БОЖИЙ МИР, ИЛИ ПРОДЕЛКИ САТАНЫ

Г. САЛИХОВ

БОЖИЙ МИР, или ПРОДЕЛКИ САТАНЫ

ДРАМА

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

ГЛАС БОЖИЙ

САТАНА

АДАМ

ЕВА

КАИН

АВЕЛЬ

АДА

ЦИЛЛА

НОЕМА

Времена Адама и Евы. Вокруг всё допотопное: инвентарь, одежда  из шкур, и т.д. При постановке на сцене надо обратить внимание на освещение, голоса, звуки и фон (задний план картины). Домом для человека служит пещера, а то и открытое поле. Звери ещё не боятся человека и могут жить рядом с ним, так же и птицы. Собака рядом с человеком и охраняет отары овец. Бога на сцене нет – один голос и ослепительный свет. Божий глас – звучный и властный, он громоподобен, но чистый и доброжелательный. А голос Сатаны – шипящий, холодный, как у змеи. У Сатаны – короткие тупые рожки, тонкий, вертлявый хвост, ноги – копыта,  бегающие глаза.

 

 

АКТ  ПЕРВЫЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

 Тьма. Во тьме беспокойно носится Сатана. Раскаты грома. Вспышка молнии высвечивает Сатану, который, вздрогнув,  и подняв взор свой к свету, останавливается, как вкопанный. Услышав Слово Божье, Сатана медленно опускает голову.

БОГ (голос). В чём дело, Сатана?

Ты раньше не вступал со мною в спор

и был послушным, как все ангелы мои.

Что теперь с тобой случилось,

зачем посмел ослушаться меня,

пред человеком колен не преклонив?

САТАНА (прижав руки к груди, кланяется). Мой Господин,

Властелин Мира и Вселенной,

Вечность я Тебе служил

и предан был,

следил исправно за мировым порядком.

Я ангелов держал всегда в строю,

мир царил от края и до края.

И даже малая планета

не сбивалась с заданного курса*.

----------------------------------------------------------------------------------------------------

*Автор хочет подчеркнуть, что Сатана до человека был Богу всех ближе, первым из всех ангелов, как бы правой рукой. Не склонив колен пред человеком, Сатана проявил неповиновение, непослушание Богу, за что был проклят и извержен.

БОГ. Ты на вопрос мой не ответил.

САТАНА. О, мой Господь,

я пред Тобой колени преклоняю (становится на колени),

и покорно я Тебя прошу… (Выдержав паузу.) Но

зачем же унижать меня пред всеми,

кто мне служил –

и вам, через меня?..

БОГ (властно). Я так решил.

САТАНА. Подумай, Бог мой,

я был тебе всех ближе.

БОГ. И потому,

такого от тебя не ожидал.

САТАНА. Что не стану унижать себя

перед существом из глины?

И это –  у ангелов всех на виду…

БОГ. Которые колени преклонили,

как и все, кого Я сотворил.

САТАНА (гордо). Меня Ты создал из Огня –

я был Тебе всех ближе!

БОГ. Но он Творение Моё

и имя Человек ему!

По Образу и Подобию 

Создал Я его,

и Дух Огня Вдохнул в него.

САТАНА. И больше всех Ты полюбил его –

Не правда ли, мой Бог? (С обидой, горько усмехнувшись.)

Да, я вижу, это – так…

БОГ. Что вижу Я!

Ты обижен и… гордость познаёшь?

САТАНА. И боль.

БОГ. Но, почему же и тебе

не полюбить его, как Я?

Не ты ли помогал мне в деле?

САТАНА. Ах, если б знал тогда,

что ты меня унизишь

и ради него предашь…

БОГ (громогласно). Что ты сказал?!

Как ты посмел со Мною пререкаться?!

САТАНА. Прости, мой Бог,

но когда-то я Тебе

был первым  другом …

БОГ. И что теперь?

Ты хочешь стать последним?!

САТАНА. Нет, но…

БОГ. Ах, вот оно,

ты начал сомневаться?

А сомненье, как ты знаешь, зло.

САТАНА. Нет-нет, мой Бог,

Люблю Тебя я так же,

сомнения – в выборе таком.

Как мог Ты Вечность позабыть

ради ничтожного творения…

И ещё…

БОГ. Что?..

САТАНА. В сомнении – Истина,

Учил когда-то Ты меня…

БОГ (гневно, перебивая). Молчать!

Ах, вот ты как заговорил!

Ну, Сатана, запомни,

Я Человека над всеми возвышу

и поставлю Властелином мира.

САТАНА. И мир отдашь Ты человеку,

выставив меня за дверь*?

БОГ (смеётся). Я вижу, ты – ревнуешь.

А раз ревнуешь, значит, ещё любишь.

САТАНА. Да, мой Господь, но…

БОГ. Молчи, молчи, не надо больше слов.

Чем больше слов, тем больше разногласий.

САТАНА. До человека друзьями были мы…

БОГ. Я одного лишь попросил,

чтоб и ты, как остальные,

поклонился новому творению,

которого Я очень полюбил.

САТАНА. А я – все остальные?

БОГ. Он – Человек!

САТАНА. А мы все – твари?

БОГ (сквозь зубы, властно). Я попросил тебя молчать!

САТАНА. А было, совсем ещё недавно,

Ты не давал мне замолчать,

советов слушался моих.

БОГ (спокойнее). Да, было, но...

Ты разучился говорить.

САТАНА. И Еву сотворил

по моему совету…

БОГ. И очень был тому Я рад.

САТАНА. И новый мир Тебе так голову вскружил,

что дружбу нашу позабыл и предал…

БОГ (строго). Что? Как смеешь, ты?!

Не забывай, что и тебя Я создал.

САТАНА. Одним из первых.

И Вечность первым был,

а теперь меня Ты низвергаешь.

БОГ. Не Я – ты сам себя приговорил.

САТАНА. За что? Что я посмел сказать всю правду?

БОГ. Правду? Какая правда за тобой,

когда Я против?

САТАНА. Вот даже как,

а был когда-то правой я рукой…

БОГ (как отрезал). А теперь – Я вижу Человека!

САТАНА. Даже если миллионы создашь –

они меня не заменят…

БОГ. Ты угрожаешь?..

----------------------------------------------------------------------------------------------------

• т.е. – в иной мир

САТАНА. Угроза?.. Да разве смею я?

Но, если мне добро Ты дашь на то,

по старой дружбе –

за все мои заслуги,

с пути, что задашь Ты,

сверну я человека.

БОГ. Ну-ну… (Пауза.)

А что, попробуй.

САТАНА (радостно). Что?  Ты мне позволишь?

БОГ. Да разве лишь по старой дружбе.

САТАНА. Свободу дашь

и руки мне развяжешь?

БОГ. И думаешь, что он тебе уступит

и с правого свернёт пути

на путь твой скользкий и неправый?

Ну-ну, дерзай, дерзай.

Ха-ха-ха!

САТАНА. О, мой Господь,  спасибо и на том.

Я очень рад, вот мой Тебе поклон. (Кланяется.)

БОГ. Теперь и радость ты познал свою,

но только не пойму я в чём.

САТАНА. Радость свою узнал Ты в человеке,

а я – в Свободе, которую уже не ожидал.

БОГ. В радости твоей Я вижу Зло,

моя же радость – Доброта.

САТАНА. И я теперь свободен?

БОГ (в сторону). Откуда только столько зла,

когда учил Я одному добру?

САТАНА. Я могу идти?

БОГ.  Да, на все четыре стороны.

И впредь, прошу, меня не беспокоить. ( Уходит – гулкие шаги.)

САТАНА. Спасибо, Всемогущий.

Со всех сторон, как я могу –

я человека окружу.

Что предначертано Тобой,

я изменю своей рукой,

взамен религии Твоей –

Веры Чистой и Святой! -

спущу я сотни от себя,

и в сердце хаос поселю.

Лживый укажу я путь

и гордостью наполню грудь,

чтоб зависть зародилась в ней.

Пройдут года, и увидишь Ты –

он захлебнётся в гордости своей.

Отца забудет - кто сотворил его,

войну объявит брату своему,

захочет каждый власти для себя.

Властелином Мира возомнив,

потянется рукою он к Вселенной... (Усмехается.)

Увидев эту непокорность,

Ты сам его потом раздавишь,

творения любимый плод… (Смеясь, уходит в другую сторону.)

 

 

 

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

 

Прошло более тридцати лет со дня сотворения человека. На сцене Адам и Ева.

АДАМ. Ах, Ева, Ева, что происходит с нами?

Наш первенец, наш милый мальчик Каин,

говорят, общался с Сатаной,

и ропщет он на Бога каждый день.

Видимо, мы что-то упустили…

ЕВА. Да, если б только сам один роптал,

он с Авелем всё время спорит,

и сестёр своих с пути сбивает.

АДАМ. И всему виною ты, жена.

ЕВА. Хотела я добра тебе, поверь.

АДАМ. От добра –  добра не ищут,

ты породила зло*.

ЕВА. Изменчив облик Сатаны.

АДАМ. И беспредельна власть его.

ЕВА. Зачем же Бог так уступил ему?

АДАМ. А ты зачем послушалась

обманчивых его речей?

ЕВА. Да если б знала я…

АДАМ. Хотя, что упрекать тебя,

когда я сам твоим плодом прельстился.

ЕВА. Потом такого жару задал нам тот плод.

АДАМ. Что закружилась голова и мысли…

ЕВА. И не только –

как никогда вдруг заиграли чувства,

сердце застучало, как во сне.

АДАМ (смеётся, тихо и чуть грустно). Ну, что ты, Ева,

мы только после сны познали.

ЕВА. Да, мой Адам, ты прав,

и сон – подарок древа знаний.

АДАМ. А Каин нас всё упрекает,

что не вкусили плод мы с древа жизни.

ЕВА. Но разве наша в том вина –

пусть Сатану о том и спросит.

АДАМ. И то верно –

это он бессмертия лишил нас.

ЕВА. Но до сих пор я не могу понять,

почему Бог это допустил,

и так легко дал змию соблазнить нас?

АДАМ. Бог не мог Свободы нас лишить –

мы имели право выбирать.

---------------------------------------------------------------

*Сошла с пути, ослушалась наказа Господа.

ЕВА. Свободы?

Если Свобода – есть обман,

в чём тогда наша Свобода?

АДАМ. М-да,  теперь я начинаю понимать,

почему так говорлив наш Каин.

ЕВА. Ты думаешь?..

Так почему, скажи?!

АДАМ. Слишком щедро от древа ты вкусила.

Кровь твоя теперь струится в нём

И, день и ночь нам не даёт покоя.

ЕВА. А ты всего разок и откусил –

узнал всё Бог и громом поразил.

АДАМ. Сверкнула молния!

И вдруг нам стало стыдно…

ЕВА. И земля от Гласа задрожала.

АДАМ. Но скоро гнев сменила в Нём печаль.

ЕВА. И изгнал Бог нас из Эдема.

АДАМ. И лет на десять разлучил.

ЕВА. В разлуке я детей растила,

которых друг за другом родила,

за день и ночь – всех четверых.

АДАМ. Пока я к вам дорогу не нашёл.

ЕВА. И дети уже выросли к тому.

АДАМ. Ты, видно, Каина любила больше всех,

и чаще грудь ему давала, чем другим.

ЕВА. Да разве можно не любить их всех,

когда они – плоть от плоти нашей.

АДАМ. И кровь от крови.

ЕВА. Подобие и образ наш.

Глаза, улыбка…

АДАМ. Так Каин на тебя похож.

ЕВА. А Авель – на тебя.

АДАМ. И Каин, как и ты, с землёй возиться любит,

хлеба сажать и возводить сады.

ЕВА. А Авель живность полюбил как ты,

и молится всё так же неистово,

Любовь и Силу Бога восхваляя.

АДАМ. А также Доброту Его и Милость.

ЕВА. А бедный Каин наш сошёл с пути

и не знает, какой берег выбрать.

И совет ничей не принимает.

Нас всю дорогу искушает Бог.

АДАМ. А Сатана нас вводит в заблуждение,

и Каина с пути сбивает,

а он не хочет этого понять.

ЕВА. Пора бы нам их поженить,

родятся дети – ближе станет Бог.

АДАМ. Здесь ты права, с тобою я согласен.

Жизни смысл мы видим в своих детях –

молиться он начнёт на них,

в жилах кровь остепенится

и сердцем он угомонится.

ЕВА. Да-да, и к небу взор свой обратит

и в жизни смысл увидит –

хоть и краткий.

АДАМ. В словах твоих я вижу непокорность.

Нам немало Бог определил,

хотя в грехе вина есть перед Ним?

Столько живём, а молоды ещё –

вот снова, скоро, ты родишь.

ЕВА. Кого ты хочешь – 

сына или дочь?

АДАМ. Кого Бог даст.

Главное, покорным чтобы был,

и старших уважал, любил.

ЕВА (поглаживая живот, улыбается). А может снова четверых рожу…

АДАМ. Но живот-то небольшой, жена. (С улыбкой гладит и целует.) 

Всё знает только один Бог,

мы благодарить должны за всё Его.

ЕВА. Хвала Ему!

АДАМ. Хвала Отцу небес и всей земли!

Уходят, обняв друг друга.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Каин, а после и Цилла.

КАИН (один, работает в саду. Выпрямившись и вытирая со лба пот, присел отдохнуть и задумался, склонив голову.) Мысли… мысли мозг мой атакуют,

друг за другом, словно стрелы,

ранят сердце, пробивая грудь,

туман в глазах,

запутался я в чувствах…

В чём жизни смысл не в силах я ответить.

Отца послушать –

в труде он видит смысл,

детей растить и Богу поклоняться,

что Создал нас

и разумом, душою одарил.

Огонь любви в душе моей зажёг Он,

но… Не слышу я ни слова о любви.

А ведь в начале было Слово… (Раздаётся грохот, Каин поднимает голову.)

ГОЛОС (сверху, мягко). Устал ты, Каин…

Да, вижу я, устал.

Довольно на сегодня, отдохни.

Трава под яблоней мягка,

а листьев тень твой успокоит дух,

рукой невидимой глаза твои закроет,

покой и сон вновь телу сил вернёт.

И сердце будет биться, как и прежде,

в первичном и привычном своём ритме.

КАИН (встряхнув головой, смотрит по сторонам). Схожу с ума или… (Пауза.)

А что, я так и сделаю –

прилягу, отдохну. (Идёт и садится под яблоней. Вытянувшись, ложится на траву.)

Ах, какая благодать!

Ещё бы Ада была б со мною рядом,

сердце мне лелеяла бы взглядом… (Улыбается.)

Вот это был бы рай! (Как бы очнувшись.)

Но…Кто ты? Чей голос слышу я?

ГОЛОС (стелющий такой, тихий). Каин, ты не узнал меня?

КАИН. Ты ли это, Сатана?

Или то я Божий слышу глас?

Появляется Цилла.

 

ЦИЛЛА (зовёт). Каин, Каин…

КАИН. Цилла?..

ЦИЛЛА. Да, Каин, это я.

КАИН. Ты снова здесь?

Что ходишь ты за мною по пятам?

ЦИЛЛА. Каин, брат мой, я люблю тебя.

КАИН. И я люблю тебя, сестра моя.

ЦИЛЛА. Чего ж меня тогда ты избегаешь,

а с Адой можешь вечность ворковать,

так же мило, ласково и нежно,

как воркуют голуби в пещере.

КАИН. Знаешь, Цилла, не люблю я очень,

когда кто-то лезет в мою душу.

ЦИЛЛА. Но Ада любит Авеля, мой брат.

И так сильна её любовь,

что день и ночь она готова

за его барашками смотреть

и принимать родившихся ягнят. (Усмехнувшись.)

Авеля в ягнятах видит Ада и,

не брезгуя сопливой мордой их,

ласкает, обнимает и целует.

КАИН. Отстань, сестра,

и не береди мне душу.

Покорно Ада слушает меня.

ЦИЛЛА. Она послушна, лишь тебя жалея.

Свои слова напрасно ты теряешь,

когда часами о жизни говоришь с ней.

КАИН. Зачем следишь за нами ты, скажи?

ЦИЛЛА. Я не могу тебя не видеть,

и даже в снах с тобою я всегда,

и в мыслях ты один всегда. (С дрожью в голосе.)

Живу, дышу и думаю тобой.

КАИН. Прости… Прости меня.

И я от Ады также без ума.

ЦИЛЛА. Я день и ночь молю у Бога,

чтобы вселил в наши сердца любовь

и подарил нам счастье.

(Пауза. Вздохнув.) Я верю, так и будет.

КАИН. А я уже не верю ни во что.

ЦИЛЛА (тянется к нему руками). Каин, Каин, не слушай ты его –

от него все наши беды, знай.

КАИН. Кого?

ЦИЛЛА. Сатану – кого проклял Господь.

Хитростью своей и ложью,

тебя, я вижу, он приворожил.

КАИН. Так отец сказал?

ЦИЛЛА. Нет, мне Авель говорил о том.

КАИН. А что ты хочешь от меня?

Вот с Авелем и говори,

а меня, изволь о том не слушать.

ЦИЛЛА. Каин, Каин, я люблю тебя!

КАИН. А я тебе ответил – не люблю.

ЦИЛЛА. Но неправильно вот так!

Послушай, Каин…

КАИН. Моя тут в чём вина?

ЦИЛЛА. Так не должно быть, я…

КАИН. Спроси у Бога –

может Он ответит.

ЦИЛЛА. У Бога можно лишь просить –

и я прошу…

КАИН. А я себе привык лишь верить.

ЦИЛЛА. Но…

КАИН (преображаясь в лице – засияв). А вот и Ада!

Как я счастлив её видеть! (Убегает.)

Ада! Ада!!!

ЦИЛЛА (одна, плачет). Ушёл…

Даже не попрощался и ушёл…

За что мне это наказанье, Боже? (Осунувшись и опустив голову, уходит.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Одинокое дерево недалеко от гор, рядом течёт река. Каин и Ада с ягнёнком – слышно, как он блеет.

КАИН (радостно). Ада!.. Здравствуй, Ада!

АДА (не без грусти). Здравствуй, Каин.

КАИН. Я вижу, ты ягнёнка привела.

АДА. Да, у берега здесь сочная трава.

КАИН. Сколько ему?

АДА (вздохнув). Совсем ещё малыш.

КАИН. И это тот,

кого именем моим ты нарекла?

АДА. Да. Это – Каин. (Свет в глазах.)

А Авель – большой уже совсем,

бодается и ходит главарём. (Смеётся.)

Вот баран так баран,

всех овец к себе приворожил!

КАИН. Как и брат наш Авель… (Вздыхает.)

АДА (грустно вздохнув). Но он от Циллы без ума.

По ней свирель его тоскует

и жалобно мотивы издаёт

от восхода до заката солнца.

КАИН. Ах, если б только Бог ему помог

и соединил бы их сердца навеки,

и счастьем наши души укрепил.

АДА. Как и Цилла по тебе,

я по нему напрасно слёзы лью.

КАИН. Ты думаешь, и вправду,

влюблена она в меня?

АДА. Ради тебя она на всё готова.

КАИН. Как и ты за Авеля любовь?

АДА. Прости меня,

но сердцу не прикажешь.

КАИН. А что же Бог?

Величье Его в чём –

в чём Милосердие Его?

И ты всё веруешь в Него?

АДА. Конечно, брат мой,

Он жизнь нам подарил.

КАИН. Чтобы после отобрать?

Зачем?! (Пауза.)

Он Созидает, Карает, Созерцает –

Один в трёх лицах. (Взрываясь.)

А за что, скажи мне, Ада,

Он карает нас?

В чём грех-то наш?!

Никак мне это не понять!

АДА. Гласа Божьего ослушалась мать

и отца плодом тем соблазнила.

КАИН. А нас за что карает Всемогущий,

какой за нами грех?

АДА. А мы дети  родителей своих…

КАИН. И что теперь, за этот один грех,

страдать должны и мы, и наши дети,

а после, дети наших же детей?

И от восхода до захода солнца,

приходится нам спину гнуть,

чтобы хлеб свой добывать трудом…

АДА. Так повелел Господь.

КАИН. Как всё легко!

Один ответ на все вопросы –

так захотел Господь.

АДА. Покорность – верность,

непокорность – грех.

КАИН. Какое Милосердие!

Всю жизнь трудиться, чтобы умереть!

АДА. А говорят, что это Сатана

в облике ползучей твари

в садах Эдема маму соблазнил.

Значит, он и виноват во всём.

Ты меньше бы общался с ним

и обманчивым его речам не верил.

КАИН. Где тут правда, а где ложь –

кто знает?..

В твоих устах отца и Авеля слова.

Те же слова я слышу от Циллы.

АДА. Отцу не верить, Каин, это грех.

КАИН. Ах, у вас всё грех.

И даже думать – грех…

АДА. Я это не сказала.

КАИН. Ну, так, скажи.

АДА. Не знаю…

КАИН. А ты Авеля спроси о том,

и у отца узнать попробуй,

почему вкусив от Древа Знаний,

не отведали бессмертия плоды –

от Древа Жизни…

АДА. Господь изгнал из Рая.

КАИН. Зачем Он нас изгнал из Рая,

если виновен Искуситель?

Где и в чём тут Справедливость?

Остался он бессмертным,

а нам – наказ:

состариться и умереть,

как червь какой-то…

Скажи, за что?!

Зачем было давать нам столько жизни,

раз суждено похоронить всё это?

Зачем нас мыслить научил Господь,

если Он лишить хотел нас знаний? (Пауза.)

Не знаешь ты?

АДА. Нет.

КАИН. Я думаю, что наш Создатель

за Трон Свой испугался.

АДА. Что говоришь ты, Каин,

Когда Он Всемогущий…

КАИН. Отведав плод от Древа Жизни,

умножив знания свои –

бессмертный стал бы всемогущим.

И пришлось бы Господу тогда

Человека приравнять к Себе.

АДА (ужасаясь). Какой грех в словах твоих, мой брат.

Проси у Бога покаянья.

КАИН. Я – покаяния?! За что?

АДА. За мысль греховную свою.

Вот Древа запретного плоды.

КАИН.  Эти мысли все мои,

но тому виною Он.

АДА. Нет, это всё проделки Сатаны.

Он внушил такие мысли

и научил тебя роптать.

КАИН. А вы –  всё сносите покорно,

все прихоти, издевки, униженье…

АДА. Какое униженье, брат?

КАИН. Невозможность быть самим собой,

как и любить и быть счастливым.

АДА. Ошибаешься, нам дано любить.

КАИН. И страдать…

Страдать, терзаться от того,

что та, кого ты так безумно любишь,

не в силах так же полюбить тебя.

АДА. Но эти чувства…

КАИН. Даны были нам свыше –

так решил Господь.

АДА. Да, и вселил в наши сердца любовь.

КАИН. Твоё счастье, когда взаимность есть,

а если нет…

АДА. И всё же благодарна я

за этот щедрый дар от Бога.

КАИН. Который сердце ранит без ножа

и крови нас лишает, как барашек.

АДА. Но, согласись, любовь нас возвышает.

КАИН. Чтобы потом больнее было падать…

АДА. Ах, бедный брат, тебе всё непутём.

КАИН. А если Милосерден Бог,

окажет пусть нам милость

и порядок наведёт в сердцах,

чтобы мы друг друга полюбили.

Тогда б я с Ним согласие нашёл,

быть может, и свои колени преклонил,

в благодарности Ему за этот дар.

АДА. Но ты мне друг –

я Авеля люблю.

КАИН. Вот и я о том же говорю.

Нет в мире справедливости –

я не люблю его.

Теперь скажи мне,

чья же тут вина?

АДА. Ответ один здесь, брат мой,

это – грех.

КАИН. Ага, как что не так,

наш брат всё виноват.

А я скажу иначе,

что это Он играет нами.

Но только не пойму я, почему,

Он грубо так над чувствами глумится

живых людей, которых создал Сам.

Ужели Он не видит, как страдаем,

или… ему все эти муки в радость?

АДА. Да нет же, брат, не говори ты так.

Все эти мысли – козни Сатаны,

чтобы нас от Бога увести

и сбить с пути.

КАИН. А что ж Господь ему всё позволяет?

И если Он Один и Всемогущ,

почему его не остановит,

да сохранит сердца наши и души,

и Божьим Гласом успокоит Дух наш,

который создавая в нас вдохнул?

АДА. Ответить трудно тут.

Может, Слово дал и обещал…

КАИН. Поспорили друг с другом?!

О, это ещё лучше,

над живыми заключать пари

и шутить над чувствами святыми!

Ха-ха-ха!

АДА. Как страшно ты смеёшься, бедный брат.

КАИН. Тем более во всём Он виноват!

АДА. Но отец наш слышит Божий Глас

И он велит нам стойко всё сносить.

КАИН. А что же говорит наш милый брат?

Как знаю я, он отца идёт стопами

и в молитве колени преклоняет,

дрожа от страха перед Всемогущим,

как бы право не отнял дышать.

АДА. Да, и Авелю являет Бог свой Глас.

КАИН. И что же Он ему вещает?

Или брат всё это держит в тайне?

АДА. Нет, почему, он делится со всеми. (Нежно и тихо смеётся.)

Бывает, даже с овцами своими

мудро говорит он Божьими словами.

(Радостно, смотря в лицо.) А что, брат мой,

может, сам поговорил бы с ним,

чем я, он лучше объяснит

и на вопросы все ответит.

КАИН. Ты думаешь, он меня умнее?

Или Божий Глас в его устах,

а голос свой уже забыл?

АДА. Тьфу-тьфу-тьфу,

зачем ты грубо так?

Да помилуй Господи тебя

и спасёт  от Ада твою душу.

КАИН. Без тебя мне жизнь и так что Ад,

жар огня сжигает мою душу.

Господь не хочет за меня сражаться,

соединив наши с тобой сердца.

Но если бы меня ты полюбила

и со мной связала бы судьбу,

я нашёл бы счастье в этой жизни

и верен был бы Богу, как никто.

АДА. Каин… (Пауза. Ломая руки, отчаянно.) Каин, я люблю тебя!

КАИН. Но Авеля – страстнее и сильнее…

Да? Не так, как брата, верно?

АДА. Да, и честно в этом признаюсь,

я Авеля люблю иначе.

Мне с тобою весело, легко,

разговор люблю я твой туманный,

у тебя сама учусь я мыслить

и, бывает, звёздными ночами,

всё смотрю в загадочную высь

и… я превращаюсь в птицу и лечу.

Но блеяние овец и солнца луч

прерывают красоту полёта.

КАИН (с болью). Авель… Авель!..

АДА. Да, как увижу Авеля я лик,

в моих жилах кровь огнём пылает.

И навстречу сердцем я лечу,

каждый раз надеясь, что ответит

на мою любовь своей любовью.

Но свирель его по Цилле плачет.

КАИН. Больнее ранит это нас вдвойне.

Зачем же Он всё это так запутал?

АДА. Этим Он испытывает нас –

сказал мне Авель, подтвердил отец.

И долгим, тяжким будет этот путь,

нести свой грех за запретный плод.

Мы бы не знали за собою зла,

когда бы маму змий не совратил.

КАИН. Как и добра… (Пауза. Вздохнув.)

И жили б мы без знаний, без уменья,

одной травой питаясь, как скотина,

с пустотой в глазах на мир взирая,

как и звери, без любви,

одну лишь страсть имея, а не чувства.

АДА. Благодарить должны мы Бога

и, покорно голову склонив,

сносить все испытания Его.

КАИН. Зачем за грех один

наказывать всю жизнь

детей твоих и потомков их?

И в муках их рожать, чтоб умирали?

Зачем то Древо Он взрастил

и нас без знаний сотворил?

Зачем Он Духом оживил,

Душою тонкой наделил

и Интересом наградил Своим?

Что тут, скажи, коль не игра?

Вот почему я возмущён!

АДА (падает на колени, взмолившись лицом к небу и воздев руки).

О, мой Бог,

Творец наш Всемогущий,

прости Великодушно Ты за грех –

Каина, брата моего.

Знаю я, как тяжело ему,

та же боль тяготит сердце мне.

Он болен, Господи, и потому,

что говорит, не знает он и сам.

А имя той болезни есть Любовь.

Огнём бушует в его жилах кровь

и Любовь ему туманит мозг. (Припав к земле, целует траву.)

Прости сей грех непослушанья,

и путь свой освети ему.

На небе сгущаются тучи и закрывают солнце. Становится темно. Ада жмётся со страху. Каин тоскливо, грустно усмехаясь, смотрит на всё.

КАИН. Господь не слышит, Ада, встань.

Не видишь, тучами Он небо застелил,

даже солнца свет померк для нас.

АДА. Нет, нет, мой брат!

И ты встань рядом, на колени,

и Господу со мною помолись.

Вместе мы…

КАИН (прерывая). Ха-ха-ха!

Страдаем мы – и благодарить за то,

ещё прощения просить?!

Ну, уж нет!

Не стану я Душою унижаться,

когда Дух мой – это Божья искра.

Гремит гром.

 

АДА (дрожа со страху). Скорее, брат, ты Бога прогневил…

КАИН. И гнев ответный пробудил во мне Он.

Обидел я Его –

но я вдвойне обижен. (Воздев руки к небу.)

К Справедливости взываю к Небесам!

АДА (поднявшись на ноги, тянет Каина за руку). Идём, Каин! Идём! Бежим отсюда!

Пока молнией Он нас не сокрушил.

КАИН. Да, да, Огнём Небесным Он начнёт карать нас,

спалит деревья, сожжёт хлеба мои,

а после всех крушений,

Он дождь на нас пошлет

И всё округу Он затопит.

Блеет барашек.

 

АДА (спохватившись). Ах, барашек бедный мой, как испугался,

к дереву прижался он со страху.

Каин… я побежала, Каин…

И ты иди, не оставайся тут,

всего опасней отдельные  деревья,

первыми их молния сжигает. (Отпускает руку.)

Иду, бегу, барашек мой,

Авель наш прогонит страх. (Убегает.)

КАИН. Ушла!..

Авель всего дороже ей!

Зачем… зачем всё это,

если ты ушла?! (Раздвинув поднятые руки, кричит громогласно.)

Покарай же, Господи, меня!

Убей, отринь от жизни!

Устал я жить… (Сверкает молния, осветив поникший силуэт.)

Прибегает Цилла.

 

ЦИЛЛА. А, вот ты где, любимый Каин!

Как грянул гром, ты в мыслях первым был,

и побежала, бросив все дела,

спасать тебя от Кары Божьей. (Обнимает его и хочет увести.)

Уйдём, Каин, опасно тут стоять.

КАИН. Зачем спасать то, чего нельзя спасти?

Можно ли спасти, когда разбито сердце?

Пусто… пусто, мне жизни уже нет.

ЦИЛЛА. Что говоришь ты, Каин?

Я слышу бред твоей больной души.

Идём, прижму к своей груди

и отгоню твои печали.

Ты радость обретёшь, поверь,

когда любовь мою узнаешь...

КАИН. Остался от любви один лишь яд…

ЦИЛЛА (берёт за руку и кладёт себе на грудь его ладонь).

Смотри, Каин, как грудь моя набухла.

Тронь её… прижмись ко мне, родной,

и крепко обними меня.

Огнём любви пылаю я таким,

что хватит жару на двоих.

Спаси меня, не дай истлеть мне, Каин.

КАИН (убрав от неё свои руки). Во мне огонь, уже, прости, потух,

и, будто  родник у подножья гор,

остыла в жилах моя кровь.

ЦИЛЛА. Зажгу я искру поцелуем страстным –

в пещере нам я постелила шкурки. (Тянет его за собой.)

Идём, идём, желанный Каин. (Не отрывая взгляда от него.)

В глаза мне, милый, посмотри,

увидишь, как я истомилась.

КАИН. Да, они как молния сверкают…

Но в глазах моих потухли света искры,

и ничего не в силах разобрать,

добро от зла не отличу я, Цилла.  (Вяло идёт за ней, как слепой.)

 

Хлещет дождь. Гремит гром, сверкает молния.

 

ЦИЛЛА. Каин, Каин…  мы уже у цели.

Вот и пещера, а в ней и ложе наше.

Дождь намочил нас,  надо бы раздеться… (Обнимает и ласкает его.)

О, Каин, милый, прижми меня к себе…

Возьми меня, мой Каин, я твоя… (Целуя его.)

Я буду ниву с тобою поднимать,

рожу детей похожих на тебя,

по всей земле раскинем мы сады,

и в счастье будем жить, мой Каин…  (Ложится и тянет его за собой.)

КАИН (как бы очнувшись и выходя из забытья). Цилла?! Это ты?!

Зачем я здесь?..

Зачем с тобой я, Цилла?.. (Стонет.)

Ада! Ада!!! Я иду к тебе! (Убегает.)

ЦИЛЛА (сжав кулаки и прижав к лицу, тихо всхлипывает и стонет. Вскоре, начинает рыдать, и, разрывая всё на себе, кричит, как сумасшедшая, перекатываясь на шкурках.) Ка-а-ин!.. Ка-и-ин…

Ушёл! Ушёл!!!

На меня он даже не взглянул…

А-а!..

Появляется Авель.

 

АВЕЛЬ. Цилла!.. (Бросается к ней.)

Цилла, Цилла, что с тобой?!

Повсюду крик ужасный твой,

твои рыданья… Что случилось?!

Я бросив всё к тебе бежал,

ничего вокруг не замечая.

Ты ранена?.. Любимая, ответь! (Падает перед ней на колени.)

ЦИЛЛА (вздохнув и вытирая слёзы). Да, я очень ранена, о, Авель,

и в этом Каин виноват.

АВЕЛЬ. Каин?.. Что сделал он?!

Ты… Он тебя ранил?!

ЦИЛЛА. Он Любовь мою отверг

и этим больно ранил моё сердце.

АВЕЛЬ. Как, не вижу крови я…

ЦИЛЛА. Я красная от крови вся,

и лицо, и тело – всё пылает…

Пауза.

АВЕЛЬ. И это всё, любовь моя?.. (Приподняв, обнимает её и прижимает к груди.)

Если примешь ты мою любовь,

может, отойдёт и твоя боль,

и радость в этом мы найдём…

ЦИЛЛА (прижимаясь к нему). О, Авель, прости… прости меня,

но Каин отказался от меня… (Роняя слёзы от тоски и боли.)

Мне любви его уже не знать… (Вздыхает.)

Даже губ моих он не коснулся…

АВЕЛЬ. Я буду счастлив прижаться к ним своими… (Целует.)

ЦИЛЛА. Да, Авель, да!..

Дарю тебе себя… (Роняет голову на его грудь.)

АВЕЛЬ. О, Цилла!.. (Берёт её на руки и, прижав к себе, уносит.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Каин и Сатана.

КАИН (бежит в смятении, дорогу под собой не видит). О, Ада, Ада…

зачем не ты меня так полюбила?!

А Цилла так мне холодна…

Кто скажет мне, что делать с сердцем?

О, Ада, больно как в груди!.. (Остановившись, хватается за грудь.)

О, Господи, как одинок я! Почему?!

САТАНА. Куда бежишь ты, Каин,

будто под тобой земля горит,

а глаза твои ослепли?

Что стонешь так,  как будто филин плачет?

КАИН (подняв голову). А, это ты… (Пауза.)

Ты мудр, скажи,  зачем мир так устроен?

САТАНА. Я бы сказал, прекрасно он устроен.

Вот дождь прошёл, сияет всё, сверкает,

и цветы вокруг благоухают,

бутоны распустив свои

навстречу солнечным лучам.

Цикадный стрекот тут и там,

щебечут птицы –

свистят, поют на разные мотивы,

радость выражая свою миру,

который окружает их и кормит.

Детёнышей лелеют своих звери,

что играют резво на траве.

Родники журчат из-под земли,

рыба под водою веселится,

состязаясь быстротой с волнами,

прыгает навстречу водопаду,

радугой сверкая чешуей,

солнца отражая нежный свет.

И даже сам трусливый заяц,

хоть дрожит со страху под кустом,

но, поверь мне, так же хочет жить.

А ты, Каин, жизнью недоволен,

отвергая этот Божий свет.

КАИН. Для меня теперь один лишь цвет…

Я устройством мира недоволен.

САТАНА. И с каждым днём ты всё мрачнее, друг мой.

КАИН. Мне с Адой близко никогда не быть.

Я в любовь её уж не надеюсь,

в сердце Ады поселился Авель,

и на устах одно лишь его имя.

А я… (Пауза. В глазах боль и пустота.) Именем одним её я жил,

с детства Аду я любил,

но она утеряна навеки…

САТАНА (прищурившись, с улыбкой). А Авель, Каин, и вправду, молодец,

он время даром не теряет…

КАИН. Что этим хочешь ты сказать?

САТАНА. Ты от Циллы дар её не принял,

но Авель взял – и несказанно рад.

КАИН. Как?! Она… она ж его не любит!..

САТАНА. К чему любовь,  когда пылает страсть?

Я и сам не смог бы устоять тут,

но честь Циллы Авель уже взял.

КАИН. А как же Ада?!

Она его безумно любит –

в её устах одно его лишь имя…

САТАНА. А что Ада?

Если она не будет против,

с радостью он примет и её.

КАИН. А любовь, святые наши чувства?

САТАНА. Любовь, наверное, прекрасна,

но, как знаю я, а знаю я немало,

есть и в страсти прелести свои.

КАИН (не слышит его). Значит я теперь совсем один…

САТАНА. Ты Аде расскажи о том, что было

и, правдой подкупив своей,

сомнение вложи ей в грудь,

словами нежными к себе приворожи

и лаской страстной соблазни.

Она в печали всё тебе позволит.

КАИН. Что – обмануть?! Ранить её сердце –

и бесчувственно воспользоваться этим?

САТАНА. Ты говорил, что в твоей груди –

штормят ураганы чувств.

КАИН. Нет-нет, уж лучше мне всю жизнь страдать,

чем так подло любовь свою предать.

САТАНА. Ну, Каин, ты дурак!

После всего она другою станет,

к тебе привыкнет и полюбит.

Сердце женщины устроено иначе

и, так же в нём, как и в природе,

могут быть любые перемены.

КАИН. Обман, как знаю, это – зло,

и умножать его я не хочу.

С рождения обман возненавидев,

ни за что не совершу я зла.

САТАНА. Ах! Ох! Какие слышу я слова!

Не забывай, ты просто человек.

КАИН. Вот именно, я – Человек,

а не злодей какой-то.

Но вижу я, кому-то больно надо,

чтобы свершилось злодеянье.

САТАНА. Поверь, добром может обернуться зло,

как и злом –  добро твоё.

КАИН. Побыть один хочу я – я устал.

САТАНА. Да, да, я вижу, ты не в себе сегодня.

А когда в себя придёшь,

подумай ты над этим.

Решительность, отвага – те черты,

что могут тронуть женские сердца,

зародив в них искорку любви.

КАИН. Выше всего поставил бы я верность,

а рядом с ней – любовь.

САТАНА. Ну-ну, смотри,

ни верности не будет, ни любви.

Если вовремя ты не сорвёшь плод спелый,

он может сам сорваться и упасть.

КАИН. Верю, мудр ты вечностью своей,

но, увы, к беседе я никак не расположен.

САТАНА. Я пришёл к тебе, забросив всё.

КАИН. Прости, сдавила грусть меня в тиски.

САТАНА. Я думал, ты – герой,

и выбрал среди всех.

А ты из-за любви какой-то сник

и предал сам себя.

КАИН. Подумать надо мне

и многое понять…

САТАНА. А на днях ты говорил иное,

просил с собою тебя взять,

посмотреть миры иные.

КАИН. С той поры мне и этот охладел.

САТАНА. Слова и мысли для тебя пустяк.

КАИН. Увы, я потерял их смысл.

САТАНА. Могу тебя я в будущее взять,

где увидишь, что с любовью стало –

страсть её ногами растоптала,

продавая за глоток воды,

за хлеб, за злато, а то – просто так,

чтобы в жилах остудилась кровь.

КАИН. Жизнь без любви –

какая это жизнь?

САТАНА. Я вижу, слов моих не слышишь ты.

Так и быть, расстанемся на время,

пока не станешь вновь словам внимать.

КАИН. Пожалуй, да, окажи услугу.

Сегодня я не в силах рассуждать,

тут поучать меня и смысла нет…

САТАНА. Тогда до встречи.

Когда себя возьмёшь ты в руки,

явлюсь немедля, продолжим мы беседу.

КАИН. И это будет лучше,

чем терять свои слова напрасно, как и время.

САТАНА. Что такое время для меня?

Это вам он отбивает срок,

а для меня – это пустой лишь звук.

Времени – не существует, друг мой.

КАИН. Зато Бог его назначил нам…

Уходят в разные стороны.

 

 

 

СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ

Авель и Ада на фоне пастбища. Вдали – отара овец под наблюдением собаки. Авель сидит на огромном камне и играет на свирели. Ада сидит на траве и снизу вверх заворожено смотрит на него, грустными глазами влюблённой женщины.

АВЕЛЬ (прекращая играть, величаво возвышаясь на камне. Радостно, вдохнув полной грудью.) Господи, благодарю тебя за жизнь,

за счастье, за красоту её.

(Вытягиваясь.) Боже, хорошо-то как!

АДА. Да, Авель, хорошо. (Вздохнув и, радостно зажмурив глаза.)

Эту песню слышу я впервые.

АВЕЛЬ. Вчера я сочинил её, после дождя,

заворожённый красотою мира и любви…

АДА. Любви?.. Ты видел Циллу –

ты общался с ней?..

АВЕЛЬ. Да. И она не прогнала меня.

Обняла и Каина ругала,

обезьяной назвала его.

АДА. И ты, конечно, её к себе привлёк…

АВЕЛЬ. Что оставалось мне?..

Она была в печали…

АДА. Ласкал и целовал…

АВЕЛЬ. Прости, Ада, но я люблю её –

и было нам так хорошо…

АДА. И даже, лучше чем сейчас?..

АВЕЛЬ. Да, гораздо было лучше…

Ах, Ада, любить - это чудесно!..

АДА. А я – а как же я?

(Грустно.) Я совсем тебе не нравлюсь?

АВЕЛЬ. Ну, почему же, Ада? (Сходит с камня и приближается к ней.)

Ты красива, хороша собой… (С улыбкой, мило смотрит на неё.)

АДА. И ты… смог бы полюбить меня?

АВЕЛЬ. Да, Ада, да, я и тебя люблю!.. (В порыве нежности обнимает её.)

АДА (прижимаясь к нему). О, Авель, о, моя любовь… (Целуются.)

Я буду счастлива, родить тебе детей…

АВЕЛЬ. Да, Ада, да!.. Родим с тобой детей… (Берёт её на руки и кружит.)

Пауза. Вернув Аду на землю, Авель нежно смотрит на неё, рукой лаская ей лицо и смотря ей в глаза.

АВЕЛЬ. Мы Богу жертву принесём,

пусть благословит Он нас.

АДА. Да, мой Авель, принесём.

Но я хотела б знать, какую?

АВЕЛЬ. Самого любимого ягнёнка.

Чем дороже будет дар наш –

Тем больше Мылостини к нам.

АДА. Ой, Авель, он ещё так мал…

АВЕЛЬ. Он любимее зато и милее всех.

АДА (улыбается). Как и ты, мой Авель…

АВЕЛЬ. Ты покраснела, вся огнём пылаешь,

в любовной страсти набухли грудь и губы,

глаза росинкою блестят. (Пауза.)

АДА. О, Авель, Авель,

тобой я грежу с малых лет

и вот впервые губ твоих коснулась,

и будто молния пронзила мою грудь.

АВЕЛЬ (берёт её на руки). Твоя любовь зажгла во мне огонь –

прелестям твоим я буду рад.

Пусть Бог Всевышний дарит счастье нам. (Прижав к груди, уходит вместе с ней.)

 

 

СЦЕНА ПЯТАЯ

Авель и Ада. Позже Сатана. После – Каин, Цилла, Адам и Ева. Авель и Ада только что принесли ягнёнка в жертву. Следы огня и мясо жертвы. Рядом – нож.  Вдали – сады.

АВЕЛЬ (смотрит на небо). Ада, смотри, Бог принял нашу жертву,

и благословение нам дал.

АДА (нежно, с улыбкой прижимаясь к нему). А как узнал о том ты, милый? Объясни.

АВЕЛЬ. Видишь, как дым вознёсся к небесам

и кровью небо затянулось –

заалел огнём закат.

Это и есть нам Божий знак.

АДА. Да, вижу… (радостно) вижу, мой любимый!..

Значит, Бог доволен нами –

какое счастье жить под небесами. (Подпрыгивает и хлопает в ладоши.)

АВЕЛЬ. В глазах твоих веселья огоньки!

Ты рада, Ада, что это случилось?

АДА (сияя от счастья). Да, мой родной, любимый Авель мой…

АВЕЛЬ. И сердиться на меня не будешь,

и слёзы лить, как Цилла?

АДА. Я счастлива, что тобой любима...

АВЕЛЬ. А Каин как, что скажешь ты ему?

АДА. Мне жаль его, но я тебя люблю…

АВЕЛЬ. Ада, ты так прелестна и мила,

Что снова я хочу обнять тебя…

Ада бросается в его объятия. Целуются. Появляется Каин.

 

КАИН. Ада!..  Авель!.. Как это мне понять?..

АВЕЛЬ (отцепив объятия). О, брат наш Каин, так рады мы тебе.

АДА. Да-да, Каин, мы очень тебе рады.

КАИН. Как жаль, но меня не радует ничто…

АДА. Мы Богу жертву принесли –

благословил Он нас.

АВЕЛЬ. Каин, брат, отведай мяса с нами.

КАИН. А как же Цилла?

Авель, ты же её любил …

АВЕЛЬ (вздохнув). Но плачет она по тебе, мой брат.

КАИН. Ада, ты… как ты могла?..

АДА. Прости, Каин, я люблю его.

Авель мне всего дороже… (Опускает голову.)

АВЕЛЬ. И радует меня её любовь.

КАИН. А я?.. (В глазах грусть, тоска и отчаяние.) А Цилла?.. Как же так?..

АДА (радостно, с полной жизни лицом).

И ты принёс бы Богу жертву, Каин,

ответно Он тебе воздаст.

АВЕЛЬ. Прозреешь ты, другим увидишь мир.

КАИН. Другим?.. (Пауза.)

Когда бы знали вы, не говорили б так.

Ах, Ада… Ах, брат мой Авель…

мир давно стал для меня другим.

Что в нём найду я, когда разбито сердце –

Стрелой мне ангел сердце расколол.

АВЕЛЬ. Может Цилла склеит со своим?

КАИН. Ты надо мной смеёшься, Авель?

АДА. Прости, брат, он тебя обидеть не хотел.

АВЕЛЬ. И мысль такую не имел.

КАИН. Да, вы правы, что слова –

поступки бьют сильнее.

АВЕЛЬ. Прости, Каин, прошу, прости меня,

по простоте своей если обидел.

Видит Бог, того я не хотел.

Я каждый день барашек только вижу –

так просто всё в этом овечьем мире.

И так же просто хочется мне жить.

КАИН. По их примеру не должны мы жить

и покоряться, как они, всему,

следуя лишь одному влечению,

всем ударам подставляя спину.

Зачем тогда нам разум дал Господь,

если добро от зла не отличаем

и не можем верными мы быть?

И любить…

АВЕЛЬ (улыбаясь своим мыслям). Да, я с тобой согласен.

Красивей женщины нет ничего на свете

и не дано животным так любить.

КАИН. Вот и я о том и говорю,

что родился человеком –

и им остаться я хочу,

до конца невечной этой жизни.

АВЕЛЬ. И я такой же человек, мой брат,

и сёстры наши, и отец, и мать.

И сотворил нас Всемогущий Бог,

мы должны Ему всю жизнь молиться,

благодаря за этот мир чудесный.

КАИН. А породили мать с отцом, запомни.

АВЕЛЬ. Так им повелел Господь.

КАИН. Но отец мне говорил другое,

что они совсем не знали чувств,

пока в Саду Эдема Змий

не соблазнил плодом запретным мать.

АВЕЛЬ. Так задумал это всё Господь.

КАИН. Зачем? (Взволнован. Шумно дышит.) Зачем?!

Чтобы грехом нас после осуждать,

и лишить бессмертия за это?

Чтоб в страсти множили подобных,

которых Смерть с рожденья уже ждёт?

А за грехи опять нас в Ад,

чтобы души зажимать в тисках,

смолой кипящей заливая?

АВЕЛЬ. Вот именно,

того –  кто Богу не послушен!

АДА. Склонил бы ты колени свои, брат.

АВЕЛЬ. И если будем мы Ему покорны

и по законам Его жить,

хвалу воздав и жертву принося…

КАИН (перебивая). Да-да, конечно!

Вы во всём согласны и покорны!

А где же справедливость, Авель,

свобода наша тогда в чём и где?

Я вижу только одно зло кругом

и, вдобавок, попиранье чести.

Покорность – это уже несвобода.

АДА. Нет-нет, Каин, это гордость говорит в тебе.

АВЕЛЬ. А гордость – первый грех,

и есть непослушанье.

КАИН. Я – Человек и им хочу остаться!

АДА. Каин, брат, не гневи ты Бога,

а то снова накличешь ты беду.

АВЕЛЬ. Брат Каин, Ада тут права.

Пока не поздно преклоню колени

и буду снисхождения просить.

А ты, брат, сбегай за хлебами,

свежих ягод собери и фруктов,

всякой овощи в корзину набери,

чтобы жертву Богу принести.

АДА. И увидишь, Бог тебя простит.

АВЕЛЬ. Ада разожжет костёр,

угольки золою мы прикрыли.

АДА. Мы недавно жертву приносили.

АВЕЛЬ. Смотри на небо, Каин,

как его там дымкой затянуло

и кровью жертвенной заалел закат.

АДА. Вот, видишь, брат! (Улыбается, открыто, нежно и просто.)

А я, пойду, насобираю дров. (Убегает.)

Пауза.

 

КАИН. Жертва?.. (Кричит, всё громче и громче.)

Жертва! Жертва!! Жертва!!!

Только кровь и принимает Бог!

И что же Он за Бог такой,

который жаждет столько крови?!

А на сей раз, какая из овечек

Богу душу отдала?

АВЕЛЬ. Самый милый и любимый – Каин,

во всей отаре он был дороже всех,

сильнее всех любила его Ада.

Чем нам ближе – тем дороже дар.

КАИН. Каин… которого так обожала Ада?

Как же она на это подписалась?

АВЕЛЬ. Так велика была её любовь! Она…

КАИН. Бедный Каин, совсем ещё был мал,

любви не знал, и свет так мало видел –

а вы его лишили жизни… (Пауза.)

И это зло зовёте вы добром?!

АВЕЛЬ. Что с тобою, Каин?

Нам в пищу Бог их завещал.

КАИН. О том и говорю, во всём Его вина.

А знаешь ты, как больно, когда режут?

Сколько раз я ранил себе руки,

собирая в поле урожай.

И даже с дерева, когда сорвётся плод

и падает он на тебя – так больно, 

а порою ранит до крови.

А ты, ножом вот этим (хватает с камня первобытный нож),

режешь горло им. (Горько смеётся.)

Вы даже нож изобрели,

чтобы Богу жертву приносить.

АВЕЛЬ. И не только,

для защиты от зверей он нужен.

Бывает змей…

КАИН. Звери?!

Я не видел, чтоб какой-то зверь

первым бы напал на человека.

Помню, в детстве, мать нам говорила,

что все звери поклонились им,

когда Господь их сотворил.

АВЕЛЬ. Да не только твари на земле,

даже Ангелы колени преклонили.

Все, однако, кроме Сатаны,

за что Бог его и проклял.

И потому, он наш первый враг,

который всё норовит сбить с пути.

Не слушался бы ты его, мой брат.

КАИН. С рождения, как помню я,

Учили страху моё сердце,

Чтоб ласково взирал на небо

И нежно вспоминал о Боге,

Чтоб пуще матери с отцом

Я чтил, боялся только Бога,

И чтобы не сводил я брови,

Взор свой поднимая к небу,

И мысль греховную не смел я

К сердцу допустить в то время.

А если молнией и громом

Начнёт Бог резать небосвод,

Чтоб опускался на колени

И землю целовал лицом,

Слезою жалость пробуждая,

Прощения прося у Бога.

Ещё когда средь бела дня

На землю ночь вдруг опустится,

Иль светлый диск ночной луны

Вдруг Дьявол вздумает затмить.

После всего мать заключала,

Ты должен Бога, сын, любить…

Но я никак не мог понять,

Любовь и страх как сочетать,

И что лелеять в своём сердце –

Жить в вечном страхе

Иль любить?..

 

Появляется Сатана.

 

САТАНА (в укрытии, тайком подглядывая за ними).

Вот теперь, я вижу, ты готов,

сразиться с миром за свою любовь…

Пора и мне, пожалуй, выйти в свет

и помочь тебе найти ответ… (Выходит из укрытия.)

Авель, кто о том сказал тебе, что враг я?

Если б не я – не знал бы жизни ты.

Чтоб жизни путь вам указать,

и чувства пробудить, и разум,

пришлось мне в змия обернуться,

и Еву, будущую мать,

плодом запретным соблазнить.

Я плод другой хотел ещё ей дать,

чтобы бессмертными могли все стать. (В сторону.)

Но меня Господь опередил,

изгнав из рая  Человека.

АВЕЛЬ. И ты всему поверил?

Бедный брат…

КАИН. А в чём же тогда правда, Авель? Где?

САТАНА. Ах, гордый Каин, не слушайся его.

Они хотят отнять твою свободу

и поселить в сердце твоём страх,

который их и движет – так и есть.

АВЕЛЬ. Нет, Каин, нет!

Он наш первый враг.

КАИН. Он?.. А кто же Он?!

Кто виноват? – вот в чём вопрос.

АВЕЛЬ. Сатана, кого за руку взял ты!

КАИН. Но от него ещё я зла не видел.

АВЕЛЬ. В добре и зле нетрудно ошибиться,

круговорот их движет, как и мир.

Бывает, зло добром прикрыто,

а иногда – наоборот.

Тому нас учит лишь Господь.

КАИН. Зачем Он так всё осложнил

и переплёл  добро со злом?

Где Бог? Где Сатана?

Какому Слову верить?

АВЕЛЬ. Первое – есть Правое и Божье,

а после – это козни Сатаны.

КАИН. А если мысли лезут вереницей… (С болью, в тоске.)

Зачем, к чему всё это –

поклоны, жертвы, страх

и бесконечная хвала?

Зачем Ему такая слава?

Как же любовь?

Ей места больше нет?..

Страсть и жажда взяли верх над всем.

АВЕЛЬ. Любовь – есть свет души,

а страсть – бальзам для тела,

что дарит радость и блаженство нам,

и жизнь…

КАИН. Не зная сам любви –

я полон был любви.

И от того страдал я и страдаю.

Ищу любовь и жажду я её.

Но, кого любить, когда?..  (Пауза. Стонет.)

Видимо, сам Бог предначертал тут.

Одиночество – свыше мне наказ.

АВЕЛЬ. Ты усложняешь сам всё, брат.

Живи по Божьему Закону

и чти отца и мать.

Не надо спорить с небесами,

и внемли голосу послушно,

не вызывая Божий гнев.

КАИН. Закон, который правит миром –

равен беззаконью.

Произвол закон твой, Авель.

Прощая всё тебе,

зачем карает Он меня? 

В чём провинился я?

АВЕЛЬ. Непокорностью своей и словом.

Колен своих не преклоняешь ты,

как Сатана – ему ж судьбу доверив.

КАИН. Нет, Авель, всё не так –

хочу я Истину найти,

до правды докопаться.

В чём жизни смысл?

И есть ли справедливость?

Зачем Он душу  мне терзает?

За что Бог мучает меня?

Сколько ещё страдать мне так?

АВЕЛЬ. Ты к Богу повернись лицом

и внемли голосу Его,

послушным будь и терпеливым.

И может…

КАИН. Я тридцать лет уже терплю!..

АВЕЛЬ. С детства мысль мне сердце не давила

и счастьем грудь была полна…

(Улыбается.) Я жил легко и был всему доволен.

Помнишь, брат, как были мы дружны?

САТАНА. Мозг не хочет Авель утруждать.

Легко живёт он и не знает боли,

и правит им один лишь Божий страх. (Смотрит Каину в глаза.)

Каин, в твоей руке я вижу нож.

Зачем ты взял его?

КАИН (смотрит на нож). Нож?..

Чтобы Авелю сказать о том,

что это больно, когда режут.

САТАНА. Сказать?..

КАИН (слегка разгневан). И показать!

САТАНА. Ну-ну…

АВЕЛЬ. Не слушайся его, мой брат,

он снова зло задумал.

КАИН. А ты так добр!.. (Злой смех.)

Ха-ха-ха! (Кричит.)

Не ты ли отнял Аду у меня

и Циллу лишил чести? Говори!

АВЕЛЬ. Это была Божья воля,

страсть любви рассудок помутила.

САТАНА. Да, это так,

когда кровь наполнит страсть,

души забудешь ты наказ.

КАИН. А любовь?

АВЕЛЬ. Всех чувств иных сильнее страсть,

отца и мать она забыть заставит.

Но эта страсть моя светла

и рождена любовью.

Когда взаимны чувства – нет греха.

КАИН. Ах, всегда ты прав,

как и Бог, которому так служишь.

АВЕЛЬ. На поводу у Сатаны ты ходишь…

Ты возбуждён,

опасно это, Каин.

Злом кипит в тебе дурная страсть

и рождена она от гнева.

КАИН. Нет, молчи, я рассуждаю сам,

и никому служить не собираюсь.

САТАНА. Верно! Я горжусь тобою, Каин.

Вот теперь я верю в твою смелость.

Никто тебя не в силах сбить с пути.

АВЕЛЬ. Господи, какое лицемерье!

Каин… (опускаясь на колени) Каин, брат мой,

колени вместе если преклоним мы,

и молитву Богу вознесём,

Сатана покинет нас со страху.

Брось ты нож и рядом встань со мной.

Гнев наш враг,

от гнева до ошибки один шаг.

САТАНА (поспешно). Каин, видишь, как он испугался,

что можешь ты нечаянно ударить

и сделать больно и ему.

А ну, Каин, накажи его…

Пауза. Все смотрят друг на друга.

 

КАИН (заносит нож для удара). Почувствуй боль и ты, мой брат! (Ножом бьёт его в голову и попадает рукоятью в висок.)

Ну, Авель, брат мой, как тебе?..

АВЕЛЬ. Каин! Каин… (Пауза. Ему плохо, он слабеет.)

Что ты сделал, Каин?..

Я умираю, брат … (Умирает.)

КАИН (не веря и, горько усмехнувшись). Что, не больно,

ты вздумал пошутить?

Ну-ну… хватит, брат. (Трясёт его за руку, встревожен.) Нет-нет,

не может человек так просто умереть.

Такою хрупкой не должна быть жизнь.

Ну, прости… прости меня.

Я только наказать хотел

и сделать больно, как и мне…

(Улыбается.) И даже крови нет, вставай…

САТАНА (прощупав пульс). Он не встанет, перестань…

Ты брата убил, Каин. (В сторону.)

Вот и Зло – того хотел сам Бог,

отторгнув меня от власти.

КАИН (потрясён). Но, видит Бог, я не хотел того.

(Поглаживая руку Авеля.) Господи!.. (Роняя голову.) Прости меня за всё…

САТАНА. И о том твердил ты всю дорогу.

Одну притчу расскажу тебе я,

рассуди об этом сам.

Всех красивее была одна косуля,

самцы за ней бежали табунами.

Но перед нею вырос вдруг овраг.

И сказали ей тогда косули:

«Чтобы берега другого нам добраться,

Сначала надо разбежаться,

скорость ветра тут нужна».

Но гордо им ответила косуля:

«Стоит только оттолкнуться мне,

на другой окажусь стороне».

КАИН (отвлечённо). И погибла?..

САТАНА. Да. Сил своих она не рассчитала

и красоту её вода укрыла.

Мораль тут, друг мой, такова:

«пока не перепрыгнешь, не говори ты гоп».

А вон и Ада, мне пора идти. (Уходит.)

КАИН. Авель! Авель, встань, прошу тебя!

Не мог же допустить такое Бог,

чтобы легко так мог ты умереть…

Авель, брат мой!

Что же ты молчишь? (Падает перед ним на колени и прислушивается к дыханию.)

Нет, не дышит, никаких движений… (Пауза. Воздев руки вверх.)

Господи, лучше бы мою ты отнял жизнь,

чем этой смертью наказать меня! (Рыдает, зажав ладонями лицо.)

Появляется Ада.

 

АДА. Каин?! Что с тобою, брат?..

Тебя в слезах впервые вижу я!

Ты покаялся – и на колени встал?!

(Бросив охапку дров, обнимает его, вставь рядом на колени.)

Я рада, брат мой, за тебя.

А что, Авель мой уснул?

КАИН. Да, (вздохнув тяжко) уснул…

АДА. Уснул – с открытыми глазами?!

КАИН (отрешенно). Уснул навеки –

не видит, и не слышит,

и более не скажет он ни слова.

АДА (удивлённо). Ну, почему?!

Что стало с ним?

КАИН. Ада, я убил его, убил…

хотя смерти не хотел ничьей…

АДА. Как?! Каин, не шути ты так!

КАИН. Плохая это была шутка.

Хотел добра, а увидел зло.

Я думал, он узнает мою боль, и…

(Горько, со слезами на глазах, воздев лицо к небесам.) Господи!

Когда Ты сам Творец всего,

зачем Тебе все эти жертвы?..

АДА. Нет-нет, Каин, не мог он умереть!

И крови я нигде не вижу.

Когда овечка умирает,

она исходит кровью вся.

Н-нет… нет!.. Не может быть!..  (Смотрит на Авеля широко раскрытыми глазами. Тянет его.)

Встань, Авель, посмотри…

открой свои глаза!..

КАИН. Он больше нас не слышит, Ада.

Господь к себе его призвал.

АДА (дрожит). Мне страшно! Каин, не говори ты так…

КАИН. Я жизнь бы отдал, чтоб его поднять.

АДА (в истерике, её бьёт озноб. Тормошит Авеля. Кричит.) Авель! Авель!!!

(Плачет громко и причитает.) Не оставляй меня, мой Авель!

Я люблю тебя! (Рыдает.) А-а!..

Человек не может умереть так!!!

На крик сбегаются Адам, Ева и Цилла.

 

АДАМ. Что случилось?!

ЕВА. Что за крик и плачь?!

ЦИЛЛА (склоняясь над Авелем). Почему он смотрит и не видит?

Ада рыдает над Авелем.

 

ЦИЛЛА. Зачем ты плачешь так?

КАИН (склоняя голову). Это я… (вздохнув) нечаянно ударил – и убил…

ЦИЛЛА. Н-нет!.. (Падает без чувств.)

АДАМ. На младшего ты поднял руку?

ЕВА. Чем же брат тебя обидел так? (Плачет.)

АДАМ (скрипя зубами). Уходи, тебе нет места с нами.

АДА (сквозь рыданья). А ты казался мне таким хорошим…

(Гневно плюёт на него.) Будь проклят ты!

Убийца мужа моего!

КАИН (отшатнувшись от её слов, как от удара). Ада!.. Я!.. Ада-а!..

ЦИЛЛА (приходит в себя). И я не в силах больше тебя видеть,

Авеля ребёнка я ношу.

Тебя отныне проклинаю я,

отцеубийца моего ребёнка.

ЕВА (хватаясь за живот). Я, кажется, уже рожу,

свободы мой ребёнок просит.

 

Ада и Цилла уводят её.

 

АДАМ (отвернувшись от Каина). Уходи, все прокляли тебя. (Берёт труп Авеля на руки и уносит.)

КАИН (один). Нет!.. (Тянется руками за ними вслед. Пауза. В глазах отчаяние. Тихо, роняя руки.) Нет…  (Вставая и падая, убегает в другую сторону.)

АКТ ТРЕТИЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Каин и Сатана. В саду.

КАИН. Куда идти мне?

Всеми проклят я –

места на земле отца мне уже нет. (Бежит и оглядывается.)

Ну, где Ты, Бог,

зачем меня Ты невзлюбил так сильно?

Зачем страдать заставил так меня?

Моя тут в чём вина,

что проклят всеми я?

Не Ты ль внушал мне чувства эти, мысли?

Не Ты ль вложил оружие мне в руки?

Зачем?! За что?!

Чего от нас Ты хочешь?

САТАНА (прячется за деревья. В сторону.) О Всевышний,

вот плоды свободы той,

которой дал Ты всем по стольку,

сколько в силах взвалить на плечи каждый.

Ты разум человеку дал –

он чувствам больше доверяет,

от страха позабыв про ум.

И он наивно полагает,

послушно следуя за мной,

что голос Твой он сверху слышит.

Ха-ха-ха!

Теперь, надеюсь, Ты поймёшь,

насколько прав был я с начала,

что выше человека был.

Меня унизив перед ним,

обидой дух мой озлобил Ты,

добро и зло перемешав.

И в чём теперь моя вина,

что злом добро вдруг обернулось?

Выходит из укрытия.

 

САТАНА. Куда бежишь ты, Каин одинокий,

блуждая слепо средь садов своих?

КАИН. Я проклят всеми –

и первым проклял Он.

САТАНА. Но я, как был, остался твоим другом,

и услужить тебе я буду рад.

КАИН. Боль и горечь мою стиснули грудь,

а печаль умножила в разы их.

Прогнали меня мои родные,

и прокляли – кого я так любил.

Обратной мне дороги нет.

Я боюсь, что в лесу и звери

отвернутся от меня узнав,

что убил я брата своего.

САТАНА. Тебя не трогать повелел сам Бог,

чтобы грех умножить твой и муки.

КАИН. Куда идти, когда дороги нет?

САТАНА. Я полюбил тебя, мой друг,

и в беде не брошу одного.

Хочешь, покажу миры иные,

хочешь…

КАИН. Хочу трудом я грех свой искупить.

Ты в этом вряд ли сможешь мне помочь,

плечом к плечу со мной в земле копаться.

САТАНА (гордо). Не Ангела Всевластного то дело,

но и в этом я смогу помочь.

КАИН. Но ты ж не Бог?

САТАНА. Зато когда-то,

пока ещё не знали Человека,

я был на равных с Ним.

КАИН. И чем же смог бы ты помочь?

САТАНА. О чём меня попросишь? (В сторону.)

Хотя я это уже знаю,

чего ты хочешь, бедный друг.

КАИН. Ах, если б жену ты сотворить мне мог … (Вздохнув.)

Но, как знаю я,

творенье то подвластно только Богу.

САТАНА (улыбается). Ещё не всё ты знаешь, милый друг.

КАИН. Да, я только начинаю жить.

САТАНА. Так знай.

Адам и Ева, твои отец и мать,

были на земле разлучены,

за грех свой – за запретный плод.

КАИН. Да, не помню в детстве я отца –

мать одна растила нас.

САТАНА. И было сроку тому десять лет.

КАИН. Что?.. Это правда?..

Как и я скитался мой отец?

САТАНА. Познав любовь однажды, он страдал,

и от жены, и от детей вдали.

КАИН. И он не мог дорогу к нам найти?

САТАНА. Нет.

Бог запретил ему до срока.

КАИН. И десять лет он жил один?

САТАНА. Он в одиночестве своём

безумно к небесам взывал

и свои колени преклонив,

молил прощение у Бога.

И Бога я уговорил,

Из параллельного ребра Адама –

вторую сотворить жену.

КАИН (удивлён). И Милосердно уступил тут Бог?

САТАНА (хитро улыбаясь).  Он и здесь навёл этим порядок –

и в рёбрах стал счёт равным.

КАИН. Ну, а после? Что стало с ней?

Она жива? Ну, говори же, где?!

САТАНА. Вдали от этих мест.

Цвет кожи, правда, у неё другой –

ужасно тёмной оказалась ночь.

Отец, шутя, ей имя дал Аид.

КАИН. И ты мне смог бы указать к ней путь?

САТАНА. Да не спеши ты, я не всё сказал.

КАИН. А что ещё?

САТАНА. У неё есть дочь.

Она смугла, но не черна, как мама,

и имя ей чудесное – Ноема.

КАИН. О, Сатана, как это интересно!

Снова жизни сердце моё просит!

Ах, скорее, величавый, в путь!

САТАНА. И ты согласен с нею жизнь прожить,

одной судьбой себя с ней повязав?

Своей женой её назвать?

КАИН. Да, как никогда в живой душе нуждаюсь…

САТАНА. Ещё её и не увидев?

КАИН. Да! Да!! Да!!!

САТАНА. Раз так, держись покрепче за меня,

умчу тебя я вмиг в края чужие. (Уходят.)

 

 

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

Каин и Сатана. Перед ними новая земля.

САТАНА (показывая Каину новую землю). Вот, смотри на эту землю, Каин,

она и станет родиной твоей.

Любовью на любовь она ответит,

обилием и полнотой

твои труды одарит.

И детьми умножится твой род,

рождёнными Ноемой.

Да, вот ещё чего, мой друг,

тебе хотел сказать я.

В языке ты разницу найдёшь –

всех слов Адам тогда ещё не знал.

КАИН. Ах, как всё чудесно тут.

Свободы я уже не ожидал.

САТАНА. Тогда прощай,

я здесь уже не нужен,

миссия исполнена моя.

Теперь живите сами по себе.

Пусть Господь и судит, и рядит.

Аминь! Я умываю руки!

КАИН. Прощай.

И куда теперь лежит твой путь,

в края какие торопишься ты тут?

САТАНА. Надо перед Богом отчитаться.

Хоть силён я  и бессмертен,

выше всех над нами Бог. (Уходит.)

КАИН. Вижу я, как ни хитёр,

и ты Его боишься, Дьявол.

А я хочу любить

И быть Любви покорным,

Смирившись сердцем, телом и душой. (Вздохнув, уходит.)

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Каин, Ноема и дети на дальнем фоне (голоса, картина).

КАИН (вздохнув). Уже минуло десять лет,

как с вами я живу,

дети бегают вокруг,

радуя глаза мои,

но, рана в сердце ноет так же, ноет.

НОЕМА. Если б тайной со мной ты поделился,

Может быть, ушла бы твоя боль,

и так не мучился бы, мой милый.

(Вздохнув.) Иногда я ночью просыпаюсь,

от стона твоего и от рыданий.

То Авеля зовёшь ты,

то Аду милой называешь,

то прощения у Циллы просишь ты.

КАИН. Прости.

Но наяву со мною ты одна,

а прошлое осталось только раной,

которую мне лечат твои ласки

и наши дети –

так сердцу моему они милы.

НОЕМА. Но, Каин, я боюсь.

КАИН. Кого? Чего?

Скажи, родная, мне.

НОЕМА. Что однажды не проснёшься ты,

и останусь я одна с детьми.

КАИН. Не бойся, милая Ноема.

Бог приказал нам долго жить,

трудом своим хлеб добывать.

Детей плодить и ими род умножить. (Вздыхает.)

Обидно, что не вечно будем жить.

Года пройдут и красота умрёт,

и в прах мы снова превратимся,

чтоб для потомков землю удобрять.

Смысла жизни трудно мне понять.

НОЕМА. Не надо жизнь так усложнять.

Создал Господь нас – Он и заберёт.

Живи и радуйся тому, что есть.

Прекрасен Человек, чудесны его дети,

и щедро нам земля дарит плоды. (Уходит, отзываясь на голоса детей.)

Да, мои цветочки, я иду.

ГЛАС БОЖИЙ: «В поте лица твоего будешь есть хлеб,

доколе не возвратишься в землю,

из которой ты взят;

ибо прах ты, и в прах возвратишься»*.

КАИН (подняв лицо к небу). А Душа?.. С душою как?

Ужели суждено исчезнуть нам навеки?

Но мы же Есть!..

(Пауза. В сторону, рассуждая.) А может, Аду снова встречу я?.. (Вздыхает и смотрит на небеса.)

И всех родных смогу прижать к груди,

Прощённый и…

ГОЛОС (прерывая его). Увы, увы…

Ты уже посеял корень зла,

И в сердцах любовь уже не та…

КАИН (тоскливо). Но душа надеется и верить,

И любовь мне так же сердце греет…

(Вздыхает.) Свободу я теперь лишь осознал…

------------------------------------------------------------------------------------------------

* БИБЛИЯ. Бытие, гл. 3; ст. 19.