завтра же пойду к начальнику милиции и выложу перед ним все карты – пусть будет всё по закону.

ЛАРИСА. А что, может это и будет правильный шаг… Только, будь осторожен.

ИБРАГИМ. Я в дальнейшем всегда буду осторожным – я теперь не один… (Обняв, целует её.) Пошли спать, впереди тяжёлый день.

ЛАРИСА. А за тобой не могут следить?

ИБРАГИМ. Нет, я им повода не давал.

ЛАРИСА. И всё же, давай, утром вызовём такси и вместе съездим в милицию?

ИБРАГИМ. Умница моя, мы так и сделаем. А сейчас я больше всего хочу спать.

Уходят.

 

СЦЕНА СЕДЬМАЯ

Кабинет начальника милиции. Ибрагим и полковник Гитинов.

ИБРАГИМ. Вот и всё, Магомед Расулович, вы теперь знаете обо мне всё и вправе судить меня.

ГИТИНОВ. Ну, уж это предоставь нам, кого судить, а кого миловать. А ты уверен, что у них есть связи с нашими работниками? Это очень серьёзно.

ИБРАГИМ. К сожалению, да.

ГИТИНОВ. Не будем спешить с выводами, может это как раз окажется нам на руку.

ИБРАГИМ. Как? Я что-то не совсем вас понял…

ГИТИНОВ. Давай так, это я тебе потом объясню, а пока займёмся другим. Сейчас мы покажем тебе фотографии всех своих офицеров, а ты попробуй узнать среди них предателей.

ИБРАГИМ. Я постараюсь.

ГИТИНОВ. Уж постарайся… Будь предельно внимательным, тут ошибки не должно быть.

ИБРАГИМ. Понимаю, показывайте.

ГИТИНОВ. Ну, раз так, смотри…

Оба пристально смотрят на экран монитора.

 

ИБРАГИМ. Нет… Нет… Постойте, а можно назад… Он!.. Точно он!.. А вот и второй!

ГИТИНОВ. Ты не ошибся? Всмотрись хорошенько…

ИБРАГИМ. Да точно они! Их можно по глазам узнать… Взгляд у них такой звериный, хищный и ненасытный…

ГИТИНОВ. Хорошо, поверим тебе… Так, значит, сход послезавтра?

ИБРАГИМ. Да, в двадцать тридцать…

ГИТИНОВ (задумался). Кто бы знал, а… вот гниды… Да, послезавтра у них выходной… Своими руками задушил бы их, да нельзя… М-да… Говоришь, что в ту ночь у тебя деньги похитили?

ИБРАГИМ. Что?.. Ах, да, всё, что было – отец собрал их мне на квартиру…

ГИТИНОВ. Так вот, один из этих в ту ночь был старшим наряда… Скорее всего, Хидир на тебя вышел через него. Так что, молодой человек, это была не добрая миссия и не случайность, а продуманный шаг.

ИБРАГИМ. Вот оно что… Теперь я начинаю понимать… Ну, сволочи!.. (Спохватившись.) Извините…

ГИТИНОВ. Ну что ты, сынок, не надо извиняться… Сволочи они – и есть сволочи. А ты молодец и жена у тебя умница.

ИБРАГИМ. Она мне пока не жена, но мы уже решили подать заявление в ЗАГС.

ГИТИНОВ. И правильно! Она стоящая невеста!

ИБРАГИМ (слегка покраснев). Спасибо.

ГИТИНОВ. Спасибо тебе, если бы не ты, я и не знаю, как бы это дело провернулось. (Подумав.) После операции я сведу тебя с Шарипом Магдиевичем и, надеюсь, что он тебя отблагодарит. Вот и будет тебе подарок к свадьбе.

ИБРАГИМ. Нет, что вы, мне ничего не надо…

ГИТИНОВ. Пусть Шарип Магдиевич сам решает. Более того, постараемся вернуть тебе и те деньги, что у тебя украли.

ИБРАГИМ. Сейчас это не важно. Главное, чтобы Ларисе и её сыну ничто не угрожало…

ГИТИНОВ. А вот чтобы вам ничего не угрожало - это я  постараюсь. Мы всё провернём так, чтобы никто тебя ни в чём не заподозрил.

ИБРАГИМ. А как?

ГИТИНОВ. Будто наши предатели-сотрудники и вывели нас на их след. Пойдём, нам надо будет ещё раз поговорить и тщательно всё продумать и обсудить.

Уходят.

 

 

 

АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Родное село Ибрагима. Дети бегут и кричат: «Ибрагим… Ибрагим вернулся… У него жена и сын… Такая у него крутая тачка…» На шум выбегают Ахмед с женой.

АХМЕД. Ибрагим, сын мой… Неужели ты вернулся?.. Мать от тоски глаза проплакала…

ХАМИС. Я уже увидеть его не надеялась… Свет очей моих, вернулся… (Раздавая детям деньги.)  Вот, дети, берите… это вам за новость, берите… какая радость, наш Ибрагим, живой… вернулся… (Плачет от радости.)

Шум подъезжающей машины и скрежет тормозов.

 

АХМЕД. Вот он, Хамис, живой… сын наш… и не один – с женой и с внуком.

Появляются Ибрагим с Ларисой и с Гусеном. Идут навстречу родителям.

 

АХМЕД (протягивая навстречу руки). Добро пожаловать в свой дом, сын мой… (Обнимает его.)

ХАМИС (обнимая Ларису и Гусена). Здравствуй, дочка… (Целуя её и Гусена.) О Аллах, как же я рада вам… Какой милый мальчик… Дай ещё раз прижать тебя к груди, сыночек… (Со слезами радости снова прижимает к груди Гусена.)

ИБРАГИМ. Баркалла, отец… А я боялся, что не примешь меня…

ЛАРИСА. А я-то вижу, как он во сне страдает – то мать зовёт, то брата, то отца…

ИБРАГИМ. И она говорит мне, я хочу увидеть твоих родных. И вот мы здесь… (Родителям.) Это – Лариса, моя жена. (Ларисе.) Знакомься, Лара, мои родители…

ХАМИС. Спасибо, дочка, этого дня мы  долго-долго ждали.

ЛАРИСА (обнимая родителей Ибрагима). Я тоже очень рада нашей встрече. Мне Ибрагим много говорил о вас, в последнее время он сильно скучал. (Смеётся.) Такими я вас и представляла…

ХАМИС (снова целует её). Ты очень красивая и, видимо, хорошая…

АХМЕД. Спасибо тебе, доченька, за сына, что стала опорой ему и была рядом с ним…  (Обращается к Гусену.)  Салам алейкум, внучок!

ЛАРИСА (сыну). Ну, дай руку деду, сынок, и обними его. Чего ты растерялся-то, а?..

ГУСЕН (подавая руку Ахмеду). Ваалейкум салам! (Оживляясь.) Мой папа сильный… (Гордо смотрит на всех.) Его долго не было, но потом он пришёл…

Все смеются.

 

ХАМИС. Ну, что мы стоим тут, проходите в дом.

АХМЕД. Ибрагим, вводи их в дом, располагайтесь. Больше мы вас никуда не отпустим – это ваш дом.

ИБРАГИМ (смеётся). А мы никуда уезжать и не собираемся. Купим себе участок и будем работать. А где брат мой? Где Исмаил и Марьям? Хотим их тоже видеть – соскучился. Хочу познакомить их с женой.

ХАМИС. Они у себя, сынок, дом на виноградниках построили, там и живут.

АХМЕД. Хороший урожай в этом году ожидается.

ЛАРИСА. Ой, а мне винограду захотелось… (Виновато смотрит на Ибрагима.)

АХМЕД. Этого-то добра у нас хватит. (Улыбается.)

ЛАРИСА. А что, виноград уже поспел?

ХАМИС. Сейчас Ахмед соберёт тебе самые спелые гроздья. Ранние сорта-то созрели уже.

ГУСЕН. Я тоже виноград хочу.

ХАМИС (прижимая его одной рукой к себе). И тебя угостим, родной ты наш.

ИБРАГИМ. Вы устраивайтесь, а я, пожалуй, съезжу на виноградник, брата увижу.

ЛАРИСА. А можно и мне с тобой?

ИБРАГИМ. Можно, только сперва винограду поешь, потом и съездим.

ЛАРИСА. Я по дороге съем.

АХМЕД. А что, поезжайте, они тоже будут вам рады. А мы тем временем корову зарежем и освежим, да гостей созовём. Радость… радость-то какая!..

ХАМИС. Ты бы, дед, винограду пока собрал для невестки нашей и внука…

ИБРАГИМ. Мама, давай я сам винограду нарву, переоденусь только. (Уходит.)

АХМЕД. А я пойду Исмаилу позвоню. Такая радость – хочется всем сообщить… (Уходит.)  

ХАМИС. В таком случае и мы зайдём пока в дом, немножко перекусим. Внучок-то, наверное, проголодался уже?

ГУСЕН. Да, я хочу кушать, я ещё по дороге проголодался, а потом как-то забыл…

 Смеются и дружно заходят в дом.

 

 

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Исмаил и Марьям, у себя дома.

ИСМАИЛ. Ну, что ты говоришь, Марьям, как это мы можем не пойти в село и не порадоваться вместе с родителями, что брат мой вернулся? Не поймут нас и никому ты это не объяснишь.

МАРЬЯМ. Ну почему? Ему – так можно, а нам – нет?! Он же сбежал и не делил с нами нашу радость, мы и свадьбу играли без него…

ИСМАИЛ. Мы с отцом ездили за ним, но нигде его не нашли – он исчез бесследно…  Мы не знали, где он, что с ним и жив ли он… Мы потеряли его след и осознать это нам было очень больно. Он же числился пропавшим без вести.

МАРЬЯМ. А всё потому, что он всегда думал только о себе и, только себя и любил.

ИСМАИЛ. Зачем ты так, Марьям, он же из-за нас уехал… (Пауза. Вздыхает.) И надо ли теперь ворошить всё это?.. Что было – было, и, может, нашей вины здесь было больше.

МАРЬЯМ. Мы грешники, он – ангел, да?

ИСМАИЛ. Все мы грешники, ибо не в силах побороть свой эгоизм и полюбить ближнего, как самого себя. Видимо отсюда и все грехи наши. Но время проходит и все мы меняемся… И разве ты не заметила, Ибрагим стал совсем другим, повзрослел, поумнел… Мне стало так приятно, что он мой брат, я даже порадовался за него… И жена у него просто умница и простая душа.

МАРЬЯМ. Ага, люди годами узнают друга и не могут узнать, а ты за пару часов готов всех оценить. Ой, смотри, Исмаил, как бы они нам палки в колёса не вставили…

ИСМАИЛ. Я своего брата хорошо знаю. Давай, забудем что было и начнём налаживать новые отношения. Он же брат мой, Марьям, единоутробный и единственный.

МАРЬЯМ (после небольшой паузы).  Ладно, Исмаил, я попробую, ради тебя… Хорошо, завтра ты иди, а я останусь, надо же кому-то посмотреть за детьми и за хозяйством. Сейчас не время оставлять виноградник без присмотра.

ИСМАИЛ. Нет, Марьям, нет, мы все пойдём – и мы, и дети. А за хозяйством и виноградником, найдётся кому присмотреть. Неужели ты не видела, какими глазами смотрел Ибрагим на нас – они сияли счастьем, радость встречи так и искрилась в них.

МАРЬЯМ. А я другую радость в них увидела, скорее гордость. Мол, смотрите, какая у меня иномарка и красавица жена!.. Только чудится мне, что мальчик-то не его, он совсем другой…

ИСМАИЛ. Ну и что, Марьям?! И в общем, как ты можешь так?..

МАРЬЯМ. Так и могу! Как со мной, так и я! Обрадовался он нам – как бы не так… Они даже подарки нам не привезли! А почему? Потому что не думали о нас, вот.

ИСМАИЛ. Да разве в подарках дело? Он – жив и счастлив, вот что главное! Остальное – это всё дело времени…

МАРЬЯМ. Дело в том, что ты избегаешь правды. А правда в том, что если один раз он невзлюбил нас, то никогда не полюбит. И приехал он скорее потому, чтобы отомстить нам. Вот увидишь! Он ещё свои когти выпустит… Он и тогда потребовал у отца часть своего наследства, и теперь что-нибудь выкинет. И неизвестно, чем он все эти годы занимался… Не добрый же дядя ему иномарку подарил – так и поверила…

ИСМАИЛ. Марьям!.. Хватить, остановись!.. Тебе не стыдно?! Он же брат мой!.. Брат!..

МАРЬЯМ. Брат?! А что, когда он отказался знать тебя, ты не был ему братом?..

ИСМАИЛ. Всё это в прошлом, Марьям… И слава Аллаху, всё уже позади. Меняется мир, меняются и люди.

МАРЬЯМ. Это ты так думаешь…

ИСМАИЛ. И не надо винить во всём его одного, может, более всех во всей той истории виноват был я… Я ему был старшим братом и он со мной делился всем… А я ничем и никак не только не помог ему, но и не пытался это сделать…

МАРЬЯМ. А чем это ты смог бы помочь ему? Отказался бы от меня?! Может, ты ещё рассказал бы ему о том, что к тому времени уже успел соблазнить меня?.. (Пауза.) Мне нравился ты, а не брат твой!

ИСМАИЛ (успокоившись). Всё это позади, Марьям, и вопрос совсем не в этом… У меня своя семья, у него своя – и мы должны теперь быть вместе. И я не знаю, сколько чего пришлось ему перетерпеть из-за нас… У меня нет ещё седых волос, а у него уже виски побелели… Да и на лице печать страданий и печали…

Пауза. Молча смотрят друг на друга.

 

МАРЬЯМ (вздохнув, с укором). Несправедливо как-то, Исмаил… Мы здесь столько лет трудились, чтобы умножать свои богатства, а он всё это время пропадал неизвестно где и с кем, растранжирил все деньги, что мы собрали ему. И вдруг явился неизвестно с кем – и снова надо делиться?.. Нет уж, родной мой, пусть едет обратно в свой город, где он и жёнушку себе подобрал, безродную и без приданого…

ИСМАИЛ (его трясёт. Поднимает руку, чтобы ударить, но сдерживает себя.) Замолчи!.. Замолчи… Ты же унижаешь нас всех… Неужели ты этого не понимаешь?..

МАРЬЯМ. Что?.. Ты… поднял на меня руку?.. Ты…

ИСМАИЛ. Прости… Я не хотел… (Пауза.) Ты не имела права так говорить… не имела… (Вздыхая, ходит по комнате взад и вперёд.) Зачем ты до сих пор держишь обиду?.. А ведь ему, наверное, было намного больнее?.. Об этом ты не подумала?..

Пауза.

 

МАРЬЯМ (вдруг, резко прикрыв ладонями лицо, начинает рыдать). Прости… прости меня, Исмаил, прости… Я не знаю, что это вдруг нашло на меня… Прости… Я же ему всегда только добра желала и счастья… Прости, Господи… (Плачет.)

ИСМАИЛ (подходит к ней и, обняв, прижимает к груди). Ничего, родная, поплачь… поплачь… Слёзы – это хорошо, они очищают душу… Всё будет хорошо, вот увидишь… И твой комок в груди растворится… Не будем держать камня за пазухой… (Обняв, уводит её.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

 

Аул. Во дворе Ахмеда. Собрались всей семьёй и, накрывая столы, ждут гостей.

ИСМАИЛ (рядом с отцом). Отец, зачем было столько тратиться? Не свадьбу же играем…

АХМЕД. Нет. (Улыбается.) Просто, я хочу выразить радость по случаю возвращения домой сына, твоего младшего брата. Ведь мы его уже почти похоронили, а он – воскрес. Это же радость такая! Пусть видит Аллах, как обрадовало нас это воскресение. Когда-то мы потеряли его, а теперь нашли, и рады тому, что у него всё хорошо и он счастлив. Разве это не повод для веселья? И почему не поделиться со всеми своим счастьем?

ИСМАИЛ. Да, отец, это так и мы все рады безмерно. Но зачем было так тратиться и всё село сзывать?

АХМЕД. Это чтобы вес аул мог радоваться вместе с нами – от мала до велика.

ИСМАИЛ. Кто бы захотел увидеть их и выразить свою радость, он бы и так пришёл. А ты, отец, устроил пир на весь мир. Несколько барашек зарезал, корову… Даже на мою свадьбу ты так не потратился, хотя в тот раз люди шли с подарками… А тут просто так – и такие расходы…

АХМЕД. Тебе что, жалко? (Улыбается.) Аллах снисходителен к нам, и Он «не возлагает на человека сверх его возможностей»*.

ИСМАИЛ. Не в том дело, отец. Сейчас разгар сезона, столько дел, рабочих надо нанимать, а тут – столько денег на ветер…

АХМЕД. Всё это неважно. Радость у меня, Исмаил, радость! Сын мой вернулся!

ИСМАИЛ. Но нам ты ни разу такого праздника не устраивал, отец, даже когда родился первенец – внук твой.

АХМЕД (похлопав Исмаила по плечу, улыбается). Эх, «сын мой! ты всегда со мною, и всё моё твоё; А о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мёртв и ожил, пропадал и нашелся»**.

К ним подходит Ибрагим.

 

ИБРАГИМ. О чём вы тут, отец?

АХМЕД (обнимая сыновей своих). О том, как нам сегодня хорошо и радостно, когда мы все вместе. Правда, Исмаил?

ИСМАИЛ. Да, отец. (Улыбается.)

Подходит Марьям.

 

МАРЬЯМ. Что вы все тут шепчетесь? Мы там столы накрываем, а они…

ИБРАГИМ. Кстати, Исмаил… Марьям, простите меня за тот случай и что на свадьбе вашей не был… Я многого ещё не понимал и думал только о своей обиде… Я виноват…

ИСМАИЛ. Ну что ты, брат, это ты нас прости… Мы причинили тебе такую боль… Я же был старше тебя…

МАРЬЯМ. Если честно, мне было очень обидно, а теперь, стало как-то легче… (Улыбается.)

АХМЕД (радостными глазами смотрит на них). Время, дети мои, время мудрее нас…

ИБРАГИМ (Исмаилу, с улыбкой). Когда ты сообщил, что женишься на Марьям, в моих глазах потемнело и я почувствовал себя на краю бездны. Почва уползла из-под моих ног, и я оказался в пустом и бесчувственном пространстве. Я стал сам не свой, жил во тьме и сам себе стал чужим. И если бы я не встретил Ларису, то не знаю, что было бы со мной и вернулся ли б когда-нибудь к вам… Она снова вернула мне радость и свет жизни. А главное, я прозрел. До этого я не верил и не думал о том, что снова смогу полюбить и стать счастливым.

АХМЕД. Человек предполагает, а Аллах располагает. «Воистину, Аллах обладает великой милостью» и «наблюдает за всякой вещью»***.

Подходит Лариса.

 

ЛАРИСА (искренно, сияя вся). Как здесь хорошо! Наконец-то я обрела дом!..

АХМЕД. И семью, доченька. Мне Ибрагим всё рассказал…

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

*    Коран, с.2, ст.286.

**  Библия, Ев. от Луки, гл. 15, ст. 31-32.

***Коран, с.3, ст. 174; с.4, ст. 85.

ЛАРИСА (не зная, что делать от переполненных чувств). М-м… такая радость – хочется всех обнять!.. Я так счастлива! Спасибо вам!..

АХМЕД. Тебе спасибо, дочка, что снова сына нам вернула.

ЛАРИСА (смеясь от радости, приложив ладони к груди). Мне-то за что?

АХМЕД. За любовь твою.

ЛАРИСА (спохватившись). Ой, Ибрагим, что же это мы так – от радости совсем о подарках забыли!..

ИБРАГИМ. И вправду! Из головы вылетело…

ЛАРИСА. Ну, идём, идём! (Уходят вдвоём.)

Подходит Хамис.

 

ХАМИС. Куда это они?

АХМЕД. О подарках вспомнили.

ИСМАИЛ. От радости сами не свои…

МАРЬЯМ. Счастливые такие…

ХАМИС. Другой Ибрагим совсем…

АХМЕД. Повзрослел…

 

 

С пакетами и с сумками в руках возвращаются Ибрагим и Лариса. Раздают подарки. Больше всего подарков получает Марьям, а в конце ей дарят норковую шубу. Она тронута и в слезах обнимает Ларису.

 

МАРЬЯМ (плачет). Спасибо, сестра…

АХМЕД (расчувствовавшись, отворачиваясь в сторону, скрывая слёзы на глазах). Исмаил, сын мой, почему не звучит музыка? Хочу веселья! Кто знает, когда ещё в моей жизни будет такой счастливый и радостный день…

ИСМАИЛ (смахивая слезу с глаз). Да, отец, я скажу музыкантам, чтобы начали играть. (Уходит.)

Звонит мобильный телефон Ибрагима – все оборачиваются к нему.

 

ИБРАГИМ (говорит по телефону). Да, добрый день… Кто?.. Эльмира?.. А!.. (Радостно.) Эльмира Шариповна?!  Как не вспомнить – конечно, вспомнил!.. А я как рад слышать тебя!.. Что?.. Хотела бы увидеть меня?.. Взаимно, Эльмира… С мужем познакомить?.. Буду рад… Я ж тоже женился… Уже знаешь… Где нахожусь?.. В селении… А что, может, приедете к нам?.. Конечно, приглашаю… Ну да, разумеется, вместе с супругом… Как ехать?.. В Маджалис, а там я вас встречу, у моста… Да к нам из Махачкалы полтора часа езды всего… Конечно, сегодня же… Будете подъезжать, позвоните – выеду навстречу, ага… Как раз на праздник успеете… Что за праздник?.. Так, радуются воскресению моему… Ага… Они почти похоронили меня, а я воскрес… (Смеётся.) Да, Эльмира, такие дела… До встречи… (Отключив телефон, убирает его в кармашек. Смотрит на Марьям.)  Ну что, примешь гостей, сестра? Они очень хорошие люди…

МАРЬЯМ (плачет). Прости меня, Ибрагим…

ИБРАГИМ. Ну что ты, Марьям, за что?.. У каждого своя судьба – моя судьба Лариса… (Обнимая Ларису, мать и Марьям.) Господи, как прекрасна жизнь!..

Играет музыка. Ахмед приглашает на танец  Хамис, Исмаил танцует с Ларисой, а Ибрагим, сорвав с клумбы цветок,  протягивает Марьям – и все пускаются в пляс. На музыку во двор собираются аульчане и все попарно присоединяются к ним. Веселье, смех и радость.

ЗАНАВЕС

Комментарии закрыты.